Таинство брака, согласно христианскому вероучению, установлено еще в Эдеме. Единство мужа и жены подчеркивается тем, что Ева — в сущности часть Адама, создана из его ребра, «плоть от плоти» его. Подобно Адаму и Еве, каждая семейная пара должна осознавать супруга своей единственной половинкой.

Бережное отношение Церкви к браку подчеркивается в документах церковного права.

С самого начала обратим внимание на следующий факт: Церковь не одобряет вступления во второй и тем более третий брак. В прошлые века вступление в повторный брак допускалось только в случае смерти супруга (в крайнем случае — исключения делались только для царских особ — по причине бесплодия супруги).

Кроме того, уже цитировалось правило, восходящее к апостольским временам, гласящее, что удаление от брака по причине гнушения им карается отлучением от Церкви. Причем это редкий случай, когда наказание за нарушение канона одинаково для мирянина и священника или епископа (обычно духовное лицо прежде отлучения запрещают в служении и лишают сана, а анафематствуют[61] только в случае упорства во грехе или ереси). Средневековый толкователь церковных канонов Вальсамон приводит несколько возможных причин для расторжения брака:

1) заговор кого-либо из супругов против царя;

2) прелюбодеяние жены;

3) покушение одного супруга на жизнь другого;

4) если жена, без воли мужа, пиршествовала или мылась в бане с посторонними мужчинами;

5) если жена оставалась вне дома своего мужа и притом не у своих родителей;

6) если жена без ведома мужа ходила на конские ристалища;

7) если один из супругов захочет избрать монашескую жизнь[62].

На сегодняшний день поводом для развода является не только измена со стороны жены, но и со стороны мужа, а также добавлены некоторые дополнительные: принуждение супруги к аборту со стороны мужа или совершение аборта женой без ведома мужа, алкоголизм, наркомания, венерическое или опасное для жизни членов семьи психическое заболевание одного из супругов при отказе лечиться…

В свою очередь, первая, четвертая, пятая и шестая канонические причины для развода остались исключительно в качестве памятников церковной истории.

Отдельного разговора заслуживает последняя каноническая причина — желание одного из супругов избрать монашескую жизнь. Может показаться, что само появление этого пункта говорит о пренебрежительном отношении Православной Церкви к браку по сравнению с монашеством. Формально этого пункта и сейчас никто не отменял. Но на практике он применяется крайне редко — очень немногие священники благословят свое духовное чадо оставить супруга, семью, детей ради «стяжания ангельского образа». К тому же такие радикальные решения возможны только с обоюдного согласия супругов.

В опровержение мифа о презрении православными брака и семьи следует отметить, что в современной Церкви вообще недопустимо покидать мирскую жизнь, оставляя без попечения супругов, детей и родителей. Если человек воспитывает ребенка, он не может уйти в монастырь, пока ребенок не встал более или менее на ноги. Если человек — единственный ребенок у немощных родителей — он не может уйти в монастырь, не обеспечив им достойную старость. В некоторых исключительных случаях монастыри принимают насельников с детьми (в случае если при обители есть приют и школа) или с родителями (если имеется богадельня), но эти исключения только подтверждают правило.

Таким образом, мы видим, что миф о пренебрежительном отношении к семье и браку в православии является ложным предрассудком. Напротив, Церковь относится к семейным ценностям с огромным уважением, о чем свидетельствует и ее история, и богослужебная жизнь, и пастырский опыт.

Этот миф очень близок к предыдущим двум. К сожалению, среди православных есть и такие люди. Но правильно ли это? Мы уже говорили о том, что гнушение миром — с точки зрения Церкви тяжелый грех и даже ересь. Однако, как правило, православные фанатики объясняют свое поведение тем, что мир лежит во зле и подвержен апостасии[63]. Такой человек найдет массу объяснений своим крайностям: священники — воры, к ним нельзя идти, спасаться можно только своими силами, все люди — грешники и предатели веры, с ними нельзя общаться, чтобы тоже не отступить от истины, государством правят враги Церкви, поэтому с ним нельзя вступать ни в какое общение (некоторые фанатики доходят до отказа от документов).

Разумеется, ничего общего с учением Церкви этот взгляд не имеет. Часто он вообще имеет большее отношение к психиатрии, чем к религии. Но мы обсудим именно искажение религиозной практики, а не асоциальное поведение вследствие болезни.

Например, посты должны помогать человеку молиться. Если пост человека доводит до помрачения рассудка, до ослабления организма и невозможности работать, если человек не то что молиться — спокойно общаться с ближними во время поста не может — то любой здравомыслящий священник должен посоветовать человеку пост ослабить (хотя и не прекратить вовсе — просто подобрать нужную для себя меру). «Послушание, — учил прп. Серафим Саровский, — превыше поста и молитвы». Много и тяжело работающие или учащиеся частично от поста освобождаются. Даже в духовных семинариях Великим постом студентам предлагается рыба и иногда даже творог для поддержания сил. Естественно, в ослабленной форме соблюдают пост школьники и вообще дети и подростки.

В некоторых случаях, правда, никакого особого фанатизма в посте православный человек не проявляет, но его нецерковные друзья, родственники и знакомые оценивают его поведение как ненормальное. Например, если православная семья пытается постепенно приучать ребенка с малых лет к посту (начинать можно с того, что в пост не давать конфет или не смотреть мультики или отказываться от мяса), то окружающие могут сказать, что у ребенка отнимают детство и лишают жизненных сил молодой растущий организм. А если член неверующей семьи обращается к вере, начинает воцерковляться и поститься, то остальным может показаться, что он изводит себя голодом. Чтобы не смущать людей, православному надо стараться не заострять внимание на своем образе жизни.

Пост — все-таки дело индивидуальное. Человек же, как известно, «животное общественное». Гораздо более сложная проблема — общение православного с неверующими или невоцерковленными людьми. Православные перестают общаться с людьми часто по «неофитству» — не вполне еще вошедший в церковную жизнь христианин не всегда может отличить простую трудность от настоящего искушения. Он боится, находясь в гостях во время поста, взять огурец вместо куска колбасы или перекреститься перед едой или смущается своего внешнего вида (вышла женщина из храма в длинной юбке — так ходить не модно, она боится, что ее засмеют). Потом, когда человек начинает понимать, что внешне христианин может никак не отличаться от других людей, а к постящемуся часто относятся даже с уважением, эта проблема отпадает.

Побег в «пещеры», «леса» и «пустыни», если человек не монах, связан с тем, что он «застрял» в таком состоянии новоначального. Если же попадется не очень разумный (или, что хуже, такой же несознательный) священник, то вокруг него может возникнуть целая секта таких православных фанатиков. Этих людей очень жаль, но они имеют мало отношения к настоящему православию. В 2008 году на всю Россию прогремела драматическая история о том, как тридцать человек спрятались в пещере в Пензенской области в ожидании конца света. Велось множество споров: то ли это новая секта, то ли расстройство психики, то ли просто религиозная экзальтация. Сейчас ответить на этот вопрос сложно. Обратим внимание на один характерный факт: после выхода из пещеры «затворники» не пошли в храм, а стали молиться в специально оборудованных «молельнях».