Как бы там ни было, после завтрака я поднимаюсь наверх и после некоторых раздумий осторожно стучу в дверь комнаты Саю, из-за которой раздаются характерные шмыганья носом.

- Э-э-э, Саю, можно войти? – на всякий случай спрашиваю я, медленно приоткрывая дверь и ожидая, что мне в лицо вполне может полететь что-нибудь тяжелое.

- Нет, нельзя, - запоздало отзывается она, когда я уже стою на пороге и широко распахнутыми глазами наблюдаю изменения интерьера данного помещения.

- Но я уже вошла, - как-то отстраненно замечаю я, с ужасом оглядывая горы разбросанных предметов обстановки вперемешку с одеждой, постельным бельем и кипами изорванной бумаги.

Саю сидит на коленях на полу в самом центре этого кавардака, повернувшись спиной к двери, и плачет. Почти беззвучно, только изредка шмыгая носом и судорожно вздрагивая плечами. И хотя я совершенно точно знаю причину ее расстройства, просто потому, что еще несколько минут назад завтракала с этой причиной за одним столом, я все равно спрашиваю:

- Что произошло?

- Ничего, - категорично отрезает она. – Не обращай внимания, со мной все в порядке. – Саю в очередной раз шмыгает носом и вытирает слезы, а когда снова начинает говорить, ее голос предательски срывается. – Какая тебе разница, Кристен?

Я хмурюсь и закрываю за собой дверь, после чего осторожно сажусь на корточки рядом с ней, но она лишь вновь отворачивается и отодвигается подальше.

- Не подходи ко мне! – кричит Саю, закрывая руками голову. – Отстаньте от меня все! Оставьте меня в покое!

- Ты мне объяснишь, в чем дело, или нет? – настойчиво спрашиваю я, прекрасно понимая, что сейчас ей позарез необходимо кому-то выговориться. В конце концов, когда-то я и сама была в такой ситуации, поэтому знаю, что говорю.

- Я же сказала, ничего не случилось, - со слезами в голосе отвечает она. – Ни-че-го! Так что отстань от меня!

- Бейонд что-то тебе сделал? – прямо интересуюсь я, и Саю на секунду замирает, после чего вновь кидается в слезы, и начинает шмыгать носом пуще прежнего.

- Да, бля, он что-то сделал! – яростно кричит она, поворачиваясь ко мне. Распущенные длинные волосы разметались по плечам и полностью скрывают от меня ее заплаканное лицо, но даже сквозь них я чувствую на себе ее испепеляющий взгляд. Саю убирает руки от лица и обхватывает ими живот, а ее плечи снова начинают дрожать от рыданий. – Я ведь говорила тебе, Кристен, что и от него, и от Эля добра не жди, но ты не слушала. А в результате почему-то должна расплачиваться я.

Продолжать делать вид, будто я не понимаю, о чем она говорит, уже не имеет смысла, так что я решительно придвигаюсь ближе и крепко обнимаю ее за плечи, при этом делая своеобразный массаж в области шеи – самый лучший способ успокоить человека, лучше всяких слов. Несколько секунд Саю пытается активно сопротивляться, а потом обмякает и тоже обнимает меня, иногда судорожно всхлипывая. Но истерика понемногу уходит, и в какой-то момент поток слез прекращается. Задней мыслью я отмечаю, что совсем недавно вот так же, как сейчас Саю, я успокаивала Бейонда, и это странное совпадение почему-то кажется мне добрым знаком.

Мельком глянув на часы, я вижу, что мы уже опоздали в университет, и снизу доносится звонок моего мобильного, но я не спешу куда-то идти, и все также продолжаю сидеть рядом с Саю. Потому что она чувствует, что я знаю, каково ей сейчас, и я не могу оставить ее в такой момент одну.

Когда, где-то спустя час, мы спускаемся на первый этаж, братьев там уже нет. То ли Бейонда совесть замучила – хотя я здорово в этом сомневаюсь! – и он решил позволить Саю побыть одной, не обременяя ее своим присутствием, то ли это Эль потащил его с собой, чтобы сказать пару ласковых относительно того, как следует вести себя с лицами противоположного пола. Но самым вероятным все же является вариант, что он просто пошел проветриться, а заодно в магазин за продуктами, коих в холодильнике оказывается очень скудное количество. Как бы там ни было, Саю явно рада, что, кроме нас и животных, в доме никого нет.

