- Где до этого был Волдеморт? До этого лета я никогда не слышал о нём.

- Никто точно не знает, но в Министерстве есть сведения о некоем волшебнике, собиравшем под своим предводительством таких же тёмных магов, как и он сам.

- И никто ничего не предпринял? – спрашиваю с ноткой недовольства.

- Понимаешь, это происходило в Албании много лет назад, мы с тобой только-только на свет появились.

- В Албании? – я убираю руку от лица и изумлённо выгибаю брови, внимательно глядя на Невилла.

Друг кивает и, обхватив свой бокал обеими ладонями, отвечает:

- Именно. Мои родители хорошо общались с одним человеком, который работает в министерском отделе международного магического сотрудничества. Именно с его помощью отец смог поднять архивы почти двадцатилетней давности и разузнать об этом самом волшебнике. Сведений катастрофически мало, к тому же магическое общество Албании наверняка не выдаёт все факты и нельзя быть до конца уверенным, полагаясь только на пару совпадений, но всё же…

Друг отпивает из кружки и продолжает свой рассказ. Его глаза загораются знакомым мне огоньком, который появляется всякий раз, когда Невилл делится чем-то, что может принести пользу другим людям. В этом весь Невилл – готовый вывернуть душу наизнанку, лишь бы помочь своим друзьям.

- По словам одного очевидца, возраст и описание внешности волшебника в точности совпадает с личностью Волдеморта.

- Что именно за очевидец? – я заинтересованно подаюсь вперёд.

- Его имя неизвестно, но я точно знаю, он – торговец в лавке магических артефактов. Подобные есть у нас в Лютном переулке. Интересно то, что он – единственный, кто остался в живых после встречи с Тёмным Лордом, который, кстати говоря, посещал эту лавку не один и даже не два раза.

Я хмурюсь, отодвигаю стул и закидываю ногу на ногу, задумчиво переваривая полученную информацию. Что-то меня смущает, и я никак не могу понять, что именно.

- То, что он оставил его в живых, в принципе, неудивительно, особенно если учесть то, что Волдеморт собирал сторонников. Меня настораживает вот что: если всё то, что ты говоришь – верно, и именно Волдеморт ходил в лавку загадочного инкогнито, то почему тогда торговец рассказал всё магическим властям Албании?

Невилл непонимающе морщится.

- Я не совсем понимаю, к чему ты клонишь.

- Сомневаюсь, что тёмный маг – а этот торговец по-любому тёмный, потому как, согласись, светлый волшебник не будет держать столь сомнительный магазинчик – может пойти и выложить на блюдечке всё о своём, считай, соратнике.

Лицо друга изумлённо вытягивается. Хлопнув ладонью по лбу, он резко подаётся вперёд, прижимаясь грудью к ребру столешницы, направляет на меня ошарашенный взгляд своих больших глаз:

- Мерлин, и как я раньше до этого не додумался?! Я подозревал, что в этой истории что-то нечисто, но что именно – оказалось для меня загадкой.

- Вот и я о том же… – выдыхаю, сползая вниз по стулу в полулежащее положение.

Воцаряется тишина, и я почти могу услышать, как напряжённо щёлкают мои мозги, пытаясь найти подвох.

- Это всё, что известно?

Невилл поспешно кивает, по его сосредоточенному лицу видно, что друг находится в процессе мозгового штурма. Я сам силюсь понять, что не так во всей этой истории, но за неимением достаточного количества достоверных фактов ничего не могу сообразить.

- Насколько мне известно, Том Риддл родился здесь, учился в Хогвартсе, а потом, если речь идёт именно о нём, уехал в Албанию? Когда именно, а главное – зачем он вернулся в Англию?

- Точной даты нет, но примерно полгода назад. Зачем? Вот уж не знаю…

- Странно… – я задумчиво вожу кончиком указательного пальца по подбородку. – Сидел в Албании практически всю свою сознательную жизнь, как вдруг сорвался и вернулся на историческую родину.

- Может, из-за Пророчества? – предполагает Невилл, поведя бровью.

- Как он может быть точно уверен в том, что Пророчество про него?

- Тут, скорей всего, дело в его личных амбициях. Сам посуди – слышал ли ты о каком-либо другом тёмном волшебнике, подобном ему?

