- Пошли, – кивнула Мику и растянулась в улыбке, – Только там дождь еще идет.

- Он уже заканчивается, – уверенно заявила Алиса, пожав плечами, – Мику, Япония же островная страна, ты с водой должна быть на «ты», – с ехидной улыбкой добавила секунду спустя, – а дождь та же самая вода.

- И все равно, мокнуть неприятно, – надулась Мику, – Мокнуть под дождем не то же самое, что и плавать…

- Спокойно, есть же дождевики, – остановил шутки Алисы Эдвард, – Их и позаимствуем. Не думаю, что вожатая будет против подобного.

- Дождевиков нет, – буркнула Алиса, – у тебя последний. Был…

- У тебя тоже, – напомнил Эдвард, приоткрывая дверь столовой. Дождь продолжать лить, но уже хотя бы не с такой силой, как в начале, но этого даже более чем достаточно, чтобы всем троим промокнуть, пока дойдут до музыкального клуба.

- Конечно, – самодовольно улыбнулась Алиса, подбирая дождевик и поспешно натягивая на плечи прежде, чем выйти на полузатопленное водой крыльцо, шлепая босоножками по луже, – Давайте быстрее уже!

- Бери, – Эдвард повесил свой дождевик Мику на плечи, когда та высунула свой хорошенький носик на улицу, тут же получив по нему дождевой каплей. Девушка попыталась отказаться, но он уже привычным движением подняв воротник, просто вышел под дождь, сунув руки в тонкие карманы своих шорт и разглядывая небо, все такое же серое и неприятное, но хотя бы теперь висевшее чуть выше. Облака словно истончались от проливного дождя и уходили все выше и выше.

- Не промокнешь? – вдруг поинтересовалась Алиса, подобравшись к нему ближе, когда шлепали по лужам в сторону музыкального клуба. Мику очень забавно смотрелась в дождевике с поднятым капюшоном, вынужденная забрать оба своих хвоста за спину, чтобы не намочить, а вот Эдвард, ничем не прикрытый, сразу нахохлился как песчаный паук в бурю, закрепившийся на камне и пережидающий штормовой ветер.

- Нет, все в порядке, – он улыбнулся, – ты сама по лужам не шлепай. Простынешь еще потом с мокрыми ногами. Потом будешь валяться с температурой последние дни в лагере, – и поправил сползавший на затылок девушке капюшон.

Из-за дождя никто особенно не медлил, так что до клуба добрались буквально за пару минут, вскоре уже стоя на открытой веранде перед дверью, отфыркиваясь от воды, стекавшей по мокрым волосам, пока Мику, звеня ключами, открывала дверь. Внутри было немного прохладно, но на своей территории глава музыкального клуба чувствовала себя гораздо увереннее, почти сразу же включив обогревать, стоявший в самом углу, и почти сразу же убежавшей во вторую подсобную комнату, через минуту, пока Эдвард отряхивался у двери от воды, вернулась с кипятильником.

- Давайте чая горячего, а то в столовой холодный был и не вкусный, – мило улыбаясь, предложила девушка, – Эдвард, ты ведь будешь?

- Чай? – сгибая и разгибая промокшие и замерзшие пальцы, – Обязательно!

- Завтра последняя неделя начинается, – напомнила Алиса, снимая промокшие босоножки и гетры, положив их рядом с обогревателем, бодро пошлепала к висевшим на стене гитарам, – В субботу уже все разъезжаемся…

- Шесть дней? – посчитал Эдвард, повторяя ее действия. Ноги действительно замерзли, – Еще очень многое может произойти…

- Чай! – радостно выдала Мику, снова появившись из второй комнаты, потрясая пакетиком со странными нечитаемыми иероглифами, – Сейчас вода вскипит, будем пить! Эд, ты больше зеленый или черный любишь?

- А в чем разница? – поинтересовался Эдвард, посмотрев на японку, на секунду вставшую в состояние ступора от такого вопроса.

- В цвете! – хмыкнула Алиса, снимая со стены гитару и проведя пальцами по струнам, выбив из них длинный и протяжный звук, – Мику, вари всем черный! Ээээд, – протянула девушка с хитрой улыбкой, – Помнишь свое обещание?

