Я без сил, задыхаясь, упала в привычную серую круговерть – к взволнованно скулящему Малышу.
Я возвратилась в Сумрак.
* * *
Не смог я ее убить. Нет, я понимал: или она меня, или я ее, но… не смог. Сам удивляясь проснувшемуся умению хладнокровно лгать, я привел Сати на край гибели. И здесь пожалел. Возможно, потому, что в каком-то смысле я сам был ею.
Я не сомневался – как только автобус размажет тело Сати по асфальту, оборвется поток Силы, питающей червя, а я вернусь в свое тело. Цель была очень близка… но я сам же отбросил себя от нее. В Сумраке автобус не причинил девчонке никакого вреда.
Словно издалека долетели до моего сознания глухие звуки многих голосов. Кажется, кто-то колотил в дверь квартиры Нелли, и не только руками. «Дневной Дозор, немедленно откройте!» Я поборол жгучее желание бросить Перст Энлиля и готовиться к драке. Нет. Думай, что можно сделать. Второго шанса воспользоваться артефактом у тебя не будет.
Я мысленно отхлестал себя по щекам.
Жди теперь следующего автобуса! Или машину!
Как назло, улица была в этот холодный выходной день пуста. Не удивлюсь, если ее уже перекрыли. Да и удастся ли второй раз внушить то же самое Сати? И я сам не чувствовал в себе сил снова подтолкнуть девчонку к суициду.
Я поднял худенькие, посиневшие от холода руки девочки и посмотрел на них ее же глазами. Что, что я могу еще предпринять? Она слушается, хоть и неохотно – лишь отказывается сделать самое главное, самое нужное – уйти. Что может убедить ее?
Наверху полыхнуло, вспухла черная клякса тьмы. Дневной Дозор пошел на штурм, грубой силой взламывая магическую защиту Книжника. Люди на улице один за другим опускались на снег, засыпали, подкладывали под головы варежки и сумки. Сработанный кем-то из Темных «морфей» погружал в сон жителей всего микрорайона – не действовал лишь на Иных из Дозоров и на Сати.
Сколько у меня еще времени?
Хуже всего было то, что Силы у меня почти не оставалось. Я провел в Сумраке уже много времени – едва ли не больше, чем когда-либо в своей жизни, и Перст Энлиля отбирал немало энергии.
Реальность становилась зыбкой. Мой изможденный рассудок уже не всегда мог с уверенностью определить, кто я – Иной Матвей Гордеев или девушка-химера. Эта шизофреническая раздвоенность усугублялась взаимным желанием друг друга уничтожить.
Я заставил Сати встать на ноги и пройти несколько шагов. Зачерпнул ладонями снега, бросил в лицо. Устало посмотрел на засыпающих вокруг перевернутого автобуса людей.
Сати, уходи отсюда. Уходи, пожалуйста, и забудь дорогу к этому дому.
Нет. Я умру, но не предам Хозяина.
Неужели нет ничего в твоей жизни важнее блага Хозяина? Ничего не радует тебя – ничего, что ты взяла бы взамен возможности отомстить?
Нет. Хозяин создал меня. Я навеки его вещь.
Проклятье. Проклятье!
К подъезду осторожной походкой приблизились двое Светлых дозорных. У одного из них мерцали на правой руке несколько подвешенных боевых заклятий. Второй негромко говорил что-то в трубку мобильного телефона.
Боевые маги. Подойти к ним? Объяснить все и попросить убить меня (Сати)?
Не станут они этого делать. Их прислали наблюдать и не вмешиваться.
Приступ тошноты вновь скрутил меня – но я не мог даже вывернуть наизнанку свой желудок, я был в чужом теле! Новая страшная идея пришла мне на ум: я мог остаться в теле Сати навсегда, вытеснив ее личность, бросив свое прежнее тело умирать в квартире Нелли. Нет, пожалуйста, нет…
Сати, уходи. Уходи. Уходи.
Да, я – Сати. Моя жизнь – охрана и защита имущества Хозяина. Ненависть, любовь, презрение, восхищение, месть, покорность, ожидание, превращение, покой.
На крыше дома, на фоне апельсиновых облаков, появились маленькие темные силуэты. Они проворно опустились на тросах, повисли напротив окон квартиры Нелли. Сразу же что-то замерцало, посыпалось искрами, земля под ногами ощутимо дрогнула. Штурмующие все меньше стеснялись в средствах.
