Сегодня наш последний день в Сиэтле, и завтра пора возвращаться в Институт.

Но я … не хочу.

Я хочу остаться здесь, чтобы сохранить то, что только выстроилось между мной и Алеком. Не хочу потерять это по возвращению домой.

Алек замечает, что я погружена в себя, и предлагает мне вернуться в номер, так как вечер итак уже подходит к концу. Я скромно киваю, и вскоре мы прощаемся с Марком и Стефанией, и даже Алек был тронут их отношением. Он долго прощается с Марком, я — со Стефанией, в которой нашла родную душу. У них с Марком не было детей и, может, поэтому они все ту любовь и житейскую мудрость, которую испытывали, сполна дарили и нам с Алеком?

Мы поднимаемся на лифте все так же молча. А зайдя в номер, я тепло улыбаюсь Алеку, желая ему спокойной ночи.

— Фрэй, все хорошо…?

Алек ловит меня за локоть, когда я хочу зайти к себе, и я обманчиво киваю.

Мне страшно. Мне до одури страшно.

Что я потеряю этого спокойного Алека, когда мы вернемся.

И мне больно.

От того что … люблю его.

Завтра мы уедем. И эта сказка останется у меня только в памяти.

— Все хорошо, Алек. Я просто устала.

Знаю, что он не верит.

Но что он может сказать в ответ?

Я захожу к себе в комнату и пару минут просто смотрю на пустую кровать, понимая, что вчерашняя ночь с Алеком еще долго будет преследовать меня. Я уже ощущала себя неимоверно одинокой.

Устало останавливаюсь возле зеркала и пытаюсь расстегнуть замок на платье, но, черт возьми, никак не могу за него ухватиться.

Я пыхчу так около минуты, пока дверь в мою комнату не открывается и в комнату не заходит спокойный Лайтвуд.

— Алек?

Я нервно убираю руки с полурастегнутого замка и напрягаюсь, когда Алек подходит слишком близко. Он уже успел снять пиджак, его рубашка все еще была расстёгнута на пару верхних пуговиц, а рукава закатаны до локтя, предоставляя обзор на его сильные крепкие руки.

— Давай помогу, — тихо, но не требуя возражений, говорит Алек.

— Я справлюсь. Спасибо.

Парень тяжело сглатывает и встает вплотную ко мне, разворачивая меня спиной к себе. Я, понятное дело, брыкаюсь, настаивая на том, что мне не нужна помощь. Алек слишком настойчив, и мне приходится уступить, чтобы не устроить скандал на пустом месте.

— Хорошо, но только до талии.

Потому что я не хочу, чтобы Алек увидел мою поясницу, а он ее увидит, если расстегнёт до конца. Он увидит все шрамы и рубцы, стоя так близко ко мне.

Я не выдержу этого стыда и унижения.

Не хочу, чтобы Он видел.

Я разворачиваюсь к нему спиной, придерживая платье на груди и на животе, а Алек встает слишком близко. Я чувствую, как тяжело он дышит, и чувствую его напряжение. Между нами снова все искрит и сверкает, словно предупреждая о необратимости при еще большем сближении.

Он подхватывает замок и медленно опускает его, а когда доходит до талии, я понимаю, что он не собирается останавливаться, поэтому пытаюсь вырваться, но он держит меня крепко. Словно знал, что я так среагирую.

И когда замок оказывается полностью расстегнут, Алек шумно выдыхает, а я не сдерживаю слез унижения.

Алек, несомненно, все видит. Он понял все еще в тот день, когда увидел меня перед зеркалом. И он специально это сделал. Специально растегнул до конца, чтобы понять, что тогда вызвало у меня такую тоску.

Я жду, что он уйдет.

Жду, что он сделает вид, что ничего не заметил.

Жду, что он оставит меня, увидев мои слезы и уличив меня в слабости.

Но Алек этого не делает.

Вместо этого он проводит подушечками пальцев по линии позвоночника и, спустившись к пояснице, так же уверенно и не колеблясь, проводит и по ним, отчего я цепенею.

Никто не касался их прежде. Даже я старалась не трогать их.

А когда я ошарашенно поднимаю глаза, устремляя взгляд в зеркало, я ловлю в отражении уверенный и прожигающий взгляд Алека.

— Ты не должна этого стыдиться.

— Ты не понимаешь … — хрипло шепчу я, но Алек лишь качает головой.

