Он честно думал, что это её отец... А потом ему стало всё равно: потом, когда в гулких коридорах их замка, куда девушка приехала погостить вместе с мужем, она подарила ему поцелуй.

...Слуги всё видят и молчат, не желая лезть в хозяйские склоки – но только не няня, ибо ей, воспитавшей его, многое было дозволено. И дёрнул же её Саший зачем-то притащиться среди ночи в его комнату!..

Как она ругалась! Альк и подумать не мог, что тихая, скромная, уже немолодая женщина может изрыгать такие слова! И за косы надрала, и по щекам надавала...

– А вам должно быть стыдно, госпожа! Он же мальчик совсем! Вот расскажу всё вашему мужу!

– Не надо! – взмолилась девушка.

– Идите отсюда вон! Хольга вам судья!.. А ты сиди тут, малолетний развратник!

Но кто сказал, что на этом все закончилось?

Они встретились в столице, на балу в тсарском дворце. Господин посол и его помощник были по горло заняты делами и ничего кроме этих самых дел не замечали. И нянюшки, бдительно следившей за воспитанником, тоже рядом не было: подхватила простуду, выскочив неодетой по первому теплу и в столицу не поехала.

Весна...

В Брбржисще только сошёл снег. Городские клумбы снова побелели – от первых подснежников. На крышах гомонили первые вернувшиеся с юга птицы. А в сердцах молодых людей цвела любовь.

Вылезти из окна своей комнаты, а затем перемахнуть ограду было парой пустяков – так Альк и делал, каждую ночь, как только всё в доме засыпало.

Занятый отец понятия не имел, где ночует его сын. А Альк всегда возвращался до рассвета. То, что парень вконец исхудал, могли бы заметить мать или няня, но отец, глядя в запавшие от недосыпа глаза сына, списывал всё на весеннюю нехватку витаминов и велел слугам получше кормить отпрыска, а сам снова уезжал по делам.

...Прошла весна, настало лето, и Альку почему-то стало порой лень лазать в окно, а потом бегать через весь город. Он стал задумываться о том, что пора прекращать ночные походы. Беда была в том, что несчастная девушка наоборот, всё сильнее к нему привязывалась, и Альк никак не мог подобрать слов, чтобы с ней расстаться.

А потом и причина появилась.

– Альк... – прошептала она, как только он поднялся с кровати и начал одеваться, – Мне нужно тебе сказать... Я беременна.

У него в душе не шевельнулось ничего. Он просто равнодушно пожал плечами.

– Да? Хорошо, – сказал он.

– Ты... заберёшь меня с собой? Женишься на мне?

Он медленно обернулся.

– Как я могу это сделать? У тебя уже есть муж.

– Но это твой ребёнок!

Альк щепку подумал.

Какой ребёнок? Тут вся жизнь впереди! Карьера, женщины, веселье... Да и отец, понятное дело, не похвалит – а отца он уважал. И боялся.

– Просто скажи мужу, – пожал он плечами. – Он будет рад, вот увидишь.

– А как же мы? – опешила девушка, – И потом... он не поверит, что это от него.

– Почему?

– Потому что он уже не мужчина!

Вот тут до избалованного юнца дошло, что за поступок придётся отвечать.

– Ладно, – резко помрачнев, сказал он, – Я что-нибудь придумаю, – бросил он и шагнул к подоконнику.

– Не забывай, что я тебя люблю, – последнее, что Альк услышал от своей любовницы, перед тем, как исчезнуть за окном.

И, возможно, он и в самом деле что-нибудь придумал бы – кто знает? Но под стеной его ожидал разъярённый рогоносец.

Нет, конечно, это было проще простого – сбить с ног старика. Да и до дома добежать – недалеко, быстро, легко, петляя тёмными переулками, чтобы оторваться от погони. И даже знакомство с отцовской плёткой для верховой езды оказалось не так страшно...

Всё страшное случилось позже...

Прошла пара недель, и однажды, проснувшись утром, Альк вдруг подумал о несчастной девушке, и сердце его заныло от жалости. Он откуда-то точно знал, что с ней случилась беда... Он не просто знал это, а словно видел, слышал, был там... Альк сам тогда не знал, что с ним происходит. Много позже до него дошло, что это проявление дара.

