- Что, доволен? – прошипел Эдвард, сразу схватил пробитую руку еще свободной, с усилием отталкивая Пионера от девушки, – Первая кровь твоя. Что теперь будешь делать?
- Убью! – закричал тот, выдирая нож обратно, вышедший вместе с фонтанчиком крови из руки Эдварда, – Убью, сволочь!
Его удары были довольно просты и предсказуемы. Считая, что раз вооружен, то и сильнее, Пионер бил часто и наотмашь, стараясь полоснуть своего противника по рукам или груди, но Эдвард просчитывал все его движения на шаг вперед, настолько легко они читались. Уход, блок, переход, еще один выпад, снова блок. Контрвыпад. Заблокировав руку с ножом подставленным локтем, Эдвард быстро ударил второй рукой под ребра Пионеру, вложив в удар всю силу. Тот сразу же отшатнулся назад, с красными от бешенства глазами.
Снова выпад, широкий взмах и возвратное движение. Эдвард отклонился назад, пропустив лезвие перед собой, и ударил ногой слева, прежде чем Пионер успел справиться с инерцией собственного движения, угодив ему точно в лицо. Кажется, даже услышал, как ломается челюсть под этим ударом.
- Я придумал для тебя тысячу смертей, так что даже не знаю, с какой начать, – прошипел Эдвард, пока Пионер пытался подняться с земли, – Одно скажу, это не будет быстро. Вставай, я сказал! – новый удар ногой снова повалил Пионера на землю, но после он все-таки сумел перевернуться и снова подняться на ноги, сплевывая сочившуюся из разорванной щеки кровь и держа нож перед собой.
- Я просто хочу вырваться отсюда! – картавя из-за не вполне работающей челюсти, закричал Пионер и напал снова, но теперь уже Эдвард и не думал защищаться, перехватив первый же выпад раненной рукой. Даже если бы Пионер тренировался сражаться всю свою жизнь, у него все равно было бы меньше опыта, чем у его противника. Его движения казались слишком медленными и неуклюжими, и, кроме того, сейчас Эдвард больше не видел нужды в том, чтобы сохранять ему жизнь.
В следующую секунду резко вывернул руку с ножом, услышав знакомый хруст ломающихся суставов. Тут же ударил в локоть, и осколки кости вылезли наружу, прорывая кожу. Пионер закричал от боли, а нож упал на землю.
Теперь Эдвард уже не останавливался, удар следовал за ударом, а его соперник слишком сильно поражен болью и едва понимает, что происходит, не в силах защититься хотя бы от половины всех сыпавшихся на него атак. Эдвард не ставил удары на боксерских грушах и не тренировался на искусственных манекенах, вместо этого отрабатывая свои навыки на живых пленниках, доводя до отточенного мастерства под наблюдением преподавателей, способных превратить его в такую же живую грушу для следующего ученика, стоит допустить хотя бы одну, по их мнению, ошибку. Он учился причинять боль максимально сильно и эффективно, нанося удары по болевым точкам и самым чувствительным местам организма, за несколько секунд выводя противника из строя.
Пионер повалился на землю, когда Эдвард сломал ему ноги, не в силах даже кричать из-за перебитых ребер, глубоко впившихся осколками в легкие. Только тяжело дышал, плюясь кровью, со страхом смотря на своего противника, продолжавшего спокойно и ровно дышать.
- Хотя правы они были все-таки в одном, – Эдвард процедил сквозь зубы, подбирая с земли нож и подходя к Пионеру, – Ты отсюда вырвешься. Раз ты материален здесь, то больше не связан со своим лагерем… – не без удовольствия наступив Пионеру на сломанную ногу, заставив того взвыть от боли, – А значит, умерев здесь, воскреснуть уже не сможешь.
Подтянув Пионера за воротник, отработанным движением воткнул лезвие ему в небо, загоняя далеко в мозг. Тот даже захрипеть не смог, только мелко задергался, когда Эдвард чуть прокрутил рукоятку прежде, чем выдернуть обратно.
- Мы еще встретимся… на том берегу, – тихо пообещал, глядя в закатившиеся глаза. После этого, поднял тело двумя руками и швырнул в центр поляны. Тут же раздался треск ломающихся веток, и все рухнуло в яму примерно метровой глубины, утыканной заточенными ветками и кольями. Тут же забыв о Пионере, подобрал нож и кинулся к Славе. Одним движением перерезав удерживавшую ее веревку, подхватил на руки и принялся развязывать путы на руках и ногах.