Я отрицательно мотаю головой, и Невилл победно взмахивает руками.

- Вот видишь. Том Риддл – очень незаурядная личность. Он готов идти до конца ради достижения поставленной цели, а главное, он не поскупится на средства, даже такие, как многочисленные человеческие жертвы.

Я мысленно ещё раз прокручиваю услышанные факты, пытаясь собрать воедино модель возможного поведения Волдеморта.

Кто-то однажды сказал мне, что величие обретается двумя путями – либо оно сваливается на тебя, как снег на голову, либо долго и кропотливо взращивается, дюйм за дюймом. Второй вариант – это как раз про Волдеморта. Первый же – про Избранного. Один годами стремится к нему, второму величие задаром не нужно.

Один из них должен стать убийцей. Для Риддла это не проблема, а очередное представление с целью устранения вражеской пешки в хитроумной шахматной партии, для Избранного – тяжёлое испытание, от которого он не имеет права отказаться.

- Что ещё стало известно из допроса Питера? – я переключаюсь на другую тему, сжимая ноющие виски.

- М… – Невиллу требуется несколько мгновений, чтобы выйти из состояния задумчивости и ответить на мой вопрос. – Он выдал полный список Пожирателей Смерти, среди которых известный тебе Барти Крауч-младший.

- Почему «младший»? – сразу задаю волнующий меня вопрос.

- Тут ещё более туманная история, – друг допивает своё сливочное пиво и, отставив пустой бокал, сцепляет пальцы в замок. – Как выяснилось, молодой Пожиратель – сын Барти Крауча-старшего, который является никем иным, как главой Департамента международного магического сотрудничества.

Профессор Трелони может мною гордиться.

- И он не в курсе, что его сын – Пожиратель Смерти?!

- В том-то и дело! Неизвестно, как он относится к этому факту. Вообще, Барти Крауч-старший ведёт себя крайне странно в последнее время, будто его подменили… – Невилл делает паузу и вздыхает так, словно никак не может решить сложную задачу.

Мимо пробегает мадам Розмерта, бросает взгляд в нашу сторону и поднимается вверх по лестнице. Через несколько секунд на втором этаже хлопает дверь, и снова всё вокруг стихает.

Я поворачиваюсь в сторону выхода и смотрю на то, как за окном теряют листья и шевелятся, потревоженные ветром, ветки деревьев. Осень явно хочет поскорее завладеть природой.

- На протяжении последних недель меня преследует одна и та же мысль…

Я перевожу взгляд на Невилла. Он низко опускает голову, круглый подбородок практически касается мерно вздымающейся груди, руки спрятаны под столом. При всём желании я не могу увидеть выражение лица друга, поэтому мне остаётся лишь подождать продолжения его речи.

- А что, если всё оказалось напрасно? Точнее... вдруг ты, я – никакие мы не Избранные? Что тогда, Гарри?

Он вскидывает голову и впивается в меня взглядом своих глаз, блестящих от сдерживаемых слёз. Вот тебе и стойкий, несгибаемый Невилл.

- Что, если твои родители погибли зря, а мои родители напрасно лишились разума? Что, если мы с тобой также погибнем, не оказавшись теми, за кого нас принимают?

Я чувствую, как кровь резко холодеет в ногах, а в горле совсем некстати застревает ком.

- Невилл, погоди, не пори горячку…

Придвинувшись к столу, я вытягиваю руку и сжимаю плечо друга, неотрывно глядя в глаза. Мне надо успокоить его, не позволить сорваться и впасть в панику, в конце концов, надо стараться контролировать самого себя, потому что если сломаюсь и я, то кто подумает о Невилле?

Он часто моргает, потом долго трёт глаза подушечками пальцев. Проходит несколько минут, друг возвращает самообладание и переключает внимание на погоду за окном.

На этом наш разговор заканчивается. Либо Невилл рассказал всё, что знал, либо не желает продолжать, и я его прекрасно понимаю.

Его последние слова поднимают неприятный осадок со дна моей души. Сколько раз я задавался теми же вопросами, что озвучил Невилл? Столько же, сколько пытался гнать от себя безрадостные мысли. Всё бы хорошо, да вот только я плохо старался.