- Нет, – Эдвард отказался от такого предложения, – Я и так здесь вызываю все больше сомнений, а если еще начну постоянно скакать между двумя местами, то только дурак не начнет мне вопросы задавать. Вот если начнутся проблемы, то тогда зови. Договорились?

- Договорились, – кивнула Юля, – А все-таки, ты странный.

- Я просто другой, – усмехнулся Эдвард, удивленный таким выводом гибрида, – Как и ты. Только если ты часть этого места, как и все остальные, я всего лишь чужеродный элемент.

- Ты спас жизнь девушке, – сказала Юля, – значит, не настолько уж ты и чужой. Может быть, тебе действительно надо было здесь оказаться, – улыбнулась девушка, снова вылезая в окно, – Здесь все что-то находят свое… – улыбнувшись еще раз, она выпрыгнула из окна обратно в темноту улицы, почти сразу же скрывшись в ближайших кустах. Эдвард некоторое время разглядывал распахнутое окно, думая над последними словами гибрида. Конечно, собственные рассуждения дело весьма полезное, но слушать из чужих уст то, что кажется очень личным выбором, порой весьма странно и удивительно. Неужели любовь была действительно тем, ради чего он попал в этот «Совенок»? И если только это, почему его так волнуют остальные девушки, с которыми его, по сути, ничего не связывает? Случайности или совпадения?

Вторая капельница подошла к концу, когда солнце снова начало подниматься над горизонтом, возвещая о начале нового дня. За эту ночь Эдвард так толком и не сомкнул глаз, занятый самыми различными вещами, но усталости сейчас не чувствовал, наоборот, был свеж и полон сил. Отсоединив опустевшую капельницу, вышел в коридор, посматривая по сторонам, но в казавшейся пустой больнице сейчас никого не было, даже лампы не горели, оставляя все помещение в полумраке. Только дежурная все так же сидела за стойкой регистратуры, сейчас, судя по позе, погрузившись в чтение какой-то книги, не обращая внимания на происходящее вокруг. Эдвард подошел к ней, оставаясь незамеченным. И даже положив локти на стойку, еще некоторое время оставаясь вне поля зрения, до тех пор, пока не прокашлялся, привлекая к себе ее внимание.

- Ой! Вы меня напугали! – испуганно дернулась дежурная, услышав его кашель и все-таки оторвавшись от чтения, – А! Ты тот пионер, которого ночью привезли! Не стоит тебе просто ходить по коридорам, тем более, в твоем состоянии, отлежаться надо.

- После смерти отдохнем, – отмахнулся Эдвард, – Милая девушка, я к вам с несколько иным вопросом. Со мной привезли еще одну пионерку, ей была необходима хирургическая помощь, вы случайно не в курсе, где она сейчас?

- А, та девочка, – понимающе кивнула дежурная, – Да, помню ее. Если операцию уже закончили, то она сейчас должна быть в палате номер шестнадцать, это двумя этажами выше… Молодой человек, я не думаю, что вам разрешат сейчас с ней увидеться, наверное, еще от наркоза даже не отошла.

- Премного благодарен, – кивнул Эдвард, улыбнувшись, – Я все-таки попробую.

- Удачи, – дежурная снова вернулась к чтению, указав направление, где находится ближайшая лестница наверх. Здание оказалось типовой планировки, похожей на жилые модули, с отдельно выделенной лестничной площадкой, проходящей через все этажи. Стоптанные бетонные ступеньки, выкрашенные уже стершейся краской, и металлические перила напоминали то ли о невысоком уровне развития местной инфраструктуры, то ли о плохом финансировании именно этого отделения. Эдвард уже успел сделать для себя вывод, поднимаясь наверх, что никакого желания или даже просто согласия оставлять Лену в подобном месте у него не осталось, скорее наоборот, чем быстрее ее заберет отсюда, тем будет лучше.

Шестнадцатую палату нашел без особого труда, благо все они пронумерованы, и достаточно просто идти по коридору, читая выведенные трафаретом цифры на дверях. Особенно от остальных ничем не отличалась, даже деревянная дверь на торчавших снаружи металлических петлях не была закрыта. Внутри, как и везде здесь, такие же металлические пружинные кровати, застеленные однотипным постельным бельем сероватого цвета, одни из которых были заняты пациентами, а другие оставались свободными, чем-то напоминая военный госпиталь с постоянной текучкой раненных, где места то освобождались, то снова заполнялись без особого порядка. Лена лежала у самого окна с забинтованной рукой, на повязке проступило всего лишь несколько красных точек, наверное, просочившихся после наложенного шва. Сейчас спокойная и мирная, с закрытыми глазами и растрепавшимися по подушке волосами, для нее все произошедшее не прошло даром, и даже во сне у нее был истощенный вид.

