========== Предисловие ==========

Они все больны болезнью дороги. Тела у них обычно вытянутые, тощие – фигуры беглецов. Их походка легка, а взгляд внимателен, движения быстры.

Но не пытайтесь отличить странника по одним лишь внешним признакам.

Очень часто про них говорят «они не от мира сего». И это верно, но не в том смысле, который обычно вкладывают в эту фразу. Для странников не существует границ между мирами. А в голове они постоянно слышат зов дороги.

Странники. Слово подходящее, пусть и не раскрывающее всей сути.

Тем, кто болен дорогой нелегко сидеть на одном месте, и еще труднее − удерживаться в тех или иных рамках. Тяжело им найти свое место в обществе и жизни.

Тебе повезло, странник, если ты узнал, или кто-то рассказал тебе о твоем даре.

Тебе особенно повезло, если ты встретил таких как ты.

Помни, странник − иногда твой дар − это проклятие. Но все равно береги его.

Не сопротивляйся зову дороги. Только открывая для себя новые вселенные можно обрести себя.

Но где бы ты ни оказался, странник, помни о Большом Приливе.

Слышишь, странник?

Помни.

Э.Эйллан. «Четыре уровня над океаном»

========== 1. Медузы, странники и Человек в лодке. ==========

Светлая летняя ночь почти незаметно переходит в такое же тихое и светлое утро. Еще очень рано, и все люди пребывают в стране снов, а дома заспанно щурятся своими окнами, плотно задернутыми занавесками и жалюзи, на первые лучи солнца. Вокруг – абсолютная тишина. Налия любит это время сразу после рассвета и всегда старается не пропустить его, особенно если у нее выдается свободный день. В это время мир – ее собственный привычный мир, в котором она прожила все свои девятнадцать лет, такой обыденный, серый и скучный по сравнению с другими, - казался ей совершенно иным, волшебным.

Сейчас она сидела у реки на уже нагревшемся бетонном парапете и смотрела в мутноватую воду. Речка была жутко грязная: в воду постоянно попадала какая-то дрянь из сточных труб, дождь, также богатый на разную химию, щедро вносил свою лепту еженедельно. К тому же жители окрестностей в большинстве своем не задумывались о том, куда выбросить свой заржавевший велик, или старый резиновый сапог, или сигаретный окурок – все летело в несчастную речку. Что поделать, с экологией в их городе не очень-то дружили. Но в воде все равно кипела жизнь. Налия видела, как двигаются в воде розовые точки – она знала, что это дафнии. Если опустить голову совсем низко, можно было разглядеть и крошечных рачков-бокоплавов, и множество других созданий, названий которых она не помнила. А вот и крупная улитка-прудовик скользит на поверхности и тянет в себя воду, как будто сифоном. Если долго-долго смотреть в эту грязную воду, то можно разглядеть десятки самых разных организмов. Тут тоже был другой мир, удивительный мир.

Налию ужасно занимал тот факт, что даже в этой речке, после купания в которой можно было заполучить себе лишнее ухо или лишнюю ногу, эти создания чувствовали себя вполне комфортно. Тут был их собственный микрокосмос. И рыба тут тоже водилась. Как всегда, вспомнив об этом, Налия вздрогнула, совсем как в тот раз, когда они только-только переехали в этот район. Тогда они с Кимми в первый раз гуляли по берегу.

− Ты только глянь туда! – вдруг крикнула ее подруга, показывая на воду.

Трех-, а может, и четырехфутовое чудовище совершенно жуткого вида неподвижно застыло у поверхности воды совсем недалеко от берега. Рыбина была черная, с переходами в какой-то омерзительный грязно-розовый цвет, и при этом вся она была в каких-то бледных пятнах. То ли усы, как у сома, то ли непонятные наросты виднелись на голове.

Обычно Налию было не так-то легко напугать, а уж тем более какой-то рыбой, но тут ей стало жутко. Ощущение усилилось, когда они подошли поближе, но рыба не уплыла, а осталась на месте, равнодушно шевеля своими уродливыми плавниками.

− Мы с Братишкой вчера тоже тут гуляли, он кинул в эту тварь гвоздь, а она… Смотри, короче! – Кимми достала из кармана небольшой шуруп и бросила его в воду. Тварь живо метнулась к нему и, проглотив кусок металла, скрылась.

− Ты видела? Вот мутанты… гвозди жрут! − Кимми несколько нервно засмеялась. Наверное, представила, что будет, протяни она этой рыбке палец.

Это действительно смотрелось несколько жутковато, но было в этом и что-то притягательное − смотреть, как рыбины спокойно заглатывают куски металла. С тех пор они всегда брали с собой несколько небольших гвоздей или шурупов, когда шли к реке.

Но все же Налия каждый раз не могла не вздрогнуть, увидев страхолюдную рыбку – так они незатейливо называли этих тварей. Рыбки имели некоторое сходство с глубоководными удильщиками, но были еще страшнее. Кэйанг говорил, что, возможно, они – порождение какого-нибудь другого мира, Кимми утверждала, что это обыкновенные ротаны, обожравшиеся радиоактивных отходов, Налия считала, что это омерзительные выродки из другого мира, обожравшиеся радиоактивных отходов.

Она подобралась поближе к воде – подпрыгивающие движения дафний завораживали, - и тут же с бешено колотящимся сердцем отпрянула назад. Рыбина зависла в паре шагов от берега и смотрела на нее сквозь толщу воды своими холодными глазами. Дрожащей рукой Налия достала гвоздь из кармана. Она знала, что, сожрав вожделенное железо, тварь всегда уплывает.

До чего глупо. Налия презирала трепетных барышень, что пищат, заметив паука или крысу. А вот при виде этих рыбех ей самой хотелось завизжать на высокой ноте и броситься прочь, вот ведь позор!

− По-моему, ты их боишься! – Кэйанг, или просто Кэй, появился внезапно, бесшумно и не вовремя. Как, впрочем, и всегда.

− Нет, − Налия произнесла это настолько спокойным и уверенным тоном, что он сразу понял, что попал в точку, и ухмыльнулся, довольный.

Она пожалела, что воображаемым друзьям нельзя врезать. Точнее, можно, но эффекта не будет никакого. Не в этом мире, не на первом уровне.

На самом деле называть Кэя воображаемым другом было не совсем правильно. Во-первых, все остальные – Кимми, Братишка, Эсси, - тоже могли видеть его. Обычно воображаемые друзья и реальные друзья не особенно хорошо ладят. Во-вторых, воображаемые друзья обычно выглядят так, как мы хотим, они являют собой идеал человека в нашем представлении. Налия же постоянно повторяла, что никогда в жизни не выдумывала такого, как Кэй. И говорила это она совершенно искренне.

− У меня такое богатое и красочное воображение! Уж я бы придумала кого-нибудь посимпатичней тебя!

− Посимпатичней значит «с волосами до задницы»? − ехидно уточнил он.

Но для удобства они продолжали звать Кэйанга воображаемым другом. И, хотя волосы у него не до задницы − иссиня-черные пряди довольно коротко подстрижены и зачесаны назад, - это не делало его менее симпатичным. У него чрезвычайно подвижные изогнутые дугой брови, которые придают ему вечно удивленный или озадаченный вид, зеленые глаза, что он так любит демонстративно закатывать, − дескать, вот, с кем мне приходится иметь дело! Так он думает абсолютно про всех на свете, хотя сам тоже не подарок.

А по вторникам у него вырастают большие черные кожаные крылья. Налия считала, что это отчасти компенсирует мерзкий характер.