Роман снисходительно щурился, лениво наблюдая за весельем товарища, и, как говорится, мотал на ус: может, Радзинский и шутит, но ведь в каждой шутке, есть доля шутки…

====== Глава 63. Живая вода ======

Роман проснулся посреди ночи со странным ощущением тревоги. Внутри словно скрёбся кто-то тоненькими коготками: сердце неприятно замирало, и противный холодок полз по позвоночнику. Путаясь в одеяле, Роман торопливо выбрался из постели и рванул в комнату Бергера. Он почему-то не сомневался, что какая-то опасность угрожает именно злосчастному ботанику. У Романа хватило выдержки открыть дверь в его комнату без лишнего шума и также тихо затворить её за собой. Он постоял немного, привыкая к темноте и прислушиваясь: никаких подозрительных звуков, только собственное дыхание и грохот сердцебиения в ушах. Подкравшись на цыпочках к кровати, на которой должен был спать Кирилл, Роман вздрогнул, внезапно встретившись с ним глазами. Завернувшись в одеяло, Бергер забился в угол и глядел на него оттуда с непередаваемым выражением обречённости на лице.

Роман не придумал ничего умнее, как спросить:

– Ты чего?

Бергер не ответил. И в следующее мгновение Роман понял, почему: Кирилла трясло так, что зуб на зуб не попадал, и он вряд ли мог произнести хоть слово без риска прикусить себе язык.

– Тебе что-то приснилось? – Роман сел к Бергеру на постель и зачем-то пощупал его лоб. – М-да… – Выражение «покрылся холодным потом» можно было применить к Кириллу отнюдь не фигурально. Вытерев влажную ладонь о пододеяльник, Роман решительно обнял Бергера за плечи, и слегка встряхнул. – Вставай. Тебе надо умыться. Водички выпить…

Как был – в одеяле – Кирилл послушно побрёл за Романом. В ванной он со стоном закрылся локтем от резко вспыхнувшего яркого света, но покорно шагнул на шум бегущей в умывальнике воды. А в следующую секунду Кирилл едва не захлебнулся: Роман безжалостно сунул его голову под кран, предварительно позаботившись, чтобы вода была как можно холоднее. Он не отпускал Бергера по крайней мере минуту, пока тот в панике, но что удивительно – молча – задыхался и барахтался под ледяной водой. Когда Роман позволил ему, наконец, разогнуться, Кирилл был уже весь мокрый и дрожал теперь, похоже, от холода. Роман стоял с полотенцем наготове и тут же принялся энергично вытирать Бергеру волосы: не хватало ещё, чтобы это недоразумение простудилось. Мокрое насквозь одеяло было брошено на пол, а взъерошенный продрогший ботаник – за ручку отведён на кухню, где был заботливо укутан тёплым шерстяным пледом и получил чашку свежезаваренного крепкого чая и блюдечко с мёдом.

– Спасибо, – с благодарностью пролепетал Кирилл, когда чай был выпит, и его, наконец, немного отпустило.

– Так что это было? – требовательно спросил Роман.

Бергер, немного поколебавшись, выпростал левую руку из пледа и не слишком охотно протянул её Роману. Через всю ладонь шёл глубокий воспалённый разрез. Роман ахнул и метнулся к аптечке. Дрожащей от волнения рукой он вылил на рану чуть ли не весь флакон перекиси водорода. Шипя и пузырясь, окрасившаяся розовым жидкость полилась на стол.

– Бергер, только не говори, что ты ниндзя или секретный агент, выполняющий по ночам особо опасные задания! – в сердцах воскликнул он, осторожно залепляя порез широким листом бактерицидного пластыря.

– Что? – не понял Кирилл. – Н-нет. Твой патрон пытался меня убить, – устало пробормотал он.

– Кто?! – опешил Роман. – Руднев, что ли?!

– Почему Руднев? – растерялся Кирилл. – Нет. Твой …инфернальный босс – который Руднева терроризировал. До него он добраться теперь не может – там Панарин… А здесь я первую ночь один оказался. Он, как ты понимаешь, зол на меня…

– И он пытался тебя …зарезать?

– Условно говоря, да, – неохотно откликнулся Кирилл.

– Но ты, конечно же, не лыком шит… – почему-то разозлился Роман.

– У меня есть защита, – нахмурившись, лаконично ответил Бергер и отвернулся.

