– Позвать лекаря? – заботливо спросила девушка.

Альк отрицательно покачал головой.

– Я... мы очень рады, что вы живы, – прошептала она – и не смогла сдержать слёз, на щепку отвернулась, подтёрла под глазами. – Хотите что-нибудь? – спросила, совладав с комом в горле.

– Нет... – тихо ответил Альк. – Иди... отдохни... Ты очень устала.

– А вы?

– Позови слугу... Со мной... ничего не случится, – говорить было не то что бы тяжело – боль в боку нарастала при каждом вдохе. Но нужно было это сказать, чтобы девушка уверилась, что всё позади, и ей можно отдохнуть. В том, что Марина провела здесь с ним всё это время, он не сомневался: без всякого дара было заметно, как осунулось её лицо, как вокруг глаз залегли темные круги.

– Хорошо, – со вздохом согласилась она, – Мне и правда нужно отдохнуть, – она сделала шаг к двери, но вдруг остановилась. – Но если что, колокольчик – вот он. Звоните, я тут же прибегу!

Альк лишь глазами моргнул в знак согласия.

...Оказалось, он уже три недели пребывал в таком состоянии – между жизнью и смертью. Первые дней пять он вообще лежал трупом почти без признаков жизни, потом у него начался жар и бред. И лишь ещё через десять дней наступило улучшение. Рана его, разумеется, зарастала, но медленно. Непривычный к жаркому климату организм выражал таким образом свой протест. Да и лет, увы, было уже не восемнадцать. А ещё сырость... С того самого дня, когда произошло сражение у покоев иргема, дождь, то набирая силу, то немного затихая, шёл каждый день, и конца ему не было видно.

В ночь послу снова стало хуже, на этот раз по-другому: его начало трясти. Он долго крепился, даже слуг отпустил, но справиться с ознобом так и не смог.

Поменять дорогу нечего было и пытаться: слишком слаб ещё он был.

Наконец, не выдержав, Альк взял колокольчик и позвонил.

Марина пришла так быстро, словно стояла под дверью.

– Слушаю, господин... – начала она, но увидев, как сильно Альк побледнел, бросилась к нему в замешательстве, дотронулась до его лба. – Вам плохо? – риторически спросила она.

– Холодно очень... – стуча зубами, ответил он.

Немедленно вызванный лекарь велел заварить какого-то отвара и заставил путника его выпить.

– Может, вина горячего лучше? – предположил Альк, едва понюхав содержимое кружки.

Марина перевела, но лекарь затряс головой – нет!

– Господин лекарь говорит, что от алкоголя всё лечение насмарку пойдёт, – объяснила она. – Нет, пейте отвар.

Дрянь в этой кружке была потрясающая. Не помогло даже изрядное количество сахара, добавленное туда. Но Альк мужественно всё выпил и стал ждать результата.

Когда такового не последовало, Альк задумался. Похоже, трясло его не от болезни, а от того, что кто-то где-то далеко недавно поменял его дорогу, используя его же дар. А потом из носа пошла кровь, и путник окончательно уверился в этом.

Увидев это, Марина схватилась за сердце. Бедная девушка почти отчаялась, и пришлось объяснить ей, что происходит. На самом деле, это было хорошо, потому что улучшение было теперь не за горами.

– Может быть, опять лекаря позвать? – спросила Марина, устало присев рядом с ним в кресло. Увидев близко её усталые глаза, Альк подумал: а почему она не уходит? Её ведь никто не держит! Она переводчица... Не служанка, не лекарша. Она совсем не обязана с ним сидеть. Откуда же такое рвение?

И тут он понял: Марина явно заботится о нём не по поручению, а потому, что действительно хочет помочь.

Потому что ей не всё равно, что с ним будет.

По-хорошему, она заслужила благодарность, и не только на словах. Главное, не сдохнуть сию щепку, подумал мужчина, а потом уж можно будет её и отблагодарить...

От лекаря Альк отказался, понимая, что тот ничем ему не поможет.

– Лучше найди мне ещё одно одеяло. И чаю завари... Мне нужно только согреться, и всё пройдет, – пообещал путник.

Девушка незамедлительно выполнила всё, о чем он её просил.

