Перед его глазами возникает лицо с чуть печальными серыми глазами. Девушка чуть укоризненно качает головой.

Она права, какая разница.

− Мы поможем им, − решает он.

− А ты псих на воле, − обиженно отвечает «жираф-укурок», наконец переваривший оскорбление. − И вообще… у нас даже девки так не ходят.

Новый рекрут выразительно смотрит на него, но решает не опускаться до ответа. Лишь дергает плечом и отворачивается.

***

− Золлан, ты тут? Ответь мне! Уезжайте оттуда, немедленно! − в отчаянии говорит Залн в рацию. Но связь молчит.

========== 13. Там, на глубине, его волосы заколосились пурпурными водорослями ==========

Сорок лет назад.

Он не может спать, все думает о том, что будет завтра.

Ему исполнится четырнадцать. Настанет день, когда его отделят от родителей, и он начнет новую жизнь среди таких же, как он, детей Сьюма. Последние пять лет своего обучения они ни на минуту не отлучались из школы, вернее, из своей учебной группы. Он будет жить в комнате с десятком таких же мальчишек, каждая минута их жизни будет расписана: тренировки, уроки, идейное воспитание. Затем − средний отряд, работа, ответственность, защита государства. Ну а потом самые способные из них смогут попасть и в верхний − в число самых почетных граждан Сьюма. Честь и слава…

Он отшвырнул от себя помятый проспект, слова которого каждый родившийся в Сьюме знал наизусть. В отличие от своих сверстников он не испытывает не малейшей радости от предстоящего «важнейшего этапа в жизни». Напротив − он в отчаянии. Он знает, что в учебном центре он ни на минуту не будет предоставлен сам себе. И что не так много времени пройдет до того, как его раскроют. Неудивительно, если они еще в первую неделю поймут, кто он такой.

Он достает с верхней полки свою папку с рисунками. Нескольких листов не хватает − их взяла мать, снова таскала их в Центр в надежде, что там ответят, что не так с этим ребенком, выросшим под крышей их дома, уж не из этих ли он. Он знал, что она и сейчас втихаря наблюдает за ним, скрывается в полутемном коридоре. Наверняка радуется, что недолго осталось терпеть: его заберут, его сделают нормальным, он вступит в средний отряд, а может быть, потом даже и в верхний, ведь ей же говорили, что умственные способности у него выше среднего. «И он не странник, нет, ведь тест проводили дважды, они не могли ошибиться…» − уловил он ее сбивчивые мысли.

Рисунки и правда были пугающими, они вовсе не походили на стандартное детское творчество. Во-первых, они были фотографически точными. Как мальчик мог научиться делать такие изображения, никто не знал. Детям до присоединения к группам еще разрешалось такое невинное развлечение, как рисование, но это вовсе не поощрялось, им постоянно твердили, что в отряде у них уже не будет времени на глупости.

А во-вторых, на его рисунках было нечто совершенно немыслимое. Сомы-патриархи, те самые гиганты из реки Орвин. Еще и с человечьими ногами. Все было изображено тщательно, до мельчайших подробностей, и заштриховано − пустые рыбьи глаза, бесформенные раззявленные пасти со свисающими усами. На ногах, правда, были скорее когти, чем ногти.

Никто не знал, что он стал рисовать этих рыб пару лет назад, вдохновившись статьей из газеты: в желудке такого сома обнаружили кисть человечьей руки. Газета валялась в приемной Сьюм-центра, его тогда только-только выпустили оттуда. Целый день ему светили в глаза, подсоединяли к голове провода, заставляли глотать тошнотворные растворы. Все были сильно озадачены − по всем признакам, этот парень должен был оказаться странником, однако каждый тест давал отрицательный результат. Подобного еще никогда не случалось.

