Капитан, как и обещал, читал вслух новые главы, перемежая их комментариями и своими соображениями, которые, надо отметить, были шаловливыми и совсем несерьезными. Мы от души смеялись на каждое его отвлеченное высказывание, и только Виктор, насупившись, призывал всех к порядку.

Сложно сказать, как так вышло, но в один момент я вдруг поняла, что Санни спит у меня на руках. Малышка, доверчиво прижавшись ко мне всем своим маленьким тепленьким тельцем и склонив голову, сладко посапывала. Было в этом нечто такое щемящее, нежное, что отпускать ее от себя не хотелось. Позже. Чуть позже я уложу ее в кровать и укутаю в одеяло, но сейчас — еще пару минут подержу в объятиях. Прежде я не позволяла себе такой близости с детьми, но раз уж так вышло и я нарушила в этот вечер огромное количество неписаных правил, то глупо вспоминать о них сейчас. Было тепло, уютно и приятно. Тихий мужской голос звучал в комнате, колыхалась догорающая свеча, потрескивали поленья в камине. Еще никогда мне не было так хорошо, как в этом доме, в этой семье. Обняв девочку покрепче, я позволила себе расслабиться и насладиться тихим течением времени и мягким голосом капитана.

Прошлая бессонная ночь дала о себе знать, и я сама не заметила, как сонная нега поглотила меня.

Первое, что я осознала — это движение. Тяжесть в теле, легкое покачивание и прохлада воздуха.

Второе, что почувствовала сквозь сон — запах. Чуть — чуть солоноватый, самую малость терпкий, с почти неощутимой резкой ноткой. Необычное, приятное и волнительное сочетание, которое не имело аналогий у меня в голове. Память никак не хотела давать подсказку, а глаза отказывались открываться.

Потом сквозь сон я стала слышать звуки. Тихие шаги, шорохи, тяжелое дыхание.

Мысли, как вчерашняя овсяная каша, были тягучими и вязкими. Никак не удавалось вынырнуть из сна, чтобы в полной мере осознать, что происходит. Непослушные веки не желали подниматься, туман в голове отказывался рассеиваться, безвольное тело было словно чужое.

Единственное, что мне удалось — это разлепить губы и сделать глубокий вздох.

— Тшшш, — услышала я.

Неосознанное, непроснувшееся волнение зашевелилось в душе. Что-то важное проходит мимо меня, а я могу об этом даже не вспомнить поутру. Еще один тяжелый вздох, но теперь несколько недовольный, получился у меня.

— Вам удается быть серьезной даже во сне, — пожаловался мужской голос.

— Гм, — способность четко мыслить не вернулась.

— И не спорьте, — назидательным тоном сказал все тот же голос.

Я лишь вздохнула в очередной раз, но зато получилось приподнять веки. Но все, что мне удалось увидеть — это темнота. Глаза вновь закрылись.

Движение прекратилось, потом раздался щелчок. Скрип. Шорох. Хлопок.

Снова шорох и моя спина коснулась чего-то мягкого. И казалось бы теперь, когда движения и звуки прекратились, мне должно было стать спокойней, но нет… Чувство разочарования было сильнее.

— Гммм…

— Ну вот, Вы вновь не довольны, — раздался насмешливый голосом совсем рядом.

И от этого смеха было так хорошо, что я была готова, преодолевая себя, хмыкнуть еще раз, только чтобы услышать этот звук снова.

А потом нечто теплое, мягкое, чуть влажное прикоснулось к моим губам. Я не должна была бы этого знать, но была уверенна, что это нечто было очень вкусным. Прикосновение повторилось, а потом раздался тяжелый вздох, но он был не мой.

— И чтобы Вы вновь не решили прятаться от меня весь день, давайте договоримся сразу: Вам все приснилось.

Приснилось? Да наверное, ведь так хорошо бывает только во сне.

— Гхм.

Надеюсь, это было похоже на согласие.

Едва ощутимое прикосновение скользнуло по щеке и волосам. А потом с тихим скрипом и едва слышным хлопком закончился мой сон.