Эдвард присел рядом с ней на кровать, осторожно поправив прядь волос, свалившуюся на глаза. Глубокий сон, наверное, обеспечивал еще не до конца рассосавшийся в крови наркоз, наниты в ее крови на лекарство вряд ли обращали какое-то внимание, переключившись на рану, опасную для организма-носителя. Приложив два пальца к сгибу локтя на раненной руке, он быстро нащупал пульс и довольно улыбнулся, почувствовав его учащенное биение. Наниты перегоняли строительный материал к ране, затягивая ее, и, пока у них еще остается энергия, будут работать именно в этом направлении.

- Эдвард, – услышал он тихое обращение и, обернувшись, увидел стоявшую у приоткрытой двери Виолу, смотревшую на него со снисходительной улыбкой, – так и думала, что здесь тебя найду. Лену привезли сюда меньше десяти минут назад, сказали, чтобы не беспокоили, пока в себя не придет. От общего наркоза порой несколько часов в себя приходят.

- Общий наркоз? – он покачал головой, подходя к медсестре, – Не самый подходящий вариант для детского организма.

- И еще мне сказали, что в нее пришлось вкачать двойную дозу, – посмотрев на Эдварда, с сомнением добавила медсестра, – что после обычной она даже глаза не закрыла. Тоже от тебя досталось?

- Скорее всего, – кивнул Эдвард, – Сложно объяснять. Виола Церновна, мы ведь заберем ее с собой, когда в себя придет?

- Я поговорила с хирургом, – кивнула она в ответ, – Он сказал, что лучше всего будет отправить ее сразу домой, если мы не хотим, чтобы оставалась в больнице, но до конца смены всего пара дней осталась, поэтому, не думаю, что будет очень плохо, если полежит у меня в медпункте. Тем более что операция прошла вполне успешно, врачи даже сами были удивлены, как хорошо все прошло.

- Длительный переезд для нее будет тяжелым, – кивнул Эдвард, – довезем ее обратно до лагеря, и пусть приходит в себя. Ее родителям уже сообщили?

- А я не знаю, – Виола пожала плечами, – Это не моя забота, а вашей вожатой. А тебе, раз уже снова на ногах, я бы посоветовала пока пройтись по этому городку, посмотреть, что и как, если интересно.

- Весьма интересно, – кивнул Эдвард, – Можно мне будет еще Шурика в компанию взять? Или он вам сейчас нужен?

- Нет, не нужен, – медсестра кивнула, – Можешь забирать, только чуть позже, сейчас еще очень рано. Люди спят в такое время, кроме закрытых дверей ничего не найдете. А Шурик нормальный человек, в отличие от некоторых… – и еще один внимательный взгляд на Эдварда, на какой ответил самой невинной улыбкой.

Он даже отвечать не стал, только плечами пожал, как бы говоря, что в этом его вины нет, но следующие несколько часов для него прошли невероятно скучно, поскольку местный неторопливый ритм жизни не был рассчитан на круглосуточное функционирование. И даже в самой больнице делать было нечего, Эдварду оставалось лишь лежать на кровати, уткнувшись взглядом в потолок и раздумывать над происходящим, развлекая себя лишь тем, что сравнивал местный уровень технологического прогресса с тем, что был в его родном мире. Конечно, сложно говорить об общем понятии прогресса, здесь видел лишь отдельные эпизоды, а в том мире, где родился, наряду со сверхсветовыми перелетами существовали племена дикарей, использующие каменные наконечники. С другой стороны, на развитие его родного мира в первую очередь оказывает влияние необходимость защищаться от всего, что ждет за пределами безопасных зон городов и крепостей, начиная от атмосферы и заканчивая другими расами, каждая из которых так же стремится к выживанию. Война была такой же нормой, как здесь заходы и восходы Солнца. А в этом мире гораздо больше уделяют внимания развитию мирной жизни, не ставя во главу угла выживание собственного вида.