Смотреть в глаза, когда твоя голова так сильно задрана вверх – задача не из лёгких, но Роман очень старался.

– Почистить тебя надо, – вздохнул Радзинский, опуская руку. – Но сил нету – честное слово… – Он с тяжёлым вздохом обнял Романа обеими руками и прижал к своей груди. Похлопал ладонью по его напряжённой спине, решительно отстранился и встал. – Кирюху тревожить не станем – хватит на сегодня уже жертв. Они всей семьёй в Лавру уехали. Вот и не будем его дёргать – я информацию от него уже закрыл. Придётся к Панарину обращаться. Интересно, он сейчас не на дежурстве?..

– Можно… туда?.. – хрипло перебил его Роман и нервно махнул рукой в сторону спальни.

– Хочешь убедиться, что он жив? – мрачно поинтересовался Радзинский, но, как ни странно, согласился. – Пойдём. Кофе только выпей…

В спальне было ужасно жарко – Радзинский закрыл даже форточку и включил обогреватель. Аверин лежал в постели, укрытый сразу двумя одеялами и вышитым разноцветными нитками пледом из овечьей шерсти. Слипшиеся мокрые ресницы, лихорадочный румянец на щеках, пересохшие, полуоткрытые губы, капли пота на лбу – Аверин был похож на больного ребёнка, подхватившего зловредный вирус на зимней прогулке.

– Он в порядке? – кусая губы, встревожено спросил Роман.

– Не переживай. Будет – в порядке. Умереть я ему точно не дам. – Радзинский подошёл к кровати, смочил в глубокой миске салфетку и слегка промокнул ею аверинский лоб. – Главное, удалось его вернуть. Всё остальное – дело техники. Это не самая большая катастрофа в нашей с ним жизни. Можешь мне поверить.

– Не звоните Панарину, – не к месту ляпнул вдруг Роман. – У него машины всё равно нет. Пусть меня Андрей Константинович к нему отвезёт…

====== Глава 123. Процедуры ======

– Киса, я уже поднимаюсь по лестнице. Со мной Роман Аркадьич. Открой нам дверь – без лишних вопросов. – Руднев отключил телефон, не дожидаясь панаринского ответа, и снова взял Романа под руку, помогая ему одолеть последний лестничный пролёт.

Взъерошенный, заспанный Панарин в небрежно завязанном халате без особой радости впустил нежданных визитёров в квартиру.

– Отсыпаешься после дежурства? – Руднев окинул приятеля оценивающим взглядом и принялся заботливо снимать с Романа куртку.

Панарин заторможено кивнул.

– Прости, но обстоятельства чрезвычайные. Где Ксения Ильинишна?

Доктор равнодушно пожал плечами и помотал головой.

– Ясно. Куда его вести?

Женечка махнул рукой в сторону спальни и душераздирающе зевнул.

– Хорошо. Иди душ, что ли, прими. Желательно холодный. Мы подождём.

Панарин закрыл глаза и наощупь поплёлся в ванную.

– А ты, Роман Аркадьич, точно маньяк, – приговаривал Андрей Константинович, усаживая вялого и безучастного к собственной судьбе подростка в кресло у окна. – Как бы тебя так проучить хорошенько, чтобы тебе больше на тот свет не хотелось? Я думаю, Викентий Сигизмундович абсолютно прав: до окончания школы – и это как минимум! – никакой посторонней недетской деятельности! Эй, не засыпай! – Руднев запустил руку в романовы волосы и слегка оттянул его голову назад, с беспокойством заглядывая в остекленевшие чёрные глаза. – Ну, где же этот Айболит?! – господин адвокат решительным шагом вышел из комнаты и пропал на какое-то время.

Вернувшись в сопровождении сосредоточенного мрачного и, очевидно, уже просвещённого на счёт предстоящей задачи Женечки, Руднев включил верхний свет и набросил на развороченную двуспальную кровать белое стёганое покрывало.

– Ему придётся встать? – с тревогой обратился он к доктору.

– Не надо, – мотнул головой Панарин. Он подошёл к расположенным в углу иконам и опустился на колени. Низко склонив голову, он замер так на несколько минут, потом перекрестился и уже энергично вскочил на ноги. – Отойди. – Он жестом велел Рудневу убраться из зоны видимости. Закрыв глаза и вытянув вперёд руки, Панарин медленно просканировал растёкшегося в кресле Романа и брезгливо поморщился.