Силы покидали меня. Солнечный свет в глазах померк на мгновение, затем словно нехотя появился вновь.
Я почти отключился, но почувствовал слабенький теплый ток энергии, наполняющей меня. Спасибо, Нелли.
Сати, а не пошла бы ты к черту.
Я – Сати. Моя жизнь – охрана и защита имущества Хозяина. Ненависть, любовь, презрение, восхищение, месть, покорность…
Ты – не Сати.
Обессиленный, уже почти потерявший связь с девчонкой, я успел сказать:
Твое имя… Кристина. Ты родилась и выросла в городе Костроме. Отпусти Малыша навсегда и уезжай туда первым же поездом. У тебя нет никакого Хозяина и никогда не было. Нет Сумрака и колдовства. Нет Иных и рабства перед ними. Ты свободный человек. Человек! Сейчас ты забудешь все, что с тобой было до этого момента, – и будешь помнить только мои слова. А теперь, Кристина, проснись и уезжай из города навсегда.
Мгновение головокружения: я видел комнату Нелли и себя в ней – я лежал на диване, весь мокрый от напряжения; девушка положила мою голову себе на колени.
В следующий миг я упал на пол, тяжело дыша, борясь с тошнотой. По комнате полз едкий дым, где-то рядом ритмично стучал в стену тяжелый молот.
– Ты молодец, Кот, – произнес надо мной низкий мужской голос.
С усилием я поднял голову и увидел грубоватое красное лицо. Левый глаз незнакомца был прикрыт черной повязкой. Рефлекторно я прижал к груди Перст Энлиля.
– Ты справился, – сказал он, – Сати уходит. Хотя идея с автобусом была более надежной. Я наблюдал за тобой все это время. Ты держался неплохо.
– Скиф? – выкашлял я.
– Рад познакомиться лично. Однако нам пора уносить ноги. Через минуту здесь будет Дневной Дозор.
Он сделал пасс ладонью – и в воздухе посреди комнаты ярко вспыхнула белая рамка портала.
Глава 6
Мы оказались на широком заснеженном поле. Где-то в километре от нас раскинули покрытые инеем крылья старинные самолеты времен двух последних мировых войн. Еще дальше темнела горная гряда спальных кварталов, мерцали редкие огни автомобилей на шоссе.
Ходынское поле. Музей авиации под открытым небом. По прямой сюда от нашего Нагатинского затона километров пятнадцать.
Налетел порыв ледяного ветра со снежной крупой – но холода я не ощутил. На мне был теплый новенький пуховик с капюшоном. Я посмотрел на Нелли – она была одета в свою куртку с меховым воротником и варежки.
– Но как, – начал я – и захлопнул рот.
Прямиком ко мне направлялся невысокий старичок в широком и цветастом, обшитом шкурами халате и круглой меховой шапке. Сквозь редкие усы и бородку проглядывала приветливая улыбка. Старик вел в поводу низкорослую гнедую лошадку, украшенную ленточками и нежно звенящими колокольчиками. Настоящий сибирский шаман посреди Москвы!
– Принес, Кот? – спросил Омогой, поглаживая бороденку.
Я мог бы многое сказать ему в глаза. Но я так устал, что просто протянул руку и отдал ему Перст. Нелли подала расписную папирусную коробку.
Омогой поцокал языком и бросил заказ в карман халата.
– Долго, очень долго пришлось тебя ждать.
И он, кряхтя, взобрался на спину коняшки, в расшитое узорами седло.
– Скиф, рассчитайся с мальчиком. Прощай, Кот. Не поминай лихом.
У меня не осталось сил удивляться. Омогой легко ударил лошадь обутыми в унты ногами, и та поплелась прочь сквозь метель, к затянутому багровыми облаками горизонту. Тихо звенели в мерзлом воздухе колокольчики. Копыта животного не касались снега – больше того, Омогой поднимался все выше и выше, словно по невидимому холму. Вот мгновенно, почти незаметно для глаз, возникло и исчезло яркое пятно портала – и старый маг будто растворился в эфире.
Я повернулся к Скифу:
– Что будет с Сати… то есть – с Кристиной?
– С ней все хорошо. – Скиф наклонил голову, как будто прислушался к чему-то сквозь вой ветра. – Ее уже задержала милиция. Она рассказала им, что приехала из Костромы и потерялась. Девушка с амнезией. Ей помогут.
