Монополизированное телевидение должно прикрываться самой высокой властью и быть в постоянной зависимости от тех, кто «кормит» журналистов. Тогда оно еще более опасно для общества – и, в силу этого, хладнокровно будет смешивать истинную демократию с псевдодемократией, Добро и Зло, пороки и добродетели, нравственную вседозволенность и свободу слова.

Телевидение в условиях информационной войны должно быть агрессивным и безысходно-пессимистическим. И оно сегодня сеет патологический страх, неверие в завтрашний день, недоверие к институтам государственной власти, тиражирует насилие, разврат, угрозы гражданской войны и голода.

Агрессивное телевидение необходимо реформаторам-западникам для того, чтобы отвлекать от социальных и политических проблем обманутый народ, чтобы запрограммировать демографический кризис и скрыть количество и причины самоубийств. Есть мудрое правило: приучая людей к мысли о бунте, вы готовите бунт. Агрессивное телевидение дня того и работает, чтобы в России не было бунта, а наоборот, чтобы царили правовая анархия, нигилизм, отсутствие воли к сопротивлению, безысходность, отчаяние, соглашательство. Выпуская в эфир поток черных новостей и пошлых фильмов, журналисты вызывают у людей чувство катастрофизма, причастность к тому, что происходит в стране. Гнетущее впечатление с каждым днем усиливается, стресс поддерживается… Отсюда доверие к журналистам, доверие к тому экономическому курсу, который они защищают. Кто усомнится в правильности проводимых реформ, если приходится преодолевать такие небывалые трудности, и правительство всякий раз говорит, что самое страшное уже пройдено?! Ощущение уставших и замученных людей объяснимо: с ними говорят, якобы, правдивым доверительным языком: смотрите, мол, какие трудности мы переживаем ради того, чтобы эти пережитки, страхи и невзгоды оставить в прошлом, чтобы экономика и ваше благосостояние завтра выросло. Попробуй тут не поверь, когда и оппозиционность к власти зримая, и жить по-собачьи надоело.

Телевидение в условиях информационной войны не должно быть патриотическим и национальным, оно обязано быть космополитическим. И оно сегодня таково.

Космополитическое телевидение боится показывать не только передачи о национальном самосознании русских, о их культуре, характере, вере, но это телевидение игнорирует башкирскую и якутскую, карельскую и чувашскую культуры. Не зря, видимо, в 1994 году на сахаровских чтениях Е. Боннэр подсказывала Президенту Ельцину, как обойтись без использования этнического имени русский. При этом тележурналисты демонстрируют развратные передачи и делают к ним лживые комментарии, будто соблюдение российских традиций есть проявление ханжества, возврат к лаптям. Речь же должна идти об элементарном уважении к устоявшимся духовным ценностям, таким, как верность, долг, честь, целомудрие, дружба. Для чего космополитическое телевидение делает из россиянина «гражданина мира»?! Только для того, чтобы прикрыть антинациональную политику в стране, чтобы инородцы и западники узаконили свою шаткую власть над страной и средствами массовой информации, чтобы в обществе насаждать общечеловеческие ценности и новый мировой порядок. Космополитическое телевидение никогда не покажет, к чему привело общепринятое атеистическое желание запихнуть эскимосов в европейскую систему экономических, бытовых и антирелигиозных ценностей. Эскимосы вне системы своих национальных координат – спиваются и вырождаются. Не будет настаивать телевидение и на том, чтобы кавказцы жили в юртах и носили оленьи шубы. Мешают и климат, и обычаи, и нравы. Разрушительные идеи о насаждении общечеловеческих ценностей может осуществлять только космополитическое телевидение. Оно в условиях информационной войны должно быть безнравственным и бескультурным. И вполне демонстрирует это.

