– Кто? – переспросил Альк.

– Твои родители, сестра, брат. Дети... Наши дети. – она встретилась с ним глазами, – Скажешь им всем, что я их люблю... Не забудь! – она поднялась из-за стола и стала одеваться. – Я оставлю тебе нетопыриху. Её зовут Лада. Когда-то мне подарил её ты... Она уже немолодая, но до замка дотянет. Возьми мои мечи, – она положила ножны с клинками на стол, – Так будет безопаснее. Да, и деньги забери. На дорогу тут хватит... – её кошель лёг рядом.

Рыска накинула капюшон и вышла во двор. Крыс догнал её и привычно по ней взобрался – путница лишь осторожно придержала его, спускаясь по ступеням.

Ладу она вывела во двор, накинула поводья на колья забора, на миг обняла нетопыриху за шею.

– Прощай, моя боевая подруга, – сказала она, – Не поминай лихом!

Развернулась, решительно и быстро пошла к калитке – ей было пора. Она завершила свои труды. Скоро дар выжжет её окончательно, и тогда придут крысы... Она не хочет, чтобы это хоть кто-нибудь увидел.

... И тут кто-то схватил её за руку и развернул в обратную сторону.

– А ты куда? – испытующе глядя на неё, спросил белокосый.

– Ухожу... – глядя ему в глаза, спокойно ответила путница.

– Куда?

– Неважно... – она попыталась высвободить руку, но почему-то не смогла... Не от того, что не выпускали, а просто не захотела. Она десять лет мечтала снова ощутить эту руку в своей...

– Альк, не надо, я пойду... – прошептала она, заливаясь краской как в молодости.

Он молчал, испытующе глядя на неё.

– Если всё, что ты сказала – правда, – начал Альк, – То почему ты уходишь? По твоим словам получается, что ты занимала в моей жизни одно из главных мест. Останься!

– Нет... – всхлипнула-выдохнула Рыска.

– Почему???

– Потому, что у тебя теперь другая жена... И она любит тебя! – не выдержав, прорыдала она, – И мальчик... Ты нужен им!

– А ты?

– А я всё равно скоро умру!.. – у Рыски сорвался голос. Стало тяжело дышать. Не видя и не слыша больше ничего, она сделала шаг вперёд и уткнулась в Алька, обхватила его руками и с наслаждением почувствовала, что он тоже её обнял.

– Ты никуда не пойдёшь... – тяжело дыша, проговорил он.

– Ты что, меня вспомнил? – с надеждой прошептала она.

– Нет... Но женщину, которая искала меня десять лет я никуда не отпущу, – твёрдо произнёс он. Голос его звучал так же, как раньше: Альк всё решил и никого не собирается спрашивать. Рыска и подумать не могла, что это может не злить, а умилять и радовать.

– Но моя смерть... Она совсем рядом!

– А это мы ещё посмотрим, – с вызовом проговорил он.

*

... А потом ей стало тяжело дышать: что-то словно сдавило грудь, и вместо дыхания получался лишь кашель.

Когда мало-помалу, преодолевая боль, Рыска смогла несколько раз неглубоко вдохнуть, то и перед глазами хоть что-то появилось, сначала неясное, потом уже более чёткое. Позднее она обнаружила себя лежащей на спине и смотрящей в потолок.

Потолок был белёный – такой бывает в весчанских избах. Под потолком кое-где пучками висели старые, пересохшие травы, а по углам клочьми болталась грязная, пыльная паутина.

Где она?

Рыска медленно подняла одну руку – левую, сама не понимая, почему на неё взглянула и увидела кольцо. Кольцо с бриллиантом, которое дала ей Камилла в ту ночь, когда была свадьба... Как странно, это кольцо она отдала Вангелии перед отъездом!

А ещё за пальцы зацепились волосы. Чёрные.

Это были ЕЁ волосы!

В следующую щепку Рыска попыталась сесть на своем ложе, да потерпела неудачу, упала обратно, ощутив головокружение, закашлялась с кровью, не понимая, почему с ней это происходит...

Она всё ещё давилась воздухом и кровью, скрючившись на кровати, когда сильные руки пришли на помощь, уложили удобнее, поправили подушку, убрали волосы с лица.

– Ничего, ничего... Ты справишься. Главное: живая... – произнёс самый родной для неё в этом мире голос. А когда она снова смогла различать предметы вокруг себя, то увидела и его самого...