- Ты уверена, что это обязательно? – поинтересовался Эдвард, принимая у нее гитару, – Я помню мало песен…

- Так давай, какие помнишь… – решительно сказала Алиса, подталкивая его, – В прошлый же раз получилось… – Эдвард только вздохнул, присаживаясь на ближайший стул и вспоминая, как вообще надо класть пальцы на гитару. Первые несколько звуков, что смог выудить из инструмента музыкой не считались вовсе, скорее напоминали стоны раненного мутанта, но все-таки смог настроиться. Теперь осталось вспомнить хотя бы что-то, что вообще можно сейчас сыграть. Конечно, не гимны, хоть и многие помнил на память. Во-первых, из-за того, что для них одной гитары явно будет мало, там больше ударные инструменты нужны, а во вторых, вряд ли девушки оценят «Черные Небеса» его родного феода или же «Пепел Богов» королевства. Необходимо что-то проще, что не станет звучать лязгом оружия и холодом его родного мира. Солдатские песни, некоторые из которых все-таки отложились за многие годы присутствия в регулярных войсках, могли бы подойти больше, но все же они как-то не звучали в «Совенке», в чем еще в прошлый раз убедился. А вот веселого он не помнил… не пели как-то при нем веселые песни. Причин не было особых для такого.

- Что задумался? – поинтересовалась Алиса, усаживаясь рядом с ним, – Думаешь, несколько нот выдашь, и я от тебя отстану? Нет, можешь даже не надеяться.

- Эд! Уже играешь? – Мику вернулась с кипятильником, из которого валил горячий пар. Кажется, он задумался на несколько большее время, чем показалось, – Только ты обещал что-нибудь веселое!

- Веселое… – протянул Эдвард, а потом, неожиданно вспомнив, добавил, – Есть у меня для вас одна песенка… – даже усмехнулся. Песню любили петь матросы на боевых кораблях, чаще всего в столовой и на обратном пути, уже возвращаясь к базам, зная, что впереди их ждут несколько дней покоя и отпуска на твердую почву под ногами. Пластиковыми донцами стаканов отбивая стуком ритм по столешницам, хором распевали эту незатейливую песенку о старом моряке, вернувшемся из очередного похода. Кажется, это самое веселое, что вообще помнил из песен и гимнов. Оставалось только подобрать мелодию, но на деле оказалось не так уж и сложно. Всего лишь несколько нот, повторяющихся в определенном порядке, и уже вскоре под крышей музыкального клуба раздалась простая, но бойкая мелодия, словно только спрыгнувшая с двухкилометровой бронированной громадины заходящего в док боевого крейсера.

Я увидал сегодня свет

В порту потрепанный корвет

И орет наш капитан

Что сегодня каждый пьян

Я вернулся домой!

Я вернулся живой!

Значит – гуляй, голытьба!

Значит – пьем до дна!

Эдвард старался попадать в ритм, но на гитаре получалось несколько сложнее, чем просто стучать кружкой об стол. Тем более что сам никогда этого не делал, в лучшем случае, заходя в столовую под радостные крики солдат и матросов, поднимая правую руку в знак приветствия, чтобы потом еще раз напомнить, ради чего и за кого они сражаются, ежедневное рискуя своими жизнями. А потом, всегда стоит хвалить солдат, они должны понимать, что не отдают свои жизни просто так.

В карманах звенят медяки

И в ножнах лежат тесаки

Сегодня гуляем за троих

А пьем за всех пятерых!

Я вернулся домой!

Я вернулся живой!

Эй, красотка! Посмотри же на меня!

И подойди сюда!

Я налью тебе вина!

На этом моменте Эдвард усмехнулся и посмотрел на Алису, которая даже приоткрыла рот от удивления. Конечно, такая песня не для пионерского лагеря, от нее буквально веет дешевыми портовыми кабаками, ромом и грязными усталыми матросами, только что вылезшими из технических переходов прошедшего сотни парсеков корабля, радующегося только тому, что в очередном бою ему не оторвало ноги расплавленным куском обшивки после прямого вражеского попадания. Только других веселых песен Эдвард не знал.

Я расскажу про жадных горожан

Абордажем взятый караван

Я расскажу, как вел нас капитан

Сквозь тени и туман!

Я вернулся живой!

Я вернулся домой!

Эй, красотка! Ну подойди сюда!

Ну посмотри же на меня!

Я налью тебе вина!

- Пират! – засмеялась Алиса, – хлопнув его по плечу, – Черная Борода! Все на реи! Эд, ну ты и выдал! Если бы тебя сейчас слышала вожатая, то точно бы получил нагоняй! Дай сюда гитару! – продолжая смеяться, девушка забрала у Эдварда инструмент, – Откуда ты только такие песни берешь?