— Тебя ничто не испортит, Клэри. Никакие шрамы. Ничто.

Я снова пытаюсь вырваться, но Алек не дает мне этой возможности, а лишь резко разворачивает меня так, что мое заплаканное лицо оказывается напротив его. Алек кладет свою одну руку на оголенную поясницу, пропуская по мне мощнейший разряд и пробудив рой бабочек в животе, а второй поднимает мой подбородок, чтобы поймать мой взгляд.

А когда он делает это, то практически сразу опускает свои губы на мои.

Окончательно разрушив черту между нами.

Комментарий к 16: Клэри

Наверно, эта глава для многих читателей окажется долгожданной) Надеюсь, что не разочаровала вас)

Прода на след неделе, скорей всего так же в среду)

========== 17: Клэри ==========

***

Я с жадностью отвечаю ему.

Запустив пальцы в его растрёпанные волосы, я только сильнее притягиваю его к себе, чувствуя растекающийся по телу жар и трепет.

Это было невероятное чувство.

Быть так близко к нему.

Целовать его.

Чувствовать, как он обнимает тебя.

— Алек…

Я успеваю только выдохнуть его имя, когда мы отстраняемся чтобы уткнуться лбами и перевести дух.

— Не надо, Фрэй. Не спрашивай…. — хрипло выдыхает Алек, с каким-то отчаяньем в голосе.

Которое полностью отражало мое внутреннее.

Поэтому я послушно умолкаю, отбросив в сторону все вопросы. Как и Алек, я не хочу ни о чем думать, не хочу анализировать и рассуждать. Хочу просто наслаждаться этим моментом. Жить здесь и сейчас.

Алек нежно касается руками моего лица, и спустя секунду его губы снова целуют меня, вызывая у меня жар и прожигающую потребность в его прикосновениях. Я тяну Алека ближе, задыхаясь, прижимаюсь к нему, боясь отстраниться даже на пару секунд. Алек словно чувствует тоже самое, потому что не размыкает наш поцелуй и так же крепко держит меня в своих руках.

Он касается подушечками пальцев моей спины, спускается по позвоночнику, отчего я дугой выгибаюсь и мы соприкасаемся с Алеком лбами, а он снова проводит пальцами по шрамам, спускаясь все ниже и ниже. Он нежен и осторожен, при том, что каждое его движение сопровождает уверенность и непоколебимость, все это лишает меня дара речи. Алек так же медленно и так же осторожно оттягивает мое платье и то послушно летит вниз, обнажая меня настолько, что спрятаться уже не получится.

Алек обнимает меня за талию и снова целует меня, но на этот раз очень медленно, растягивая каждое движение, каждое действие.

Но я не Алек.

И я слишком долго об этом мечтала.

Поэтому выкинув из головы все пугающие мысли и предрассудки, я уверенно выхожу из платья и ногой отбрасываю его в сторону. Алек отрывается от моей шеи только для того, чтобы заглянуть мне в глаза, а я, пользуясь случаем, резко притягиваю его к себе за ворот расстёгнутой рубашки, чувствуя легкую улыбку парня.

Он может и мог быть таким размеренно-чувственным.

Я же просто не могла медлить.

Во мне все взрывалось от этих поглощающих чувств.

Я зарываюсь пальцами в непослушные отросшие волосы Алека и всем телом прижимаюсь к нему, отчего и сам парень перестает медлить и уже крепко подхватывает меня, чтобы почти сразу усадить на комод. Это позволило мне обвить Алека ногами и за рекордное время оторвать к черту все пуговицы на его рубашке, потому что дрожащие пальцы были не в состоянии просто расстегнуть их.

Они рассыпаются по полу, но кажется, это ни одного из нас не волнует. Алек, тяжело дыша, спускается губами к моей шее, снова лишая меня возможности дышать и трезво мыслить. Пока я, как выброшенная на берег рыба, хватаю ртом воздух, которого мне открыто не хватало, Алек снова опускает руки мне на поясницу, и в этот раз я даже не дергаюсь и не стесняюсь, поэтому он уже несколько грубее вжимается пальцами мне в тело, явно сдерживая себя от наплыва чувств.

Нас неизбежно влекло друг к другу.

Огонь и лед. Холод и жар. Вечное сопротивление друг другу, неповиновение и противостояние чувствам, ничто из этого не могло сломить ту связь между нами, которая образовалась в первый же день.