– Альк... – прошептала она, вернее, слегка шевельнула губами.

Да, это был он. Её Альк. Благородный белокосый видун, которого она любила больше своей жизни – уже не молодой, но ещё и не старик, без шрамов на лице, на обеих ногах, как всегда, живой и несломленный. Его дар и память были как и прежде при нём.

– Альк... – снова прошептала Рыска.

– Молчи! – велел он, – Тебе нельзя разговаривать. Хвала Пресветлой, ты жива, – вздохнул он, присаживаясь рядом с ней. А потом взял ее руку, поцеловал, затем приложил к своей щеке, закрыв глаза, – На этом – всё, – сказал он через пару щепок, – Никаких больше дорог, Пристаней, кормилен и войн! Как только выздоровеешь – в замок! И ни шагу оттуда!

Рыска лишь кивала, кротко улыбаясь. Ей было всё ещё тяжело дышать и больно, но она и представить себе не могла, что при этом можно быть такой счастливой!

Впрочем, вся её жизнь, начиная от того момента, когда она нашла его, была такой – сладко-горькой. Смесью боли и наслаждения.

Она никогда не желала себе другой доли.

====== Эпилог ======

С гибелью тсарицы-видуньи закончилась и война. В Савринтарском тсарствии понемногу налаживалась жизнь, отстраивались разрушенные города и сгоревшие вески, залечивала раны земля, рождались новые жители. Зима сменяла осень, а затем уступала место весне и лету. Во дворцах двух столиц вершились государственные дела, а Пристани выпускали на дороги всё новых и новых путников, и им конечно же, нужны были “свечи”.

Всё получилось как в Рыскином сне, за исключением всего трёх вещей: волосы неулыбчивой путницы по-прежнему были чёрными, а её любимый не отходил от неё далеко больше, чем на пару щепок. И ещё: мальчика, родившегося после войны, Рыска предложила назвать не Эдгард, а Стефан, потому что ребёнок, увиденный ею во сне, так и не шёл у неё из головы. Альк не стал возражать.

То, почему Альк не потерял дар и не погиб, смог объяснить выздоровевший вскоре после победы Крысолов, навестив Алька и Рыску в замке.

– Да, такое бывает, – согласился он, когда его ученики обрисовали произошедшее, – Альк не пострадал потому, что он ничего не делал.

Альк и Рыска, не понимая, уставились на него. Их старый учитель снова сумел их удивить.

– И не надо делать такие лица, – усмехнулся старый путник, – Я ни щепки не сомневаюсь, что ты, мой лучший ученик, и взялся бы за безнадёжное дело, и сумел спасти Рыску, но... тебе не пришлось. Кто-то успел до тебя.

– Но кто? – недоуменно спросил белокосый.

– А вот этого не знаю, – пожал плечами путник, – Обычно это подвластно тому, кто способен пожертвовать своей жизнью. Кто-то пожертвовал за тебя своей, доча, – добавил он, глядя на Рыску.

Доча...

Путница вдруг помрачнела и поднялась из кресла, в котором сидела, придерживая округлившийся живот. А потом, не оборачиваясь, вышла.

Альк хотел было пойти за ней, но Крысолов остановил его.

– Не надо. Пусть... Пусть побудет одна.

...Альк нашёл жену в башне, сидящей на кушетке и смотрящей в окно, на юг. Он ничего не сказал, просто подошёл и сел рядом. Через пару щепок она со вздохом склонила голову к нему на грудь и обняла.

– Представляешь, Альк, а я думала она давно забыла про меня... – прошептала Рыска.

Муж погладил её по голове, потом по спине, ласково прижал одной рукой.

– Ну, такого быть не может... Разве ты смогла бы забыть нашу Вангелию?

Рыска лишь головой покачала – конечно, нет!

– А я даже ни разу ни приехала к ней... Она не видела внуков, не видела тебя. Какая же я сволочь!

Альк усмехнулся.

– Всё в мире не случайно, Рысь. И ты сама это знаешь. Я думаю, именно потому, что она не видела меня, всё так и вышло.

Рыска недоуменно заглянула Альку в глаза.

– Почему? – не поняла она.

– Судя по твоим рассказам о ней, её на месте хватил бы удар, если бы она увидела меня.

– Это ещё с чего? – совершенно искренне удивилась она.