- Все в порядке, ничего больше не бойся… все хорошо, – только и повторял, разматывая веревки, пока девушка смотрела на него круглыми от страха глазами. Только сейчас она уже боялась не Пионера, это видно по ее взгляду, и он ранил, гораздо сильнее, чем любой нож. Сняв с себя рубашку, сразу же повесил ее на плечи девушки, – Надень хотя бы это…
Девушка была не в себе, пребывая в состоянии шока после произошедшего, с трудом реагируя на происходящее вокруг. И в этом Эдвард сейчас винил себя, ведь только из-за него приходилось страдать людям вокруг, которые сами ни в чем не провинились.
- Эд… – наконец, тихим голосом спросила Славя, пока возился с ней, растирая затекшие руки и восстанавливая в них кровообращение, – Эд… Ты убил его?
- Да, – спокойно кивнул он в ответ, – Ты же все видела, зачем еще об этом спрашивать? Он угрожал тебе, а этого вполне достаточно, на мой взгляд, чтобы с ним покончить, – он улыбнулся, видя, как Славя неуверенно пытается застегнуть пуговицы затекшими руками, и сам принялся ей в этом помогать, – Прости, что пришлось это увидеть… Я испугался за тебя…
- А вот это… Вот это, что он про тебя говорил… – девушка уже себя не контролировала, просто срываясь в рыдания, – Вот это все, что говорил про тебя, тоже правда? Ты убил человека, но так спокоен при этом… Я не знаю…
- Все хорошо, – он обнял девушку и прижал к себе, пока она содрогалась в истерическом плаче, одетая только в его рубашку, – Просто не думай об этом…
- Было так страшно, – сквозь всхлипы призналась Славя, – Он… он…
- Не вспоминай об этом, – попросил девушку, гладя ее по волосам, – Просто не вспоминай. Все это закончилось…
- Он говорил о тебе, – добавила Славя спустя некоторое время, – Эд, ты действительно такой? Убийца?
- Да, – Эдвард кивнул и посмотрел девушке в заплаканные глаза, – Он не знал и сотой части того, что было со мной, но он не врал. Я такой, какой есть… И… прости за то, что оказалась втянута во все этого. Не хотел, чтобы вас это хоть как-то коснулось…
- Но почему? Ты же не злой… Не такой, – девушка испуганно смотрела на него, сейчас мелко трясясь от нервного перенапряжения. И все же, не стала сопротивляться, когда снова взял ее на руки. Сил даже для того, чтобы просто стоять на ногах, у нее не оставалось, не говоря уже о том, чтобы самостоятельно идти.
- Долгая история, – покачал головой, поднимаясь на ноги и пытаясь понять, как здесь можно быстрее всего пройти обратно в лагерь, – Не думаю, что ты захочешь ее выслушивать, да и мне не очень хочется ее рассказывать. Слишком много там было плохого… и, вообще, тебе лучше сейчас отдохнуть.
- Эд, спасибо большое, – она обняла его за шею двумя руками и крепо прижалась к плечу, – Ты… ты все равно пошел за мной… я так боялась, что никто не придет… очень… очень страшно было…
- Думала, что я мог поступить иначе? – он покачал головой, – не в моих правилах.
- А кто он? – девушка казалась совсем легкой, пока они шли по лесу в поисках тропинки, – И кто ты тогда?
- Кто я? – Эдвард усмехнулся, переступая через лежавшее на земле бревно, – Я уже говорил. Вы меня сильно изменили за эти две недели… А он… С ним у меня даже больше общего, чем с кем-либо еще…
- Но… – начала было девушка и тут же остановилась, увидев взгляд Эдварда.
- Завтра, – твердо сказал в ответ, – Обо всем поговорим завтра. Сейчас тебе надо просто успокоиться.
====== Осознание. Глава 34. ======
Глава 34.
- Тихо, – предупредил Эдвард, услышав посторонний шум и сразу же отходя в сторону, скрываясь за ближайшим деревом. Лес, как уже успел заметить, во многом похож на дикие пустоши, пусть и не столь опасный и жестокий. Он никогда не спит. Даже ночью в нем что-то происходит, и сотни различных звуков, от шелеста листвы до пения ночных птиц, сопровождают ритм лесной жизни. Его нужно только уметь чувствовать и воспринимать, чтобы получать всю нужную информацию о происходящем вокруг. Любой посторонний объект тут же вносит изменения в звучание леса, и его появление сразу становится известно всем, кто умеет слушать и понимать. Эдвард понимал лес, это было даже проще, чем выживать в диких пустошах его родного мира, куда более опасных и смертоносных. И сейчас он услышал, что в лесу есть кто-то посторонний, кого здесь быть не должно, продирающийся сквозь заросли с шумом и грохотом зеленого новичка, не понимающего, что так только выдает себя.