Утро в канун Рождества было пасмурным и хмурым на вид. Но весело кружащиеся большие снежные хлопья добавили праздничного настроения. На душе было легко, приятно и радостно. Очень смутные воспоминания вечера не беспокоили, и даже то, что я не помнила о том, как попала в свою комнату, нисколечко не заботило. Ответ очевиден, зато я могу делать вид, что ничего не случилось — я же спала. А еще в воздухе ощущалось предвкушение чуда. Хотелось кружиться и петь, так что, приведя себя в порядок, я даже пощипала щеки и покусала губы, чтобы придать им больше цвета. Это был порыв: внезапный, мимолетный, но мне понравился результат. Зеркало отразило молодую девушку со светящимися удовольствием серыми глазами и пухлыми розовыми губами. И раз уж сегодня праздник, то я позволила себе заплести шоколадные волосы в косу и перекинуть их через плечо на грудь. Так я казалась гораздо моложе своих лет и смотрелась очень мило.

Спускаться вниз было бессмысленно. Десятки нанятых для сегодняшнего празднества слуг украшали фойе, расставляли столы в большой столовой и сотни свечей в бальной зале. Зато я могла принести пользу здесь — заняв детей, чтобы они не заскучали по своим комнатам.

Коротко постучав, я открыла дверь в спальню Санни и улыбнулась девочке, сидящей на кровати.

— Доброе утро, мисс Блю, — обрадовалась мне малышка.

— Доброе, милая. Чем хочешь сегодня заняться?

— Не знаю, — пожала худенькими плечиками Санни. — Папа уехал по делам, а спускаться вниз запретила тетя Софи.

— Леди Холлидей уже здесь? — пусть я сегодня встала чуть позже обычного, но час все же еще был очень ранний.

— Мне кажется, что она приехала еще ночью, — рассмеялась девочка.

— Сомневаюсь, Санни. В конце концов, ночные визиты — это дурной тон.

— Но это же тетя Софи, — словно это все объясняет, заметила Санни.

В чем — то, конечно, я была готова согласиться с ней, но не имела такого права. Так что решительно сменила тему:

— Пойдем, посмотрим, встал ли Виктор?

— Он с папой уехал, — загрустила девочка.

— Наверное, у них очень важные мужские дела, — предположила я, чтобы не расстраивать малышку.

Конечно, она хотела с ними. Возможно, даже немного ревновала отца, ведь Виктора тот взял с собой.

— Чтобы было честно, предлагаю заняться женскими делами, — подмигнула я ей. — И когда они вернутся, мы их к себе не пригласим.

— Здорово! — вмиг просветлело детское личико.

— Тогда пойдем и выберем тебе наряд, а потом сделаем красивую прическу, ведь сегодня праздник.

Провозились мы долго. Непослушные светлые кудряшки никак не хотели ложиться в прическу и все время норовили распушиться во все стороны. Но в итоге наши труды и терпение увенчались успехом: малышка была похожа на маленькую принцессу из сказочной страны. Розовое платьице со складочками и рюшечками напоминало легкое воздушное облачко.

— Прелестно! — восхитилась я от души.

— А можно… — замялась она. — Можно я тоже…

— Что тоже?

— Заплету Вам волосы…

По тому, как она сжала кулачки, было ясно, как сложно ей было спросить, а еще она явно ждала отказа. Трогательно дрогнул маленький подбородок и умоляюще блеснули глаза. Как тут отказать?

— Ну… мы же собирались заняться женскими делами… — я стала уверенно расплетать косу.

— Правда, можно? — девочка от нетерпения стала притопывать и теребить край платья.

— Конечно.

Ее энтузиазм должен был меня насторожить, напрасно я так легко согласилась.

Мои спасители явились спустя два часа. Все это время в ожидании «сюрприза» я сидела спиной к зеркалу и о масштабе катастрофы могла судить по лицам мужской части семьи Олбани. Каменная маска капитана рассказала о том, как успешно его служба сказалась на возможности держать себя в руках. У Виктора его опыта не было, потому ему удержаться не удалось.

— Фррр… — покраснел в попытке не рассмеяться мальчик.

— Хм… — у капитана еще больше затвердела челюсть.

— У нас… девичник, — развела я руками, уже точно зная, что не хочу поворачиваться к зеркалу.

— Понимаю… — слова давались Олбани с трудом. — Я бы на Вашем месте тоже никого не приглашал.