Ему стоило огромных трудов обмануть все эти проверки. Он думал, что умрет прямо там от истощения − пришлось затратить столько энергии. И тогда, пластом валяясь на больничной кушетке, ожидая, пока его заберут, он вдруг увидел этот обрывок газеты. Ему вдруг представилось, как сомы-патриархи пожирают всех врачей, ученых, всех его мучителей. Как они барахтаются в воде, корчась в агонии, а чудища неумолимо затягивают их на дно. Мысль была очень приятной. И он мог бы устроить это − если бы Орвин был ближе и если бы эти хмыри в белых халатах решили там искупаться.

Он мог каким-то образом управлять природой. Это открылось еще в четырехлетнем возрасте, когда он столкнулся на площадке с одним своим ровесником. Он не помнил, из-за чего конкретно они не поладили, но тот мальчик толкнул его на землю, и он свалился неудачно, пропахав землю носом. Почувствовал, в довершении всего, укус в районе локтя. Эти мелкие красные муравьи, которые водятся повсюду. Большая часть их муравейников скрыта под землей. Иногда присядешь где-нибудь и сразу не заметишь, что оказался на их территории. Но будь уверен, они скоро дадут о себе знать. Вроде такие крохи, но каждый укус будет еще долго болеть и чесаться.

Тогда, лежа на земле, он словно увидел перед собой своего обидчика. Сотни муравьев ползали по его рукам, ногам, по лицу. Крошечные блестящие точки покрыли все его тело, и он кричит, кричит, отчаянно пытается стряхнуть их с себя. У него всегда были похожие фантазии в отношении тех, кто мешал ему. Но никогда еще они не были столь явными.

Он не сильно удивился, когда на самом деле услышал крик.

Нет, его врагу досталось не так сильно, как ему хотелось − в своем воображении он видел, как тот, обессилев, падает, а муравьев так много, что они покрыли все его тело и точат его, как большого жука. Он представлял себе это с пугающей ясностью, он хотел этой мучительной гибели для того мальчишки. Для четырехлетнего ребенка такие мысли были ненормальны, но даже тогда он понимал, что он − другой.

Нет, его неприятель всего лишь носился, как ненормальный, орал, отчаянно пытался стряхнуть с себя насекомых и в итоге, свалившись в лужу, избавился от них. Но он знал, что однажды сможет навредить куда сильнее.

Сила росла в нем, с каждым днем он чувствовал, как пульсирующая внутри него энергия наполняет его. Вскоре ему открылось: странник, вот кто он такой. И не просто странник, а странник-эуктор. Обычные странники могли просто перемещаться в параллельные миры, у них были еще какие-то другие незначительные способности. Но не это беспокоило Сьюм, а скорее то, что все они отличались определенным складом ума, образом мышления, да всей своей сущностью. Они были неправильными. Их нужно было исправить или уничтожить.

Но слово «эуктор» произносилось со страхом. Они встречались довольно редко, но каждый случай запоминался надолго. Никто не мог предположить, на что они были способны. Взять ту историю двухлетней давности − девчонка одиннадцати лет, когда за ней пришли, убила двоих сьюмменсов и покалечила третьего. Просто рассмеявшись и коснувшись их руками. Два трупа, и на груди у каждого − огромная выжженная рана, почти насквозь. Им еще повезло, что она была совсем маленькая, не умела грамотно распределять свою силу и очень быстро выдохлась. А вот когда им попался уже взрослый эуктор из другого мира, он положил целый отряд.

Он стал собирать информацию о себе подобных. Ее было катастрофически мало, но он усвоил одно: такие силы, как у него, уникальны. Никто больше не мог подчинять себе природу, стихии. Тот случай с муравьями был лишь первой пробой. Он мог сделать так, что вода в кране, где кто-либо мыл руки, превратилась в обжигающий кипяток. Чтобы пламя от спички вдруг разрослось, лизнуло своим желтым языком чью-нибудь одежду или волосы. Раньше он постоянно так развлекался, но теперь поумнел. Нельзя тратить энергию на пустяки. Ее надо копить, беречь каждую крупицу силы для чего-то действительно стоящего.