- Не молчи, - настойчиво говорю я, когда мы усаживаемся за столом, и Саю, взяв кружку двумя руками, начинает невидящим взглядом смотреть в пространство.

- Я не хочу об этом говорить, Кристен, - тихо отвечает она, качая головой, и, судя по голосу, она в любой момент готова опять расплакаться.

- Поверь, тебе станет легче, - я смотрю на нее долгим понимающим взглядом, и она отводит глаза, смотря куда-то в сторону, а потом опять начинает хныкать. Я тут же решительно помогаю ей сделать глоток кофе, и это подавляет новый приступ истерики в зародыше. – Я знаю, о чем говорю. Так что давай, рассказывай.

- Я… я сама виновата в этом, Кристен, - периодически всхлипывая, произносит она и снова отпивает из кружки. – Я не знаю, что на меня нашло… Я сказала ужасную вещь! Я не должна была!

- Тихо-тихо, - я легонько поглаживаю ее по плечу. – Успокойся. Все в порядке. Что ты ему сказала?

Саю некоторое время молчит, продолжая пить кофе, а потом все же решается.

- Я сказала, что это его мама виновата в том, что он таким вырос.

Я тяжело вздыхаю, теперь понимая, что в произошедшем есть и моя вина. И даже не в том, что я не вмешалась, хотя и в этом тоже, разумеется, но в том, что я молчала с самого начала и не рассказала Саю о том, почему ей не следует давить на Бейонда.

- Это я виновата, - произношу я негромко, доверительно. – Я должна была тебе сказать. – Подумав немного – в конце концов, Эль просил меня не распространяться об этом – я все же добавляю. – Их родителей убили, когда они оба были маленькими. И Бейонд видел, как это случилось. Поэтому родители для него – очень больная тема, которую без причин лучше вообще не затрагивать.

- Я не знала, - шепчет Саю, в ужасе тараща на меня заплаканные глаза. – Я… я даже подумать не могла…

- Я понимаю, понимаю, - тихо приговариваю я, продолжая свой успокаивающий массаж, а потом посылаю ей сочувственный взгляд. – И то, что он с тобой сделал… Я не буду просить тебя простить его за это. Для этого нужно время, я знаю. Но, пожалуйста, постарайся с ним вообще не пересекаться.

- Ладно, - через некоторое время соглашается она, залпом допивая содержимое своей кружки и вставая из-за стола. Но, подойдя к двери, оборачивается. – Я не знаю, что мне сейчас делать, Кристен, - тихо говорит она, смотря в пол.

Я тоже приканчиваю свою порцию утреннего пойла и, слегка приобняв ее за плечи, провожаю ее до комнаты.

- Ты мне вот что скажи, - говорю я, когда она вновь садится на пол, утыкаясь лицом в колени, а я чувствую себя строгой мамочкой, пытающейся вызвать на разговор взрослую дочь. – Ты… не беспокоишься, что?..

- Нет. – Саю понимает меня с полуслова и отрицательно качает головой. – Тут я спокойна. Меня беспокоит то, что он может сделать это снова…

- Разумеется, он этого не сделает, - я даже малость возмущенно пожимаю плечами. – Как тебе такое в голову пришло? Я сегодня же с ним поговорю, так что тебе не о чем волноваться.

- А он сказал, что может сделать, - бесцветным голосом возражает она, не поднимая головы, так что я кое-как могу различить ее слова. – И сказал, что непременно сделает, «если я буду распускать язык»…

- Я ведь тебе с самого начала говорила держать себя в руках, помнишь? – напоминаю я, усаживаясь рядом. – Ну неужели это так сложно и относится к разряду невыполнимого, ммм? – грустно улыбаюсь я.

- Не знаю, - так же грустно, словно в тон мне, отвечает Саю. – Не получается у меня держать себя в руках, когда кто-то из них рядом. – Она, наконец, отрывает голову от своих коленей и безжизненно смотрит прямо перед собой. – А самое главное, Кристен… Я сама попросила его сделать это… Понимаешь, сама? Он вынудил меня. Вынудил попросить. – Саю поворачивает ко мне голову, и в ее глазах плещется такое беспробудное отчаяние, что, кажется, она вот-вот в нем захлебнется. – Так что фактически он ни в чем и не виноват. Он лишь сделал то, что я сказала. И пообещал, что в следующий раз будет точно также.