...Вечером отец вернулся хмурый и раздражённый.

– Что с ней? – с порога бросился к нему Альк.

Отец поднял на сына глаза.

– Что с ней? А ничего, – бросил он, – Ничего хорошего. Ее просто казнили за измену. – он помолчал, – А её муж, с которым я лет двадцать дружил, повесился. Ты доволен? Уйди с глаз!..

А ещё страшнее были угрызения совести, оставшиеся на всю жизнь: не надо было сбегать! Надо было её защитить... Как? А так же, как сумел сделать ей ребёнка – того, который погиб вместе со своей матерью.

Альк долго смотрел на спящую Рыску.

В первый раз можно было оправдать трусость молодостью и страхом перед отцом.

Во второй – списать нерешительность на недостаток опыта и знаний.

В этот раз оправдания быть не могло.

В этот раз он не допустит, чтобы его любимая погибла, пусть ценой собственной жизни, дара... Да неважно чего! Он не допустит, и точка.

Вероятность того, что она выживет ничтожна. Но так уже не раз бывало в его жизни!

Разве мог он тогда выжить, связанный, придавленный, уже попрощавшийся с жизнью? Разве могла запуганная девушка, ненавидящая обе его ипостаси, не только согласиться помочь ему, но и полюбить всем сердцем?.. Разве можно было поверить в то, что превратившийся в крысу видун может снова стать человеком? Или, может быть, можно воскреснуть, превратившись в крысу? Остановить войну, вызвав жуткое наводнение?.. Разделиться с крысой, в теле которой уже собирался подохнуть? И дар после стольких смертей обычно не возвращается. И связка не восстанавливается...

Альк хмыкнул.

– Мы ещё посмотрим... – тихо сказал он, укладываясь рядом с женой. Он придумал решение для своей проблемы, и его снова потянуло в сон.

А потом погладил её по голове, отведя со лба волосы, поцеловал, едва коснувшись губ, провёл рукой по шее, по груди, положил ладонь на её живот... Он не ошибся.

Вот почему она стала такой капризной, постоянно плачет и без причины злится.

И теперь он скорее сам сдохнет, чем допустит, чтобы с ней что-нибудь произошло. Да и вообще, не для того они столько лет шли друг к другу, чтобы всё рухнуло из-за какой-то ненормальной, одержимой властью бабы.

Трудно будет? А когда было легко?

Ещё одной , отправившейся по его вине на небесные дороги, не будет.

====== Глава 32 ======

Рыска, наконец, уложила вещи, поправила перевязи мечей и присела на дорожку. Поднимаясь, хотела сказать “с Хольгой”, да в последний момент передумала: разговор с Альком двухнедельной давности был свеж в ее памяти... А раз так, не стоит трогать имя божини своим языком. И молиться – тоже. Лучше затянуть пояс на кожухе потуже – и в путь.

Полог шатра, в котором они всё это время квартировались, колыхнулся.

– Я иду, Альк, – не дожидаясь вопроса, ответила Рыска.

– Подожди, – он подошёл к ней, положил руки ей на плечи, – Присядь, пожалуйста. Мне нужно с тобой поговорить.

– Давай уже на корабле поговорим. И так много времени потеряли, а ещё на дорогу неделя нужна, – поторопила его Рыска.

– Нет, – он посмотрел ей в глаза, нахмурившись, – Не поговорим.

– Да что такое? Почему?

– Не поговорим, потому что ты никуда не поедешь, –отрезал путник.

Рыска, ничего не понимая, уставилась на него. Всё время, что они провели на побережье, ничего подобное не обсуждалось. Они готовились, искали корабль, собирались в дорогу... Что это вообще за новости такие? Да она и не спрашивает его, ехать ей или нет! Она всегда всё решала сама!

–Альк, ты что? Всё ведь уже решено! – напомнила она.

– Вот именно. – он кивнул, – Всё решено, и ты никуда не поедешь.

– Альк...

– Ты поняла? – он на миг встретился с ней глазами, а потом развернулся к выходу. – Сиди и жди меня здесь.

В последний момент он вдруг передумал объяснять жене свои соображения. Это могло лишь ухудшить ситуацию. А смотреть ей в глаза и сочинять какую-нибудь чушь просто не мог. Развернуться и поскорее уйти было единственным выходом.