- Все нормально, – кивнул Эдвард, глядя на свою прокушенную в нескольких местах ладонь, сочившуюся кровью. Уже через несколько минут кровотечение должно остановиться, а сами ранки затянутся еще через пару часов, но, несколько раз сжав и разжав ладонь, убедился, что даже с прокушенными мышцами рука нормально двигается, пусть и немного болезненно, – Такая реакция вполне обычна… а за руку не волнуйся. Теперь проверим, – он взял иголку с ниткой и осторожно кольнул ногу девушки. Та удивленно открыла глаза, но только покачала головой.

- Я ничего не чувствую, – от удивления даже ушки приподняла, испуганно глядя на Эдварда, – я даже ногой пошевелить не могу…

- Все правильно, – кивнул Эдвард, – Так и должно быть. Я тебе временно отключил нервные окончания, но ненадолго. Скоро снова все сможешь чувствовать, – с этими словами он начал работать над раной девушки, быстро стягивая края стежками крест-накрест, пока та удивленно за ним наблюдала. После чего все еще раз осторожно промыл спиртовым раствором и следом забинтовал. На весь процесс ушло не больше нескольких минут. В кадетском корпусе в королевской армии учили оказывать первую медицинскую помощь на поле боя, используя даже самые примитивные способы, почти что на одной только силе воли и желании жить возвращая человека в реальность. Так что подобные ранения он мог даже подсобными материалами закрыть.

- Хорошо, – кивнул Эдвард, еще подойдя к окну и выглядывая наружу, – Прости, но оставаться здесь тебе нельзя, сама понимаешь. Еще не хватало, чтобы медсестра обнаружила на подведомственной территории подобное чудо. Времени у нас и так мало осталось… – девушка понимающе кивнула и, взмахнув хвостом, даже немного улыбнулась.

Эдвард снова взял ее на руки и вынес наружу, к деревьям, где и оставил в тени одного из них, почти на самой опушке, так что даже оттуда можно было разглядеть медицинский пункт. Посадив девушку около ствола, помог ей сесть поудобнее, дав последние наставления.

- Примерно минут через двадцать вернется чувствительность, – сказал он, сейчас заставляя ее вытянуть ноги, чтобы кровоток шел как можно легче, – будет болеть вся нога. И, скорее всего, сильно заболит сама рана, но это хорошо, значит, все в порядке, так что не бойся. Только сразу не ходи, контролировать ногу будешь плохо. Часика два здесь посидишь, потом уже можешь на ноги попробовать опереться. Все понятно? – она кивнула, и Эдвард чуть улыбнулся, – Вот и хорошо. Прости, что все так получилось…

- Я могу тебя понять в лагере, – кивнула гибрид, глядя на него сейчас даже без особого страха, – только все равно не понимаю тебя, какой ты есть. Люди такие странные… А ты даже более странный, чем все остальные. Ты же не плохой человек, но поступал так…

- Так, как должен был, – уверенно сказал Эдвард, – В моем мире эмоции слабость, и если руководствоваться ими, то не найдешь ничего, кроме страшной смерти. И всегда приходится чем-то жертвовать.

- И чем же пожертвовал ты? – навострила ушки его собеседница, с любопытством щупая собственную ногу, которая сейчас вообще не реагировала, словно отмерла. Эдвард даже усмехнулся. Гибрид была сущим ребенком, хотя порой рассуждала так, словно видела и знала гораздо больше, чем многие из живущих на земле. Еще одна особенность этого лагеря, вкладывать в головы и души местных обитателей гораздо больше, чем они могут усвоить в подобном возрасте, словно пытается научить чему-то, на таком уровне контактируя с теми, кто попал в него, проснувшись в салоне автобуса.

- Душой, – кивнул Эдвард и снова обернулся в сторону медпункта, – Все, приходи в себя. Может быть, ты мне еще понадобишься, далеко не уходи из лагеря. Хорошо? – девушка кивнула в ответ, и он довольно похлопал ее по голове, после чего сразу же заторопился обратно к медпункту, где еще надо было сделать вид, что откровенно скучал все это время.

Снова закрыв за собой дверь, Эдвард осмотрелся по сторонам, убедившись, что все остается примерно так же, как и было с самого начала, а исчезновения пары бинтов и нитки внешне и не заметно, если только все не перебирать и не пересчитывать. Внешне шкафчик с лекарствами и перевязочными материалами выглядит точно так же, как и с самого начала. Пока оставалось свободное время, занялся изучением списков имевшихся здесь лекарств, многие из которых отмечались и в его родном мире, но преимущественно как устаревшие или же использовавшиеся в отсталых анклавах. Дочитав до третьей страницы, услышал звук шагов, поднимающихся по крыльцу, и тут же отложил книгу записей в сторону, повернувшись к двери с самым невинным видом.

