Это неуважение, это даже хуже неуважения. Это то, что делает меня последней скотиной. Я сам себе противен из-за того, что так поступил с самым дорогим человеком на всей планете. И дело не только в Барти, он был лишь недостающим звеном в цепи моих неправильных действий, а вообще во всех необдуманных поступках, которые неизменно влекли за собой огромный риск собственной жизнью и жизнью других людей.

Только как это объяснить Снейпу? Мои объяснения ему не нужны, я уже сделал предостаточно, чтобы он смог понять, что я из себя представляю. Что самое удивительное, я с лёгкостью принимаю это, потому что от правды и от себя не убежишь. Хоть и стараюсь не обращать внимания на пугающее чувство пустоты в районе солнечного сплетения.

– Это очень сложно объяснить, но одно могу точно сказать: проблема не в вас.

Снейп отзывается моментально, слегка поведя подбородком в мою сторону:

– Ты прав, проблема действительно не во мне. Твоя проблема здесь, – он демонстративно постукивает кончиком пальца по виску и делает паузу, во время которой словно что-то решает для себя. Я не замечаю, в каком волнении вцепляюсь в край футболки, когда Снейп решительно расправляет плечи и чётко спрашивает:

– Что ты хочешь от меня?

Я на миг теряюсь и даже распрямляю ссутуленную спину, глухо переспрашивая:

– В каком смысле, «что я хочу»?

– В прямом и самом глобальном, – нехотя поясняет Снейп и, наконец, смотрит на меня. Не мимо, не сквозь, а только на меня, почти как раньше: прямо и открыто.

В таком густом полумраке сложно что-либо разглядеть, но я отчётливо вижу, как отражаются дрожащие огоньки свеч в его зрачках, и нервно сглатываю.

Потому что ответ: «Вас» вряд ли будет звучать корректно.

====== Глава 35 ======

«Если вы станете дожидаться наиболее благоприятного момента, то никогда не сдвинетесь с места; чтобы сделать первый шаг, нужна малая толика безумия».

Пауло Коэльо

Мы разошлись ни с чем: я не смог сказать хоть что-то, а профессор не стал настаивать. К счастью, кошмар не повторился, мне удалось выспаться и подняться до того, как Сириус и Андромеда покинули Великобританию. Когда я заваривал чай и ленивыми движениями намазывал джем на тост, то даже не догадывался, какие сюрпризы готовил мне грядущий день.

Прибытие Тонкс становится неожиданностью. Но видя, с каким трепетом Андромеда обнимает её, не желая оставлять дочь так скоро, сердце сжимается от тоски. Тонкс, которая старше меня всего на год, пошла по стопам матери с поразительной точностью. Нимфадора появилась на свет когда Андромеда окончила школу: та рассказывала однажды, как ей приходилось скрывать беременность в конце седьмого курса с помощью особых чар в надежде избежать косых взглядов и насмешек. Последнее было бы обеспечено её ровесником Барти, ведь они учились на Слизерине и выпускались в один год. К счастью, всё обошлось, и волшебница вместе с Тэдом Тонкс, отцом своей дочери и мужем, уехала во Францию, где колдомедицина стала её призванием. Время шло, Нимфадора росла, и Андромеда решила, что девочка должна получить английское образование. Так Тонкс оказалась в Хогвартсе, а спустя год появился я и мои друзья. Никто и подумать не мог, что Тонкс, вспыльчивая девушка с волосами невообразимого цвета, влюбится в нашего профессора Ремуса Люпина. Конечно же, это было тайной, поэтому новость об их помолвке, облетевшая знакомых и друзей в июне минувшего года, стала искренним удивлением для многих. И всё же, друзья на то и друзья, чтобы принимать близких такими, какие они есть, и уважать их выбор. Уже к Рождеству стало известно, что Тонкс носит их с Ремусом ребёнка, но мне, мягко говоря, было не до этого: Снейп пропал на многие недели, и я едва ли помнил самого себя.

Сейчас понимаю её, как никогда раньше, ведь, по сути, оказался в похожей ситуации: доучиваюсь на седьмом курсе и…

С ложки, застывшей на полпути к бутерброду, срывается капля клубничного джема и неудачно приземляется прямо на джинсы. Ругаясь себе под нос, тру полотенцем липкое пятно, не реагируя на предложение Сириуса удалить его магией. Причина подобной рассеянности проста: не представляю, какое однозначное выражение способно идентифицировать то, что чувствую к Снейпу.

