Чувствуя, что вот-вот взорвется, Олег уткнулся лицом в кушетку и закусил махровое полотенце, которое постелил под себя.

  «Настоящий мужик – это который сможет и коня на скаку, и в горящей избе...» – Почему-то вспомнилась присказка одного веселого старого, как экскременты динозавров, инструктора.

  – Господин? Вам плохо? Где болит? Я сейчас... – Переполошилась девочка.

  Думай, мечник-сан! Думай! Чего от тебя ждут? Ну!!

  – Ничего не беспокоит, сестричка. – Нормальным голосом сумел ответить он. – Поднять тонус. Масло... Пусть будет шалфей.

  Не хватало, чтоб его начали мазать каким-нибудь специальным маслом, которое начисто сорвет крышу сенс-пилоту... Хотя, подмешать нужные вещества в любое другое масло – чего уж проще... Что ж, посмотрим, насколько они дружат с мозгами – подмешивать что-нибудь сенсу...

  – Слушаюсь, господин!

  Ручки у нее были сильные. Такое впечатление, что при желании она могла любую мышцу в теле взрослого мужика завязать узлом.

  Олег кряхтел, стонал и шипел. Спина – мышца за мышцей – наливалась упругой каучуковой силой...

  – Перевернитесь, господин!

  Олег перевернулся на спину, не забыв проконтролировать положение коротенького полотенца, которое девочка накинула на ягодицы перед началом массажа.

  «Скорость ускорения среднего ДСК-18 в четыре с половиной раза превышает таковую для среднего корвета. При этом масса покоя первого меньше только в два раза... Причины: Во-первых, энергетическая установка ДСК-18 эквивалентна четырем силовым установкам ЯДО-викинг, во-вторых... ЭУ ДСК-18 может быть легко демонтирована... Таким образом, даже в полукустарных условиях на базе гражданской модели ДСК-18 в кратчайшие сроки путем переоборудования может быть построен...»

  – Здесь массировать, господин?

  Резко укололо чувство опасности. А голосок-то у тебя напряженный. Не научили тебя еще, деточка, управлять эмоциями во имя защиты интересов клана. Олег почувствовал, как поползло полотенце с бедер.

  – Попробуй, сестричка, – Голосом змея-искусителя промурлыкал Олег. – Сначала ты вылетишь из этой комнаты. Я выброшу тебя отсюда за уши. Да, именно за уши. Потом я выйду следом... Только сначала оденусь... А может и не стану одеваться. И это будет последним днем существования вашего гребанного клана. Я вырежу Окаджима до основания... Подчистую. Я пожалею только детей... если дети еще остались в вашем трахнутом клане... Ну, так что, сестричка? Будем снимать полотенечко ОТТУДА и «здесь массировать» ?

  Голос его был тих и ласков. Но столько было в нем сжатой в пружину ненависти и жажды тотального уничтожения, что девчушка отшатнулась к двери и спряталась за спину стоявшей там Изуми. Кстати, опасность резким сквозняком шла именно от нее, от Изуми.

  – Кхм... – Кажется, впервые острая на язык Изуми не знала, что сказать.

  Впрочем, Олегу больше слов сказала ее поза и положение рук: тело чуть наклонено вперед, готовое сорваться в глубокий выпад, левая рука охватывает горловину ножен и большой палец упирается в шестигранную гарду – цубу, готовясь вытолкнуть меч из тесных объятий ножен, где его уже подхватит правая свободная рука, замершая сейчас в нескольких сантиметрах над рукоятью...

  Говорят, в древней Японии, чтобы спровоцировать нападение другого самурая, можно было не хвататься за рукоять меча – достаточно было вот так упереться большим пальцем левой руки в цубу. После этого любой здравомыслящий оппонент понимал, что счет пошел на мгновения и сейчас его начнут убивать – потому что из такого вот положения смертоносный росчерк по горлу мог последовать незамедлительно.

  Кажется, его готовились располовинить в случае непредвиденного течения «массажа» .

  – Это была проверка, насколько я вас понял... – Определил очевидное Олег. – Прежде, чем я решу – пользоваться ли дальше своеобразным гостеприимством вашего гребанного клана, хочу уточнить... На##я? Или, если выражаться культурно, понятным вам языком, какого х## вы, мудозвоны ушастые, смеете устраивать подобные проверки в моем отношении? Какого ляда вы, мутанты лупоглазые, смеете подозревать меня, офицера Императорского Флота, в склонности к педофилии? Кто из ваших сумасшедших богов позволили вам, дегенераты генетические, лепреконы недоделанные, кролики затраханные, втравливать в свои игры несовершеннолетнюю девочку...

