Всего через несколько минут мы подходим к неприметной двери, за которой скрывается «Дырявый Котёл». Натянув капюшоны до самых носов, мы незаметными тенями пересекаем шумный бар и попадаем в Косой Переулок. Остановившись в тени ближайшего здания, мы вопросительно переглядываемся.

– Альбус сказал, Кингсли и Сириус прибудут к восьми часам с портключом. Нам лучше не привлекать к себе лишнее внимание, поэтому дождёмся их здесь, – тихо произносит Ремус, а я замечаю, как осторожно он похлопывает ладонью по нагрудному карману пиджака под мантией, и понимаю: там спрятано кольцо.

Я смотрю на оранжевые круги света под фонарями, контрастирующие с холодной синевой неба и улицы, и вдруг произношу:

– Я немного прогуляюсь в одиночестве, хорошо?

Люпин моментально стягивает капюшон, чтобы я смог увидеть выражение крайнего изумления на его лице.

– Ты…что?

Он быстро моргает, явно не понимая смысл моих, соглашусь, безумных слов, но я не представляю, какая сила движет мною. Я словно знаю, что мне необходимо пройтись по узким улочкам прежде, чем покинуть Великобританию.

Сорвав капюшон, взволнованно перекатываюсь с пятки на носок, чувствуя волнительный подъём в груди: честное слово, я в жизни не сталкивался ни с чем подобным. Кажется, люди называют это интуицией, которой я не могу сопротивляться.

– Послушай, Ремус, – начинаю крайне убедительно, стараясь не обращать внимания на то, как недоверчиво хмурится Люпин, – не знаю, как это объяснить, но мне действительно надо немного пройтись. Обещаю, что не уйду далеко и вернусь к назначенному времени.

Люпин прижимает кулак к губам и испытующе смотрит на меня. От этого острого взгляда, не свойственному доброму и мягкому Ремусу, становится не по себе. Однако он опускает руки, разочарованно хлопает себя по бокам и выдыхает:

–Учти: сам будешь оправдываться перед Дамблдором и остальными, если не вернёшься раньше восьми.

Широкая улыбка растягивает мои губы, я едва не подпрыгиваю на месте, а сердце заходится в радостном предвкушении чего-то очень важного. Я не прощаюсь, потому что вернусь совсем скоро, и ухожу вверх по улице, обернувшись на Люпина: он останавливается в свете фонаря и смотрит мне вслед. Когда я оборачиваюсь второй раз, его уже нигде не видно.

Очень скоро я перехожу на медленный шаг: спрятав руки в тепле карманов, иду вдоль сияющих разноцветных витрин и вдыхаю морозный воздух. Он наполняет лёгкие и приятно разливается по всему телу, принося с собой чувство бодрости и улучшая настроение. В какой-то миг мне даже кажется, что я просто вышел на прогулку в один из январских дней, и впереди меня не ждут сложные испытания.

Витрина кафе-мороженого Флориана Фортескью привлекает не только моё внимание: возле стекла, украшенного мерцающими снежинками, толпятся дети. Они с любопытством и восторгом разглядывают вазочки и рожки с волшебным мороженым всех цветов радуги и невообразимой посыпкой, некоторые малыши дёргают родителей за подолы мантий, желая посетить кафе. Взрослые волшебники не сразу, но соглашаются – очень сложно отказать ребёнку, когда он так просит, – и мне приходится посторониться, освобождая проход. Я придерживаю дверь пожилой даме, за что она тут же благодарит меня, как вдруг лёгкий до этого карман мантии становится увесистым, словно туда положили какой-то предмет. Ладонь автоматически ныряет туда, пальцы тут же натыкаются на нечто небольшое и гладкое. Прикосновение вызывает резкое головокружение и оглушительный звон в ушах, я рефлекторно отдёргиваю руку и пытаюсь вслепую нащупать твёрдую вертикальную поверхность, к которой можно прислониться. В глазах темнеет, совсем рядом кто-то интересуется, в порядке ли я, но организм удивительно быстро приходит в норму, и я благодарю незнакомую женщину за проявленное внимание.

Окончательно смутившись, отхожу от кафе, осторожно вытягивая загадочный предмет за обнаружившуюся цепочку, и чуть не лишаюсь дара речи. С колотящимся сердцем я вглядываюсь в спины прохожих, подсознательно ища взглядом высокую фигуру в кожаном плаще, но всё тщетно. Вокруг волшебники в мантиях самых разнообразных цветов, они тактично огибают меня, пока я стою на середине улицы с медальоном в руке.

