А вот свидетельство стороннего, не принадлежащего к Церкви человека, языческого историка Аммиана Марцеллина, современника блаж. Августина — «Епископы вечного города пользуются наивысшей властью» (Книга деяний, XV, 7, 10).

В 821 году византийский император Михаил II, желая примириться с церковной партией иконопочитателей, собрал в Константинополе собор. «Однако представители иконопочитания объявили, что им не подобает присутствовать на соборе с еретиками; а если уже император находит, что этого вопроса не может решить патриарх, то за решением его надо обратиться в древний Рим, к главной из всех Божиих церквей, основанной апостолом Петром»[141].

Уже после раскола, в 1136 году в Константинополе состоялся диспут между представителями Западной и Восточной церквей, в ходе которого митрополит Никомедийский Никодим, комментируя аргументы в пользу первенства Рима, представленные Ансельмом Хавельбергским, согласился: «Мы располагаем у себя, в архивах Святой Софии, повествованиями о славных деяниях римских понтификов, мы располагаем актами соборов, в которых подтверждается все, что ты говорил об авторитете Римской церкви. Не сообразно ни с чем было бы отрицать то, что, как мы видим, говорили наши собственные Отцы»[142].

Что касается подложных документов, то Католическая Церковь никогда не доказывала своего главенства на их основании. Главным аргументом Католической Церкви всегда было Священное Писание. Так называемый «Константинов дар» — это документ, который в Средние века стали приписывать Константину Великому, якобы передавшему Рим во владение папе Сильвестру I. Впервые он был обнаружен в составе Парижского манускрипта (Кодекс лат. 2777) никак не ранее IX столетия. Создание его обычно относят к 752–778 гг. А между тем, как мы видели, первые свидетельства первенства Римской церкви относятся к гораздо более раннему периоду. К тому же с помощью «Константинова дара» можно доказать лишь права Римского епископа на светскую власть над Римом, а вовсе не главенство в Церкви, которое не может устанавливаться светскими властями, в том числе императорами. Следует добавить, что подложность этого документа обнаружили сами католики. Одним из первых, кто пришел к такому выводу, был Николай Кузанский. В 1450 году подложность «Константинова дара» доказал Лоренцо Валла. В 1592 году после выхода в свет книги Цезаря Барония Церковные анналы, факт подделки этого документа был признан окончательно.

«Лжеисидоровыми декреталиями» называют сборник канонов, якобы составленный неким Исидором Меркатором. Об этой личности ничего неизвестно. За основу взято достоверное собрание церковных канонов, и не все документы там поддельные. Создание сборника относят к 850–851 гг. Составлены они были, предположительно, архиепископом Гинкмаром Реймским или кем-то из его окружения. Сам Гинкмар был многолетним оппонентом нескольких пап. Доподлинно известно, что в 852 году Гинкмар Реймский использовал это собрание документов вовсе не для доказательства папского примата, а для борьбы со своими противниками, как светскими, так и церковными. Так, он употребил эти «Декреталии» для низложения епископа Ротада Суассонского. Однако Папа Николай I взял это дело под собственный контроль, и восстановил Ротада на его кафедре. «Декреталии» попали в Рим, по-видимому, в 864-м году как свидетельские материалы по этому делу. Иногда встречаются утверждения, что на «Лжеисидоровы декреталии» ссылались Папы Адриан I и Николай I. Это не так. Ни Адриан I (умерший за 55 лет до составления этого сборника), ни Николай I (даже в своей полемике с Фотием) о них не упоминают. Позднее Папы ссылались на некоторые материалы этого сборника, но те никогда не были основным аргументом, и уже с XII века у иерархов Католической Церкви возникли сомнения в их подлинности. Позднее католические ученые доказали подложность значительной части этих документов, и Католическая церковь их отвергла.

Подложность «Декреталий» не служит доказательством против существования первенства Римской церкви, поскольку оно основывается не на них, а на Евангелии. Как и в случае с «Константиновым даром», Отцы Церкви свидетельствуют о первенстве Рима задолго до появления «Лжеисидоровых декреталий».

И, наконец, утверждение, что Римский епископ не имел никакой власти в Церкви, а имел лишь некое почетное и ничего не значащее «первенство чести», опровергается всей церковной историей. Если принять такую точку зрения, то совершенно невозможно будет объяснить многочисленные апелляции иерархов, клириков и соборов различных поместных Церквей к Римскому епископу по вопросам, казалось бы, никак не входящим в компетенцию поместной Церкви города Рима. А ведь это была многовековая практика неразделенной Церкви. Как объяснить, почему константинопольский архидиакон Аэций обращается за помощью в Рим по поводу своего незаконного смещения патриархом Анатолием, а Иерусалимский, Диоспольский, Милевский Соборы, а также блаж. Августин Гиппонский по делу еретика Пелагия — к Папе Иннокентию? Почему александрийский епископ Иоанн Талаия и игумен Студийского монастыря Кирилл жалуются в Рим на Петра Монга и Константинопольского патриарха Акакия? Почему папа Агапит низлагает патриарха Анфима и рукополагает на его место Мину? Какое право имел папа Целестин писать Собору: «Чтобы не подумали, что этот суд имеет силу только в отношении к тому, кто уже сам на себя призвал суд Божий, мы властью нашего престола определили: епископа, или клирика, и всякого христианина, состоявшего в чине церковном, из числа тех, которые были удалены от своего места и от общения с Церковью Несторием или подобными ему, с того времени, как они начали проповедовать свое нечестивое учение, не считать удаленными или лишенными общения; но все они были и до настоящего времени пребывают в общении с нами; потому что никого ни низвергнуть, ни удалить не мог тот, кто, проповедуя такое учение, не пребыл тверд в учении истины. Такое настоящее мое слово всех соединяет в общении между собою…»?[143]И почему Собор не возмутился таким «произволом»?

Таких примеров множество. И объяснить их можно лишь только наличием властных полномочий у Римской церкви. Вот что пишет по этому поводу известный православный богослов и профессор Свято-Сергиевского института в Париже Оливье Клеман: «…в эпоху Вселенских соборов Восток признавал реальное первенство Рима и вытекавшее из этого Петрово преемство. Речь шла о большем, чем просто „первенство чести“, чем признание римского епископа первым среди равных»[144].

Миф, рожденный особенностями политического противостояния, когда во всех неправославных конфессиях стремятся видеть «засланных казачков» недружественных держав. В данном случае — США, которые являются олицетворением западного протестантизма и западных ценностей.

Мифы не рождаются на пустом месте. Всегда существуют определенные и явные предпосылки к тому, чтобы они возникли. Особенно когда вопрос касается темы, широко известной исключительно «в узких кругах». Это совершенно справедливо и для нашего обсуждения, поскольку речь пойдет о так называемом «нетрадиционном» для России религиозном течении — протестантизме.

Наверное, основной причиной, порождающей первый миф, является широко распространенный подход к вопросу религиозной принадлежности. Как правило, человек, глубоко не вникающий в религию, представляет себе ситуацию в этой области достаточно ясно и конкретно. Для него принадлежность к нации, стране и религии сплетается в некую общую систему и в результате весь мир делится на простые сегменты. Возникает схема, согласно которой все русские являются православными, татары — мусульманами, евреи — иудеями, американцы — баптистами и т. д. Отсюда делаются далеко идущие выводы по поводу своей и чужой веры. Если уж протестантская вера характерна для Европы и США, стало быть, к России иметь отношения не может.