  Олег сам не помнил, как оказался на ногах посреди массажного кабинета. Он не помнил, как и почему кушетка отлетела куда-то к окну. Он не помнил и не обратил внимание на то, что полотенце с «здесь массировать» куда-то потерялось. Он только чувствовал, что глаза начинает застилать мутно-красная пелена вот-вот готового сорваться с тормозов боевого транса.

  Изуми была не просто бледна, ее смуглая кожа побелела с отливом в синеву. «Экстренная отмена входа в боевой транс, – Автоматически определил Олег. – Откат будет – мама не горюй! Как и у меня, наверно...» Из прокушенной губы тоненькой струйкой сочилась кровь. Она оставила в покое свою катану и стояла перед Олегом на вытяжку по стойке смирно. Из-за ее спины в ужасе выглядывала девочка-массажистка, которая впервые увидела, как мурлыканье переходит в низкое утробное рычание разъяренного хищника и... и это страшно.

  Изуми решилась. Меч в ножнах судорожным движением извлечен из-за оби, перехвачен за середину и рукоятью вперед протянут Олегу. Сама Изуми оказалась на коленях.

  – Олег-сан! Клан Окаджима не имеет к произошедшему никакого отношения! Это целиком моя вина! Олег-сан... Мой поступок непростителен! Я... Я...

  Олег не успел остановить Изуми. Все-таки она тоже была сенс-пилотом с реакцией бешенного хорька. Неуловимым движением она вдруг обнажила шинкен, схватилась за бритвенно-острое лезвие, не обращая внимания на брызнувшую из-под пальцев кровь, и вонзила острие себе в бок, приготовившись сделать стандартный L-образный разрез сеппуку.

  Дальнейшему помешал Олег. Резким сдвоенным ударом в плечи он сбросил с меча ослабевшие от болевого шока руки девушки, схватился за окровавленные кисти, сбил с коленей и перевернул на спину, уперся в грудь ногой, продолжая фиксировать руки...

  Некрасиво и неэстетично? А что делать? Пытаться лишить Изуми сознания было бы с его стороны глупо – она все-таки тоже сенс-пилот и такая попытка приведет к автоматическому вхождению в транс. А уж в сочетании с болевым шоком – это будет боевой транс со всеми вытекающими.

  Олег поднял глаза на «массажистку» :

  – Сестричка, у вас тут должна быть какая-нибудь оперативная служба для подобных случаев.

  Девчушка серьезно кивнула:

  – Уже вызвала, – И стала удивлять Олега дальше. – Держите пациента крепче, Олег-сан.

  Лицо «массажистки» застыло профессионально-равнодушной маской. На небольшом столике, смахнув тюбики, баночки, пульверизаторы и тряпочки, материализовалась аптечка-чемоданчик. Щелк! На столе уже стоят какие-то препараты. Короткими экономными без капли суеты и дрожания движениями девушка зарядила несколько инъекторов.

  – Не вздумай лишать ее сознания – она сенс! – Предупредил он проформы ради (Судя по всему, предупреждение было лишним – очень уж действия девочки в этой экстремальной ситуации были профессиональны)

  – Знаю. – Спокойное.

  – Олег... Олег... – Голос Изуми. – Запомни! Это не клан! Клан тут не при делах! Это моя глупая шутка! Не смей ничего делать клану! Я отвечу! Хрена с два они меня удержат! Я отвечу!

  «Я отвечу!» ... Вот оно что... Отличный, веками зарекомендовавший себя национальный способ ухода от ответственности. Ну, нет!

  – Ты нанесла мне тяжкое оскорбление. Так?

  – Хай. – Тихое покорное.

  Массажистка тем временем быстрым точным взмахом короткого клинка, извлеченного откуда-то из-под передника, разрезала на Изуми куртку. Сноровисто обколола место вокруг торчащего из живота клинка, сделал укол под левую грудь, добавила два укола в шею.

  – Согласно вашим законам, если ты считаешь меня равным себе (а твой поступок говорит именно об этом), твоя жизнь принадлежит мне и я могу делать с ней, что захочу. Так?