Но ни две огромные кружки горячего травяного отвара, ни три одеяла (на самом деле, слишком тонких, хотя и именуемых гордо зимними) так и не дали долгожданного результата. Озноб обещал продолжаться долго. Как показывала практика, дня два ещё могло так трясти. И всё усугубляла свежая рана...

– Ладно, иди, – сдавшись, сказал Альк Марине, – Всё, что могла, ты уже сделала. Я дальше сам...

Но она продолжала испуганно смотреть на него, однако уходить не спешила. Честно говоря, ему хотелось, чтобы она осталась с ним, но просить об этом Марину ему было стыдно.

Вдруг во взгляде девушки что-то изменилось. Она, похоже, что-то придумала.

А потом... сняла один браслет, второй, третий... Их так много было! И все она сложила на комод.

– А вы на левом боку лежать можете? – спросила она зачем-то.

Альк попробовал. Сначала было немного больно, но в итоге удобное положение нашлось.

– Вроде могу, – ответил он – и тут же едва сдержался, чтобы не застонать. От ставшего непривычным положения затрясло сильнее, ещё и судорога на миг скрутила.

– Закройте глаза, господин посол, – попросила Марина.

А потом что-то прошелестело... Затем его одеяло сзади приподнялось на миг, впустив холод... А в следующую щепку к его спине прижалось упругое, тёплое тело, тонкая рука обхватила его за плечи.

От такой неожиданности Алька даже трясти на миг перестало.

– Ты уверена в том, что делаешь? – спросил он.

– Уверена... – она на миг умолкла, и Альк почувствовал, что она пытается отдышаться. – Больше ничего помочь не может. А светлейший иргем велел вылечить вас... любой ценой.

Альк помолчал, осмысливая сказанное. Уже слишком взрослым он был, чтобы в такое поверить. Да и к дару мог бы обратиться... Но всё равно спросил:

– Ты обо мне заботишься только поэтому?

– Не только поэтому, – тут же ответила она, – Ещё я сама хочу вам помочь. Пожалуйста, молчите, у вас силы уходят на разговоры.

А потом Альк долго молча лежал, слушая тяжелое дыхание Марины, чувствуя исходящее от неё живое тепло и борясь с желанием забросить назад руку и дотронуться до неё, а главное – прекрасно понимая, что именно этого она и ждёт. А когда она под видом, будто просто решила слегка изменить позу, чтобы стало удобнее, легонько провела рукой по его плечу, Альк забыл и про озноб, и про боль. Хотя, такое и в учебниках описывается: если совсем плохо после смены дороги, лучшего средства, чем близость с женщиной быть не может. И он, конечно же, не раз так делал, обычно после десятого стакана. Но и представить себе не мог, как это ощущается на трезвую голову... Теперь он чувствовал себя не просто здоровым, а здоровым как бык!

– Марина, – позвал он снова.

– Что? – уже не скрывая дыхания как после пробежки, ответила она.

– Ты зачем это делаешь? – напрямую спросил Альк.

– Делаю – что? – вопросом ответила она, – Вам что, хуже стало? – она заглянула ему через плечо.

– Ты прекрасно знаешь, о чём я, – предостерёг Альк.

– Мне уйти? – спросила она.

– Смотря какие у тебя намерения.

Она совладала с собой так быстро, что, казалось, такое в принципе невозможно.

– Никаких намерений у меня нет, – совершенно спокойно и ровно произнесла Марина, – просто я хочу, чтобы вы выздоровели.

– Зачем тебе это?

– Когда человеку плохо, ему следует помогать. А ещё я, как и все граждане нашей страны, признательна вам за спасение иргема. Так что не беспокойтесь, господин, ничего такого я не имела в виду, – объяснила девушка весьма холодно.

– Почему тогда так дышишь? – с лёгкой досадой спросил Альк.

– Не более чем нормальная реакция организма, как, наверное, и у вас, судя по тому, как сильно бьётся ваше сердце, – беззастенчиво ответила Марина.

– Ты так спокойно об этом говоришь! – удивился Альк.

– Почему я должна говорить об этом неспокойно? Есть вещи, которые понятны без слов, – сказала она. – Но, в любом случае, вам сейчас лучше поспать. Вы ещё слишком слабы для чего-либо другого.