Вот тебе и интуиция, Поттер.

Осознание того, что я только что упустил единственную возможность раскрыть тайну личности своего союзника, обрушивается на меня как снег, внезапно сорвавшийся с края крыши на порог. Однако совсем скоро горечь от упущенного шанса заглушается целым градом вопросов. Нет никаких сомнений в том, что медальон – крестраж Реддла, и бурная реакция организма на прикосновение к нему – бесспорное подтверждение. Но как?! Каким образом этому загадочному человеку удалось выкрасть его? Откуда он знал, что сегодня вечером я буду в Лондоне? Он выследил меня и улучил удобный момент, чтобы незаметно подкрасться, подбросить мне медальон, а потом скрыться в толпе! Невероятно, но это так!

Все утренние подозрения вмиг рассеиваются, я абсолютно уверен, что это сделал тот, кто шлёт мне письма, – просто потому, что больше некому. Всё произошло так быстро и неожиданно, отчего у меня не было времени подумать, все действия и мысли появлялись на каком-то интуитивном уровне, и от этого только хуже. Запоздалое понимание вспыхивает в сознании, заставляя вспомнить, как всего минуту назад я искал в толпе конкретного человека. Получается, что я, сам того не осознавая, безоговорочно верю в добродетель Барти Крауча-младшего. В голове тут же звучат слова Снейпа о том, что я симпатизирую этому Пожирателю.

Прячу медальон в карман, потому что от контакта с ним вновь начинает гудеть в ушах. Я медленно двигаюсь вдоль края улицы в направлении «Дырявого Котла», кусая губы от сумбурных мыслей. Действительно, почему я так верю в собственную версию? Что в Барти такого необычного, раз я не могу выкинуть его из головы? Наглость и эксцентричность? Независимость и наличие собственного мнения? Нежелание преклоняться перед кем-либо и, – что уж душой кривить, – дьявольское обаяние? Да, всего этого у него не отнять. С другой стороны, он – самый приближённый человек к Реддлу, самый сумасшедший, я бы даже сказал, безумный, к тому же, он напрочь лишён чувства жалости и сострадания. Он славится самыми изощрёнными и жестокими пытками. Именно Барти в компании с Беллатрисой довёл родителей Невилла до состояния, в котором смерть покажется лучшей наградой. Именно он подловил меня на вокзале Кингс-Кросс, сказав о том, что Реддл разгадал тайну моего чудесного спасения, и пригрозил расправой над членами Ордена в случае, если я проболтаюсь о нашей встрече. Буквально через несколько дней он руководил нападением на Нору, расспрашивал меня о том, как Ордену удалось узнать о Пророчестве, и вскользь обмолвился о печальном положении Пожирателей. Потом была наша тайная встреча в Лютном Переулке, когда он рассказал мне, где прячется Петтигрю, хоть и в обмен на ценную информацию. Может, он – весьма искусный психолог, который нашёл своеобразный подход ко мне, чтобы со временем выпытать нужную Реддлу информацию, а я, как последний дурак, иду у Барти на поводу?

А ещё он с самой первой встречи смотрит на меня так, будто я – воплощение всех его самых тёмных и тайных желаний.

От последней мысли холодные мурашки пробегают вверх по позвоночнику и тают на затылке. Титанических усилий стоит запихнуть в самый тёмный угол сознания обжигающие воспоминания о поцелуе Барти и его юрких руках.

Взбудораженный последним событием и собственными мыслями, я не сразу вспоминаю о том, что время моей «прогулки» ограничено. Как только круглый циферблат в ближайшей витрине попадает в поле зрения, я ускоряю шаг, потому что до появления Кингли и Сириуса осталось чуть больше пяти минут. Чувствуя тяжесть медальона в кармане, я пытаюсь систематизировать рассыпавшиеся как горох мысли. Допустим, Реддл поверил, что мы вывезем крестраж из Хогвартса только завтра утром, но откуда тот, кто подкинул мне медальон, узнал, что мы сделаем это сегодня вечером?

Мыслительный процесс резко обрывается в момент, когда на подходе к бару я замечаю три до боли знакомые фигуры: два парня и девушка, закутанные в мантии и шарфы, неуверенно топчутся на пороге «Дырявого Котла». Когда дверь в очередной раз распахивается, выпуская на холод улицы пару изрядно подвыпивших волшебников, тёплый свет помещения падает как раз на заинтересовавших меня людей, в которых я абсолютно точно узнаю…