Единственным плюсом этого было, пожалуй, то, что в конце концов я все же уснула, вот только сны совсем не радовали. Неудивительно, что Элю начали сниться кошмары, учитывая, что в последнее время он вообще не расставался с этой писаниной, если уж даже меня проняло.

Многочисленные просмотренные фильмы о маньяках вроде всех частей «Пилы», «2001 маньяка» да «Поворота не туда», полагаю, так же наложили свой отпечаток на это сновидение. В общем, мне приснилось, что я лежу на столе в тесной комнате, стены которой были увешаны кошмарными сувенирами, которые остались от несчастных жертв Гарвардского палача, вроде вырванных глазных яблок, занявших почетное место в банке на нижней полке, доброй дюжины языков и прочей нелицеприятной мерзости в том же духе. Причем, лежала не просто на столе, а в черном пластиковом мешке, в котором коронеры обычно перевозят трупы. Молния на нем была расстегнута до середины, однако, выбраться я почему-то не могла – даже чтобы едва пошевелить пальцами, пришлось приложить немалые усилия. Короче говоря, больше всего я походила на труп, лежащий в морге в ожидании патологоанатома. В придачу ко всему, я отлично знала, что он должен вот-вот подойти, и что я при всем желании не смогу ему что-то противопоставить. Ему. Человеку, познавшему на собственно опыте все «прелести» жизни и безжалостному убийце. Человеку, на глазах у которого неизвестный убил отца и мать. Человеку, который сам без доли сомнения перерезал горло трем ни в чем не повинным людям. Человеку, который хочет причинить Элю страдания и который самому Элю дороже жизни. Его брату. Однако время шло, а он все не появлялся. И в душе появилась идиотская надежда, что все обойдется. А еще был страх, что чему быть, того не миновать, что никакая надежда не поможет мне избежать своей участи. Временами я слышала звуки, похожие на шаги, раздающиеся в другой комнате, и каждый такой звук заставлял меня нервничать все больше и больше. Каждый раз, слыша его, я замирала в ожидании, что сейчас раздастся звук дверного замка, и мой мучитель и убийца, наконец, явится по мою душу.

В моей, не слишком богатой на какие бы то ни было сюрпризы жизни никогда не было такого случая, когда мне бы грозила реальная опасность, поэтому я не могу, сказать, каково это, например, пытаться выбраться из горящей машины после автокатастрофы или быть лицом к лицу с грабителем, тычущим тебе в лицо оружием. Но могу сказать одно: после этого проклятого сна я хорошо поняла, что означает поговорка «Ожидание смерти намного хуже самой смерти». Проснулась я ближе к десяти утра совершенно разбитая, словно всю ночь не спала, а разгружала вагоны с цементом.

- О, вижу, тебе тоже спалось не слишком хорошо, - констатирует Эль, когда я, широко зевая, спускаюсь в гостиную.

Я только отмахиваюсь и, отобрав у него молочный коктейль, яростно набрасываюсь на напиток.

- Кстати, - говорит он как бы между прочим, отправляя в рот одну ложку с мороженым за другой, - мне час назад позвонил Ватари. Я ему сказал, что мы сейчас здесь, так что он обещал приехать сегодня вечером и просил встретить его. Так что весьма сожалею, но наша сегодняшняя прогулка вряд ли состоится, потому что придется убираться в доме.

Я, окинув взглядом гостиную, в которой мы за каких-то два дня учинили порядочный беспорядок, признаю, что он, пожалуй, прав. Было бы как-то невежливо по отношению к хозяину дома оставить тут такой бардак. Другими словами, практически весь день мы посвятили генеральной уборке, приведя в порядок даже те комнаты, куда мы не заходили. Так что ближе к четырем часам дом сверкает чистотой, а мы, сломя голову, несемся на автобус, рискуя опоздать к прибытию самолета.

========== Том 2. Глава 5. Откровения ==========

- Рюузаки, чего ж ты не сказал, что вы тут с Кристен вдвоем? – Ватари поворачивается к нам с переднего сиденья, когда мы на такси едем домой. – Я бы сразу поехал в Кембридж, чтобы не мешать вам.

- Перестань, - кривится Эль.

- Чего «перестань»-то? – подкалывает его Ватари, а потом поворачивается ко мне. – Рад вас снова видеть, юная леди. И благодарю за то, что следите за Рюузаки в мое отсутствие.