Роман не совсем понимал, что именно его так раздражает: явное нежелание Бергера откровенно говорить о происшедшем, собственное бессилие в этой ситуации (неизвестно что бы он делал, если бы пришёл чуть раньше), или просто пережитый стресс просился наружу.

– Что же он меня-то не навестил? – язвительно поинтересовался Роман.

– Не шути так, – поморщился Бергер. – Да и зачем ты ему сейчас нужен?

– То есть?! – опешил Роман.

– Радзинский надёжно тебя закрыл. Этой гадости пока до тебя не добраться.

Роман устало провёл ладонью по лицу.

– Вы все… Мне хочется перебить вас поодиночке! Почему никто не считает нужным ставить меня в известность о таких вещах?

– Ты же не считаешь нужным спросить, хочу ли я провести в твоём обществе полтора месяца…

Это был удар ниже пояса. Роман аж задохнулся. Нечестно, Бергер. Неспортивно.

– Можешь хоть сейчас уезжать, – всё ещё сдерживая раздражение, гневно сверкнул он глазами.

– Спасибо. За разрешение, – прошептал Кирилл, прикусывая дрожащую губу.

– Вот только не надо слёз! – зло прикрикнул на него Роман, пытаясь скрыть охватившую его панику. – Бергер, слышишь, не смей рыдать в моём присутствии! – сдавленно проорал он. Но Кирилл уже всхлипнул и поспешно вскочил, намереваясь сбежать и предаться печали в одиночестве. Однако, запутавшись в пледе, он споткнулся и повалился прямо в объятия Романа.

– Ну что за манера такая: чуть что – сразу бежать! – возмутился Роман, без особых усилий подхватывая неуклюжего ботаника. – Чего ты ревёшь всё время, как девчонка? – Он посадил судорожно всхлипывающего Кирилла обратно на диванчик и поднял с пола плед. – Испугался, наверное? – запоздало посочувствовал он.

– Н-нет, – упрямо мотнул головой Кирилл. И Роман вдруг явственно ощутил, что Бергер говорит правду: нет в нём страха. Вообще. Он издалека задумчиво наблюдает за всем, что происходит здесь, на земле с его телом, и нисколько не беспокоится за исход событий. Как будто он этот фильм уже смотрел и точно знает, чем дело кончится.

Роман ощутил вдруг прилив – нет, не жалости – а самого горячего сочувствия. Настоящего со-чувствия. И Бергер сразу перестал быть чужим. Все его душевные движения неожиданно стали доступны Роману. Он даже дыхание затаил, боясь спугнуть нарождающееся …доверие?

Как так получилось? Но сомнений быть не могло: он мог просматривать Бергера, проникать в его сознание, читать его мысли и чувства. Понял ли это сам Бергер? Похоже, да. Вон как внимательно смотрит опухшими от слёз глазами. Такой несчастный. Сам себе не верит.

– У меня глаза слипаются, – говорит он устало. Ну, конечно – у него нет сил, сейчас с этим разбираться. Может, в этом всё дело: Бергер ослаблен и только благодаря этому Роман получил доступ к его сознанию?

– Хочешь, я лягу в твоей комнате? – сочувственно спрашивает Роман.

– Нет, – мотает головой Кирилл. – Это будет …странно.

– Меня это как-то мало волнует, – откровенно признаётся Роман.

– Всё равно – нет, – решительно отказывается Бергер. – Я возьму этот плед? А то моё одеяло…

– Конечно, о чём речь! Да и одеяло я тебе сейчас другое принесу.

– Не надо. Я вырублюсь прямо тут, если немедленно не окажусь в постели.

Роман помогает ему подняться, несёт за ним плед. Кирилл, и правда, движется как лунатик. Оказавшись в кровати, он немедленно закрывает глаза и сквозь сон бормочет:

– Открой, пожалуйста, шторы. А то – темно…

Роман укрывает Бергера пледом, отдёргивает гардины и стоит в нерешительности: может, надо всё же остаться?

– Иди, – еле слышно лопочет Кирилл.

Романа вдруг осеняет:

– Ты же можешь меня позвать, если что! Пообещай, что позовёшь, – требует он.

Кирилл кивает:

– Ладно. Только… слишком рано меня не буди… – и засыпает.

Роман уходит к себе и размышляет: почему он проснулся? Бергер его не звал – это точно. Значит, он уже тогда мог чувствовать, что происходит с Кириллом и потеря энергии тут ни при чём…

Ну почему вечно не у кого совета спросить?!!