Виола Церновна вошла внутрь все с той же аптечкой, устало вздохнув, после чего смерила Эдварда пронзительным взглядом, на что он ответил, изобразив на лице полное непонимание происходящей ситуации.

- И зачем все это было? – поинтересовалась Виола суровым тоном, жестом поднимая Эдварда и сама присаживаясь обратно на свое место, – Никого на спортивной площадке не оказалось, а наш физрук, как всегда, спит в спортзале. Может быть, тогда ты объяснишь причину, по какой меня следовало гонять по всему лагерю?

- Мне вожатая так сказала, – пожал в ответ плечами, решив отыгрывать свою роль до конца. Конечно, в итоге все равно придется что-то придумывать, чтобы объяснить все более или менее действительными вещами, но избежав правды, но вот сейчас вполне можно изобразить из себя стеснительного пионера, ковыряющего босоножкой пол в медпункте.

- Эдвард, вожатая тебя никуда не отправляла и вообще с утра не видела, – уже более строгим тоном сказала Виола Церновна, забыв даже о своем привычном стиле разговора. Вероятно, такое поведение ее действительно расстроило, так что хотела допытаться до правды. Медсестра, сложив руки на груди, продолжала сверлить его взглядом, – Давай рассказывай, зачем тебе понадобился пустой медпункт, или же я напишу докладную вожатой на твое имя. Выбирай, что тебя больше устраивает?

- Хорошо, я расскажу, – изобразил разочарование и раскаяние на своем лице Эдвард, – Просто я не хотел никому рассказывать, что случилось. Вы же знаете вожатую, она может и переволноваться лишний раз, а мне не надо, чтобы еще это по всему лагерю обсуждали, – с этими словами он показал прокушенную гибридом руку, где еще отчетливо проступали рваные следы укусов на ладони, не успевшие затянуться. Тяжело вздохнув, еще добавил, жалостливыми глазами глядя на медсестру, – Я с утра в лес сбежал, чтобы линейку прогулять, не хотелось там появляться, все равно там скучно. Только в лесу вот натолкнулся на зверька какого-то, а он очень даже кусачим оказался, на меня бросился. Как я потом вожатой расскажу, что в лесу линейку прогуливал, а на такие неприятности напоролся?

- Ну и дурак же ты, пионер, – усмехнулась медсестра, сразу потеплев немного, – Можно же было сразу мне все рассказать, незачем было еще гонять по всем лагерю. Я бы тоже ничего не рассказала, если бы ты попросил. Вежливо только попросить надо, незачем такие истории придумывать… – она снова улыбнулась кончиками губ, и Эдвард понял, что самая большая угроза уже прошла мимо, Виола ему поверила. Мысленно вздохнул, когда она еще попросила, – А теперь руку мне покажи, посмотрим, что у тебя там.

Рука уже постепенно начинала снова затягиваться, во всяком случае, кровотечение практически остановилось, а вот ранки от зубов больше всего напоминали недавние шрамы, покрасневшие и распухшие, выглядевшие довольно мерзко. Виола Церновна внимательно рассматривала его ладонь, удивленно качая головой.

- Эдвард, если тебя покусали, то только не сегодня, – наконец, задумчиво выдала медсестра, отпустив его и направившись к шкафчику, доставая оттуда бинт и дезинфицирующее средство, – А, по меньшей мере, пару дней назад, или же я просто ничего не понимаю. Ранки начинают уже срастаться. Я бы сказала, что ты врешь, но кровь только свернулась, местами даже еще влажная… Ты меня в чем-то путаешь. Давай сюда свою руку, забинтовать ее надо…

- У меня метаболизм ускоренный, – пожал он плечами в ответ, шипя сквозь зубы, пока медсестра ватным тампоном протирала ему места укусов, – так что такие мелочи затягиваются немного быстрее, чем у большинства других людей. Многие удивляются такому… хотя мне нормально, – он притворно улыбнулся, когда медсестра подняла на него задумчивый взгляд. Опыт обмануть труднее всего, это Эдвард знал по себе, а Виола, несмотря на все свое показное поведение, была профессионалом своего дела, достаточно только посмотреть, как быстро и уверенно накладывает повязку.