Проблема появилась полтора года спустя, когда в один из своих приездов Рыска узнала, что Тамель позволил себе отпустить её сыну леща — вообще-то, за дело, за самовольный уход из дома на весь день. Тетка Ульфина послала Тамеля на поиски, а он дважды вернулся ни с чем, за что и был обруган взволнованной женщиной.

Альк вернулся вечером, довольный донельзя — и холодный как лёд (было самое начало весны). Где и с кем он провёл весь день, мальчик не признался, и отчим в сердцах ему поддал.

Сын беззлобно, по факту, рассказал всё Рыске. Он не считал себя обиженным, даже признал, что был наказан за дело, но Рыске на глаза упала чёрная пелена. Она вспомнила своего отчима и его оплеухи.

Тамель чистил в коровнике навоз. Рыска вошла и сняла со стены пастуший кнут.

— Здравствуй, дорогой, — спокойно поздоровалась она.

— Здравствуй! — он бросился ей навстречу, а она наотмашь хлестнула его кнутом — куда попало.

— За что? — чуть не плача, воскликнул муж.

— Проваливай в свою Саврию, — холодно сказала Рыска, вложив в эти слова, казалось, ненависть и ко всем саврянам, и к своему отчиму, отравлявшему ей детство.

— Да за что? — всхлипнул Тамель.

— Ты ударил моего сына, — спокойно, сделав ударение на слове «моего», объяснила она.

— Да ты знаешь, что он сделал? — воскликнул муж снова.

— Убил кого-то?

— Он на весь день из дома ушёл! Твоя тётка мне все мозги продолбила!

— Проваливай, — повторила Рыска и ушла.

Её возмутил поступок мужа, да и Колаевы «ласки» были в памяти свежи. Можно было бы ещё понять, если б Тамель испугался за ребенка, а то ведь просто устал от тётиных понуканий. Вообще, Тамель всё больше напоминал жене её отчима: такой же круглый, бесцветный, противный донельзя, вечно потный, соответственно пахнущий, бесхребетный, трусливый. Как он вообще в Пристань угодил? К тому же, Альк говорил, что в Саврии детей бить не принято — значит, муж ещё и со сдвигом? Ну и нашла себе пару, ничего не скажешь!

Представив Алька на его месте, Рыска лишь вздохнула. А что она знает об Альке? Они слишком мало общались, чтобы делать о нём выводы, по большинству, либо в условиях нервного напряжения, либо в постели. И всё. Каков он в быту, Рыска толком понять не успела. Разве что тогда, в Лосиных Ямах… С усмешкой вспомнила она щи из бобровой головы… Уж если он тогда был таким капризным, когда она ничем была ему не обязана, то как бы он застраивал её, стань она его женой? Правильно она ушла, жить с ним было бы невозможно… Да нет же, конечно, он был бы хорошим мужем и отцом. Теперь, спустя годы, она не только чувствовала это, но и понимала, исходя из приобретённого опыта. Он не мог быть другим. Его воспитывали для этого: чтобы прожил счастливую жизнь, неоднократно продолжил свой род… Ну и повезло же его жене!

…Тамель опять не ушёл.

Он ползал за Рыской на коленях все три дня, что она провела дома, умоляя разрешить ему остаться.

Честно говоря, она и не хотела, чтобы муж уходил. Ни любви, ни какого другого чувства к нему она так и не испытала, но следовало признать, что руки у него растут откуда надо, он хорошо управляется по хозяйству, да и вообще, так или иначе, тётя и сын теперь дома не одни, пока её нет. В общем, хреновый плетень, да за ним тише.

— Ладно, можешь остаться, — бросила Рыска мужу уже из седла, —, но ещё раз я узнаю, что ты тронул МОЕГО ребёнка, уже не кнутом приласкаю, а чем потяжелее. И тогда точно выгоню… хм, если идти сможешь. А не сможешь — закопаю, — она кивнула, холодно улыбнулась и уехала.

На нетопырихе она пока не ездила, сдала внаём одному из наставников. Рано ей ещё было, не по статусу. Да и сглазить можно… Но все видели и знали, что за зверь у неё есть, окончательно уверившись, что папа-наставник начинает заранее экипировать дочь и что это он купил ей такого знатного скакуна, потому что Рыске по-любому быть путницей.