- Скорей уж он за мной, - улыбаюсь я в ответ. – Все же незнакомый большой город и все такое…

В этот момент машина останавливается у дома, и, расплатившись, мы выходим. Ватари несет на плече дорожную сумку, полную каких-то таинственных предметов, и катит за собой большой чемодан, также набитый битком, а Элю выдает два пакета. Мне не дает ничего, аргументируя это тем, что дамам не пристало таскать сумки джентльменов, так и сказал!

- О, как тут чисто, - одобрительно говорит Ватари, проходя в гостиную, над приборкой которой мы бились дольше всего, очищая от пыли всякие вазочки, свечки и прочие сувениры разных культур. – Сразу видно женскую руку.

Эль еще больше закатывает глаза, я хихикаю в тыльную сторону ладони – ведь на самом деле, инициатором уборки был он, а вовсе не я. Но сказать этого не успеваю, потому что, когда открываю рот, оказывается, что уже все разошлись. Эль со сверхчеловеческой скоростью смывается в свою комнату, Ватари уходит к себе, и только я по-прежнему стою в гостиной. Вздохнув, я тоже покидаю это помещение, но иду не в комнату, а на кухню – Ватари явно проголодался с дороги. Еды, как таковой, как не было, так и нет. По крайней мере, той, которая соответствует моему представлению о том, что необходимо человеку, вернувшемуся домой после утомительного перелета, - мы же постоянно заказывали на дом. Зато есть чай и какое-то печенье, на автомате купленное Элем во время прогулки по Лондону. Не совсем то, что требуется, конечно, но все же лучше, чем совсем ничего.

Поздним вечером, уже после обильного ужина – я все же сходила в супермаркет за нормальными продуктами, - когда в доме воцаряется почти идеальная тишина, я хочу перед сном немного потрепаться с друзьями. Но в тот момент, когда я включаю ICQ, раздается тактичный стук в дверь, и в комнату заходит Ватари.

- Прошу простить за беспокойство, - вежливо извиняется он, - но я бы хотел поговорить с вами.

Я абсолютно точно знаю, о чем будет этот разговор, потому что иных тем просто быть не может. По крайней мере, не в этот момент. Так что выключаю компьютер вовсе – вряд ли у меня после этого будет настроение с кем-то разговаривать – и поворачиваюсь к пришедшему.

- Рюузаки вам все рассказал? – не рассусоливая, интересуется Ватари.

«Как я и думала», - про себя констатирую я.

- Про своего брата? – на всякий случай уточняю я, и получив в ответ кивок, отвечаю. – Да, рассказал… – И, немного помедлив, осторожно добавляю. – Неприятная история…

- Еще бы она была приятной… – вздыхает он.

- Эль сказал, что я могу быть следующей жертвой, - говорю тем временем я. – И еще показывал, как я похожа на их с Бейондом мать.

- Да, тут он ничуть не преувеличил, - кивает Ватари. – Помнится, я был немало ошарашен, когда вы и ваш друг Нейт пришли тогда к нам в гости. – А потом настороженно смотрит мне в глаза. – Если Рюузаки вам это рассказал, значит, он полностью вам доверяет. До этого, кроме нас с ним, обо всем этом больше никто не знал. Поэтому я хотел попросить вас не распространяться об этом… Мне бы не хотелось, чтобы у Рюузаки из-за этого были проблемы.

- Ну, что вы говорите, Ватари?! – от возмущения я аж подскакиваю на месте и сама не замечаю, что почти перехожу на крик. А когда вспышка проходит, плюхаюсь обратно на стул. – Простите, - поспешно извиняюсь я, - но у меня и в мыслях не было кому-то что-то рассказывать, так что на этот счет можете быть спокойны.

- Ну, раз так, - как-то вмиг расслабляется Ватари, - позвольте спросить, Кристен? – тут его взгляд опять становится серьезным, но в то же время каким-то лукавым. – Скажите, а вы любите Эля?

Этот вопрос бьет меня словно молотком по голове, потому что одно дело, признаваться в подобном себе самой, даже если об этом известно всем. И совсем другое – говорить с кем-то еще… Так что я сижу, сверля взглядом свои колени, и глупо усмехаюсь.