- Хороший вопрос, - хмыкает Эль. – Если бы я знал ответ, непременно бы тебе сказал.
Я хмурюсь, потому что упорно не могу отделаться от мысли, что упускаю что-то важное, но никак не могу понять, что же именно.
- Ну ладно, - киваю я. – Допустим. Но тогда почему, когда мы говорили после твоего возвращения из Франции, ты сказал, что другие жертвы непременно будут? Ведь здесь, в Лондоне, их было всего четыре.
- Нет, шесть, - тут же поправляет меня Эль.
- Ты же сам сказал, что четыре, - я окончательно перестаю что-либо понимать. – Что он убил хозяев этого дома и того, кто убил ваших родителей. Разве нет?
- Правильно, - невозмутимо кивает он. – Но не забывай и самих родителей. Пусть он их и не убивал, но он это видел. И сейчас хочет, чтобы увидел я.
========== Том 2. Глава 2. Тетрадь ==========
Внезапно на меня накатывает приступ невероятной усталости, то ли от переизбытка информации, то ли от недосыпа, то ли от чрезмерно насыщенного дня и смены часового пояса. Как бы там ни было, желание и дальше говорить на эту тему сегодня у меня пропадает, вместо этого хочется только одного: спать и подольше. Обстановка, мягко говоря, не слишком соответствует моим представлениям о нормальном спальном месте, но если припечет, я могу заснуть даже стоя, так что пережить это смогу без проблем.
- Что, утомил я тебя своими россказнями? – заглядывает мне в лицо Эль.
- Что ты, нет, конечно, - поспешно возражаю я, отчаянно, но увы, безуспешно пытаясь справиться с зевотой. – Просто как-то я устала… И не от твоего рассказа, хотя, может быть, и от него тоже, а вообще от всего.
- Так ложись спать, - пожимает плечами он. – Знаю, тут ужасно, но автобусы уже не ходят, а до более-менее приличной гостиницы отсюда идти часа два… Что-то я плохо все продумал, когда притащил тебя сюда…
- А как насчет тебя? – спрашиваю я.
- Я же сказал, я не могу, - твердо отвечает Эль.
- Может, все же попробуешь? – я пододвигаюсь ближе, пытаясь посмотреть ему в глаза, но он упорно от меня отворачивается и только качает головой. – Я сразу разбужу тебя, если увижу, что тебе снится плохой сон, - я и не думаю отступать. – Все же, кажется, ты куда больше меня нуждаешься в отдыхе.
- Какая же ты упрямая… - вздыхает он. – Сколько раз мне сказать «нет», чтобы до тебя дошло? – Повернувшись ко мне, он едва заметно усмехается, прекрасно понимая, что в степени упрямства мы с ним на равных, а потому я не отвяжусь.
- Хоть сколько повторяй, - я возвращаю усмешку, - все равно не дойдет.
Его глаза, до этого столько раз казавшиеся мне равнодушными и безжизненными, сейчас выражают такую гамму чувств, облачить в слова которую практически невозможно. Кажется, мое предложение насчет охраны его сна ему не так уж и противно. В то же время, ослиное упрямство и понятная опаска не позволяют просто так взять и согласиться. И взгляд не то отчаянный, не то растерянный и в то же время смешливый. И я вижу, что, в принципе, он уже со мной согласен, просто ждет, когда я приведу очередной аргумент в пользу этой идеи, чтобы он «убедил» его в моей правоте. Вот только аргумента подходящего я найти почему-то не могу. Просто не знаю, что тут еще можно добавить. И сколь бы лихорадочно я не пытаюсь что-нибудь придумать, в голову все равно ничего не идет. Видать, матушка-природа, наделяя меня интеллектом, поскупилась, ничего не поделаешь…
А Эль опять смотрит на меня наполовину насмешливо, наполовину снисходительно, как обычно, и этот его взгляд сбивает меня с толку еще больше.
И уже в который раз я убеждаюсь, что мои тело и мозг абсолютно точно действуют, не утруждая поставить сознание в известность о своих намерениях. Поэтому, когда в голову неожиданно ударяет шальная мысль, я, поддавшись этому порыву, без малейшего колебания подаюсь слегка вперед и накрываю его губы своими, не оставляя ему ни единого шанса уклониться. И только спустя несколько секунд приходит осознание того, что я творю. В ужасе распахнув глаза, я буквально отскакиваю на другую сторону дивана. Дыхание перехватывает, щеки просто пылают, а сердце выколачивает дикий ритм. А еще я понятия не имею, как сейчас себя вести и как вообще смотреть Элю в глаза. Но собрав волю в кулак, все же поднимаю взгляд, мысленно готовясь ко всему, к чему можно и к чему нельзя. Однако от взгляда Эля мне все равно хочется биться головой об стену, потому что он ни на йоту не изменился. Как смотрел до этого, так и сейчас смотрит, словно ничего и не случилось. И молчит.