Бескультурное телевидение должно преподносить людям легкость и упрощенность жизни, что жизнь – игра, что не труд и любовь, не культура и духовность, а простые, порой низменные желания человека, – вот смысл и ценность этой жизни. Иной раз и тележурналист покажет свою простоту: смотрите, мол, и я такой же, как вы! Вот почему на телевидении столь много серых и безнравственных фильмов, бессодержательных и убогих песен, никчемных развлекательных и игровых передач. Герои «голубого экрана» теперь не летчики и крестьяне, не романтики и физики, а воры, проститутки, киллеры, жулики и просто бездарные и бездуховные типы. У телевидения появляется даже свой узнаваемый язык общения с телезрителями – картавый, косноязычный, с применением криминальных жаргонов. Таким образом, телевидение, видимо, хочет быть еще ближе к обывателю, быстрее развязывается язык, но завязывается диалог и при этом снижается порог ответственности… К сожалению, бескультурное телевидение, занижающем: требование к морали и искусству, притягивает большинство обывателей и таким образом берет их в информационный плен.

Роль телевидения в условиях информационной войны высока лишь в информационном обществе и при отсутствии должной защиты, а также при потере человеком чувства национального самосознания.

Время танковых сражений проходит так же быстро, как прошло время меча и копья.

Появление в арсенале информационного оружия компьютера позволяет противнику начать войну внезапно, без переброски многочисленных дивизий и тяжелой техники. И если война начинается, то она начинается задолго до ее объявления, даже до развертывания такого мощного информационного оружия, как электронные средства массовой информации.

Телевидение, радио и газеты призваны обеспечить выигрыш в информационном противоборстве, добиться полной информационной блокады и психологически деморализовать личный состав противника. Компьютерное оружие в нынешний век информации используется в трех направлениях:

1) Компьютерный информационный шпионаж;

2) Компьютерное подавление и выведение из строя информационных сетей, систем и объектов противника;

3) Компьютерное информационное влияние на психику людей.

Появление компьютеров обеспечило быстрое управление войсками и техникой, сбор информации, качественное использование информационных ресурсов. Но компьютерные достоинства человек быстро научился превращать в недостатки. Чем шире становилась компьютерная сеть, тем чаще стали случаться компьютерные преступления. Вначале они носили чисто уголовный характер… У компьютерных преступников появились даже официальные имена: «хакеры», «информационные брокеры», «кибер-панки», «электронные взломщики», «бандиты на информационных супермагистралях». Первые компьютерные преступления зафиксированы были в начале 1980 года: в Италии в 1983 году из банков было украдено 20 миллиардов лир, а в США в 1998 году сумма украденного увеличилась уже до 500 миллионов долларов.

Самым громким судебным делом хакеров было дело Арманда Мура и его сообщников, которым удалось в 1989 году ограбить чикагский банк «Ферст нэшнл бэнк». Преступники проникли в электронную систему банка, подобрав нужный код, и перевели более 69 миллионов долларов из Чикаго в два банка Вены. Когда они переводили деньги на свои американские счета, их арестовали и осудили на 10 лет тюремного заключения.

Растет число компьютерных преступлений и в других странах. Так, в Германии ежегодно хакеры крадут из банков около 4 миллиардов марок. А всего хакеры взяли под свое влияние 25 стран.

В России подобные преступления зафиксированы в первые годы становления прозападно настроенной рыночной власти. Как только наши рынки были завалены зарубежными компьютерами, так уже в 1991 году из Внешэкономбанка было похищено 125 тысяч американских долларов. Особый натиск хакеров испытал Центральный банк России. В 1993 году здесь была пресечена попытка воровства 68 миллиардов рублей. А вообще с 1993 по 1995 годы этот крупнейший банк более 300 раз подвергался нападению и проникновению в компьютерную сеть.

В российских газетах все чаще стали публиковаться статьи о новом виде шпионажа и воровства. 25 декабря 1996 года «Московский комсомолец» опубликовал материал под заголовком «За ограбление банка впервые в России осужден хакер», в котором рассказывается о том, как сотрудник банка «Российский кредит» пытался через компьютер перечислить на собственный счет банковские средства. Газета «Сегодня» в том же 1996 году рассказала в материале «Скажи мне, какой у тебя банк…» о другой попытке внедриться в банковскую компьютерную систему Москвы. Из банка чуть не исчезли 375 миллиардов рублей и 80 миллионов долларов.