Спустившись, профессор кивком приветствует волшебников, не задерживая взгляд на каждом дольше секунды, и только я становлюсь исключением. Он вскользь оглядывает меня с ног до головы, словно пытается понять настроение. Едва заметное покачивание головой что-то объясняет ему, и я перестаю быть объектом подобного внимания.

Прощание с Сириусом даётся вполне легко: в любом случае, мы скоро увидимся. Андромеда притягивает меня к себе, обнимая, и пока никто не видит, шепчет на ухо:

– Дамблдор согласен.

Хмурюсь в непонимании, пока не догадываюсь, что речь идёт о возможности остановиться дома у Андромеды, когда Орден окажется во Франции. Лукавое подмигивание становится красноречивым ответом на широкую улыбку, но её приходится быстро стереть, чтобы не вызвать подозрений.

Портключ срабатывает секунда в секунду: из коридора доносится бой напольных часов, и Сириус с Андромедой исчезают. Сильный поток магии шевелит листья роз в высокой вазе, я подавляю тяжёлый вздох и провожаю Тонкс до двери, оставив Снейпа в одиночестве. Понимание того, что с этого момента мы – единственные жильцы дома, настигает на пороге кухни, куда я вернулся с книгой Малфоев. И это заставляет напрячься.

Стеклянный взгляд приклеивается к Кикимеру, неторопливо убирающему посуду после завтрака, пальцы нервно постукивают по плотному переплёту, пока не замирают от блестящей догадки.

– Кикимер, ты знаешь домовиху по имени Винки? – спрашиваю как можно более уверенным тоном и старательно сохраняю беспристрастное выражение лица, когда домовик смеряет меня подозрительным взглядом. Он отвечает не сразу, продолжая перекладывать тарелки со стола в мойку:

– Может и знаю…

Интонация говорит о том, что меня не воспринимают всерьёз, а это, в свою очередь, подтверждает необходимость заявить о своих правах.

– В доме нет ни одного представителя рода Блэков, что означает: на данный момент я являюсь его хозяином, и … – запинаюсь, не в силах произнести «ты должен служить мне», но быстро нахожу, что сказать взамен, – будет правильно, если ты будешь слушаться меня.

Кикимер, придвинувший табурет к мойке, так и замирает, а мне становится неловко. Не в моей привычке командовать эльфами.

– Ты можешь мне помочь? – добавляю более мягко, но с повелительными нотками, и домовик сдаётся. Распрямившись, он разворачивается ко мне и, смерив более-менее снисходительным взглядом, отвечает:

– Да, я знаком с Винки. Что Кикимер может сделать для вас?

Немного расслабившись, прошу эльфа связаться с ней, в надежде получить свои куртку и джемпер обратно, если, конечно, они до сих пор целы. Нисколько не удивлённый необычностью просьбы Кикимер хочет раствориться в воздухе, но недоверчиво водит ушами, однако, стоит мне обмолвиться о том, чтобы он не беспокоился о грязной посуде и он, поколебавшись, исчезает. Я домываю блюдца из-под бутербродов и чашки: родители никогда не держали эльфов, и всю домашнюю работу мы без проблем выполняли сами.

Позже, устроившись на одном из стульев с книгой, принесённой Драко, изредка прислушиваюсь к звукам в доме в попытке определить местоположение Снейпа, но всё без толку. Любопытство привычно ускоряет сердцебиение, когда я вновь изучаю то самое заклинание. Допустим, всё пройдёт успешно, и часть души Реддла действительно перейдёт в неодушевлённый сосуд. Вопрос в том, что это будет: любой предмет или тот, который уже хранит в себе часть души? Почему нельзя сделать это сейчас? Чего мы ждём? Тогда всё будет значительно проще, останется только уничтожить остальные крестражи и…

Возведя глаза к потолку от собственной глупости, захлопываю книгу и начинаю грызть ногти. С кольцом и медальоном всё понятно, но как быть с зеркалом? Неизвестно, где оно вообще спрятано, информатор молчит, наверняка выстраивая собственный план, а мне хочется лезть на стену, ведь завтра ночью мы должны дать ответ! Это более чем ужасно.