«Хоть бы отреагировал как-нибудь… – ворчит внутренний голос, а я не знаю, что и думать. – Или может, ничего такого и правда не произошло, и я зря паникую?»
Так, в полной тишине, проходит минута. Вторая. На третью я, не выдержав этой неопределенности, всплескиваю руками.
- Ну что?! – вскрикиваю я, вытаращив глаза.
- Что «ну что»? – как ни в чем ни бывало, интересуется Эль убийственно спокойным голосом.
«И правда что «ну что»? – про себя хмыкаю я. – Господи, стыд-то какой. И что прикажете делать сейчас?»
Неожиданно я начинаю хихикать, и через некоторое время это переходит в какой-то рваный нервный смех, так что я встаю с дивана и отворачиваюсь, беззвучно хохоча в ладонь. А потом делаю так, как обычно поступает в таких ситуациях Саю. То есть сжимаю руки в кулаки и слезно извиняюсь.
- Я… Прости… - кое-как говорю я, с трудом выдавливая из себя слова. – Я… я не знаю, что на меня нашло… честно…
- Скажи еще, что больше не будешь. – В голосе Эля столько великолепной иронии, хоть погибай от зависти.
Я осторожненько усаживаюсь обратно на диван, аккуратно уложив все еще сжатые в кулаки руки на колени, и коротко говорю:
- И все же ложись спать.
Он тихо смеется, после чего внезапно растягивается на диване, бесцеремонно умостив голову у меня на коленях. Я буквально в последний момент успеваю убрать руки. Попытка облачить в слова нахлынувшие чувства и ощущения с треском проваливается, так что в итоге меня хватает только на ошарашенное «Э?!»
- А в чем дело, Кристен? – невозмутимо интересуется этот невозможный человек. – Кто-то ведь обещал караулить мой сон, вот и займись этим.
- Наглость – второе счастье, - ворчу я в ответ.
Впрочем, сомневаюсь, что Эль меня услышал, потому как отрубился моментально. И это неудивительно, учитывая, что по его словам, он нормально не спал последние лет десять… Ума не приложу, как такое вообще возможно. Воистину неисповедимы способности человека, если зажать его в угол…
Где-то через час я чувствую, что глаза опять начинают слипаться. Надо срочно выпить какой-нибудь энергетический напиток или, на худой конец, кофе, но я сильно сомневаюсь, что в этом доме есть что-то подобное. Да даже если бы и было, то вряд ли это можно употреблять в пищу. А одинокой девушке шататься ночью по городу в поисках круглосуточного магазина тоже не дело.
Силясь придумать хоть сколько-нибудь действенный способ борьбы со сном, невольно вспоминаю «Кошмар на улице Вязов» и, особо не задумываясь над тем, что делаю, начинаю тихо даже не петь, а бормотать песенку оттуда. Надо заставлять мозг работать, а вспоминать слова какой бы то ни было песни – не худший для этого способ.
Раз, два!
Фредди в гости жди!
Три, четыре!
Двери затвори!
Пять, шесть!
Крепче стисни крест!
Семь, восемь!
Тебя не спать попросим!
Девять, десять!
Больше не надейся!
И снова, и снова, пока слова песенки окончательно не приедаются. Не растерявшись, начинаю вспоминать и напевать все популярные песни, которые знаю. Когда мои знания песен исчерпывают себя и память больше не может подкинуть ничего подходящего, и когда в горле начинает першить от бесконечного бормотания, часы показывают уже полпятого утра. Голова Эля все так же покоится на моих коленях, которые уже начинают затекать. Однако я не двигаюсь. Сомневаюсь, конечно, что Эль из-за этого проснется, но лучше лишний раз не рисковать.
В какой-то момент я все же совершаю грандиозную ошибку: закрываю глаза. И этого оказывается более чем достаточно, чтобы моментально провалиться в объятья Морфея, настойчиво караулившего меня всю ночь. Стоит заметить, что бог сновидений оказался на редкость мстительной личностью, так что вместо сладких грез мне приснились – о, ужас! – Телепузики, которых Джейн как-то смотрела еще лет этак семь-восемь назад, когда мы год жили в Москве. О, Боги! Лучше бы я вообще не засыпала…