Жар женился через год после Рыски на лоэнке по имени Селина, которая и Рыске-то сразу понравилась, а уж он сам и вовсе души в ней не чаял, называл: «моя звездочка». Девушки быстро подружились, Рыска стала ещё более частой гостьей в их доме. Через девять месяцев после свадьбы у Жара и Селины родился сын, а ещё через год — дочки-двойняшки. Жар продолжал служить в тсарской тайной службе и был абсолютно счастлив. Рыска очень радовалась за названого брата.

И Алька она однажды видела — прошлой зимой. Припозднившись, он заночевал в Пристани.

Она случайно увидела его из окна.

Рыска всю ночь просидела на кровати, не зажигая свет и борясь с желанием отыскать его в крыле для наставников и заезжих путников, и ожидая, что он придет к ней сам, вздрагивая от каждого шороха.

Но он так и не пришёл.

На рассвете, так и не уснув, Рыска побежала к комендантше и напрямую спросила о нём. Как будто, раньше нельзя было!..

— Так до свету ещё уехал, Рыся, — ответила едва проснувшаяся старушка, обладавшая невероятной памятью на людей.

— Он мне ничего не передавал? — тяжело дыша, допрашивала старуху девушка.

— Вроде нет…

— Где ночевал? — допытывалась Рыска.

— В пятьсот седьмой.

— Дайте ключ! Я сейчас принесу! — она протянула руку, не допуская мысли о возражениях.

Комната хранила следы Алька. Пахло богатым домом и чем-то неуловимым, что было только его, что чувствовала только она. На столе догорала свеча: до последнего ждал, вся сгорела за ночь. Кружка с недопитым, ещё теплым чаем стояла рядом. Постель была не смята — даже не ложился, похоже, как и она…

На бархатной поверхности кресла осталось последнее послание — длинный белый волос. Рыска намотала его на палец, приложила к губам, закрыла глаза…

А ведь он её ждал…

А ведь он приезжал за ней в веску.

А ведь нашёл тогда, в общежитии, не смотря на то, что дар тут бессилен.

А ведь не прогонял тогда, в Саврии, просто был слегка не уверен… Нужно было только немного выждать!

А ведь лучше него никого нет…

Она больше не плакала — ни разу со свадьбы. Не плакала и теперь. Глупо плакать, если сама прогнала и не додумалась прийти этой ночью. Он ведь гордый, сам на такое не способен.

И далось ей это «люблю»? Может быть, ему это недоступно, может, его обидели когда-то в связи с этим словом. А она не поняла, прицепилась к такой ерунде!.. Хотя в том, что Альк её любит, она никогда не сомневалась.

Рыска злилась на себя, но с тем, что хочет именно услышать это, ничего не могла поделать… Вот и результат: не услышит, а теперь и не увидит его больше.

Как же всё сложно в жизни…

Тихо прикрыла дверь, заперла на ключ, понуро побрела вниз… Как там говорила тётя? Простит? Может, как раз простил, потому и приехал? А она не поняла. Дура. Правильно он говорил — дура! Глупая девка. Упустила такую любовь!

В одном у неё точно не было сомнения: ни с кем другим ничего подобного у неё уже не будет. Никогда.

Она просто не допустит этого.

Годы шли, и природа потребовала своё. После последней встречи с Альком, Рыска поняла, что более обходиться без мужчины не в состоянии. Трезво рассудив, что его ждать бесполезно, а сама она давно уже взрослая женщина, Рыска стала позволять себе встречи с мужчинами, которые, разумеется, заканчивались в постели. Относилась она к этому как к чему-то необходимому, вроде похода на рынок за продуктами, не испытывая никаких чувств по отношению к своим случайным партнерам. Это была лишь потребность повзрослевшего организма высокотемпераментной женщины. А от случайной беременности и прочих неприятностей спасали зелья, которые она мастерски научилась готовить на курсах. В крайнем случае, и дорожку можно было подправить — тут и без крысы получится, если сразу; тут либо да, либо нет.

В мужчинах недостатка у неё не было: выбирай любого. И иногда она выбирала, в основном, из старшекурсников, которые скоро закончат обучение и уйдут, либо туда, либо сюда. Пару раз в городе знакомилась… Вот только с законным мужем не смогла лечь в постель ни разу, даже просто поспать рядом. И зачем он её терпит? Лучше бы ушёл…