– Что – убить меня хочется? – неожиданно подал голос Роман. Глаза его насмешливо заблестели. – А ты воспользуйся случаем, Евгений Алексеич! Спишем на физиологические особенности моего непредсказуемого организма…

– Скажи ему, чтоб заткнулся, – спокойно предупредил Панарин господина адвоката.

– Помолчи или рот тебе пластырем заклеим, Роман Аркадьич. Кроме шуток, – убедительно пригрозил Руднев, перекатывая в тонких пальцах взятые с прикроватной тумбочки массажные шарики.

Роман расслабленно откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.

Панарин работал долго, тщательно, добросовестно. Роман очень хорошо чувствовал исходящую от него силу. Чутко прислушиваясь к своему внутреннему состоянию, он ощущал, как эта сила, последовательно заполняя энергетические центры, горячими волнами распространяется оттуда по всему телу. Под конец он увидел себя стоящим на берегу океана и полной грудью вдохнул солёного морского ветра. Роман понял, что это символ работы Панарина, и не мог не признать, что всё в комплексе, а особенно заключительный аккорд, его по-настоящему впечатлило.

– Ты классный мастер, Евгений Алексеич, – серьёзно сказал он, наблюдая, как Панарин очищает себя после контакта с пациентом. – Настоящий Мастер. Можно, я тебя поцелую? – ухмыльнулся он, заставив доктора вздрогнуть и вопросительно поднять брови.

– Ожил? И сразу резвиться? – неодобрительно отозвался из своего угла Руднев. – Пойдём-ка на кухню – поговорим с тобой по душам… – Он без особых церемоний выдернул Романа из кресла и под ручку поволок его за собой.

Но когда они выходили из комнаты, от входной двери донёсся недвусмысленный звук поворачиваемого в замке ключа, и на пороге возникла изящная фигурка панаринской супруги.

– Женя! Ты что – уже встал? – воскликнула она удивлённо своим волнующим грудным голосом, опуская на банкетку тяжёлую сумку с продуктами. Не дождавшись ответа, она с любопытством заглянула за угол, где располагалась спальня и столкнулась нос к носу с незваными гостями.

– Ух, ты! – восхитился Роман. – Евгений Алексеич, твоя жена – ведьма! Я ведь правильно понял – это жена? – повернулся он к растерявшемуся от неожиданности Рудневу и снова широко улыбнулся Ксюше. – Но самая хорошая новость – она наша!..

– Это сын моего институтского приятеля – никчемный, избалованный мальчишка, – талантливо врал Руднев, не обращая никакого внимания на сидящего тут же за столом Романа, у которого глаза уже начали слезиться от еле сдерживаемого смеха. – Пристрастился к наркотикам – по счастью, лёгким. Я привёз его к Жене, чтобы тот его прокапал. Не хочется родителей расстраивать раньше времени. Возможно, мне удастся самостоятельно выбить дурь у него из головы. Отец попросил взять его к себе стажёром – ну, чтоб хоть при каком-то деле был – а этот наглец заявился сегодня в контору обкуренный. Я чуть со стыда не сгорел перед клиентом! А у Аркаши с Юлечкой недавно ещё дочка родилась. Зачем их травмировать? – очень убедительно сокрушался Андрей Константинович.

Ксюша Панарина с видом примерной благовоспитанной гимназистки, пришедшей в гости с мамой и папой, почтительно слушала господина адвоката и увлечённо слизывала с серебряной ложечки малиновое варенье. Излагаемые Андреем Константиновичем страсти, судя по всему, её абсолютно не пугали. Она с интересом поглядывала на неспешно глотающего чай «трудного подростка», насмешливо стреляющего в её сторону по-наркомански блестящими чёрными глазами – уж с расширенными там зрачками, или нет – поди разбери!

– А хотите, я Вам погадаю? – с идиотской ухмылкой вдруг предложил ей Роман, когда Андрей Константинович прервался, чтобы глотнуть чаю. – У меня бабка цыганкой была – мне от неё такая цыганская внешность досталась, – хохотнул он, косясь на босса, который вполне предсказуемо поперхнулся на последнем пассаже.

Панарин, потеряв остатки терпения, подскочил на стуле и зашипел господину адвокату:

– Не пора ли тебе отвезти этого мажора домой?!! По-моему детское время уже вышло!!!