– То, что рассказала Андромеда, может быть полезно, правда? – произносит Рон, а я дёргаю плечом и радуюсь тому, что друзья не видят моего лица.

Крепче сжав пальцы на древке палочки, делаю резкие, но уверенные движения, забыв про слова, а в следующую секунду над моим кубиком появляется купол идеально правильной формы. Даже слишком правильной, у Гермионы и то не такой. Многие восторженно ахают, подошедший Снейп одаривает меня поощрительным взглядом и начисляет десять очков Гриффиндору, Рон что-то бухтит о том, какой я молодец, я же медленно опускаю палочку и хмурюсь.

Я не произнёс слова заклинания вслух, а всего лишь прокрутил их в мыслях. И вообще, у меня получилось только из-за того, что я всё-таки разозлился. Обычно злость – не лучший помощник в магии, но тут прямо-таки противоположный результат. И это с учётом того, что я половину занятия бьюсь над заклинанием. Мне на долю секунды показалось, что какая-то потусторонняя сила вела мою руку, словно это делал не я, а кто-то другой.

Мотнув головой, спускаю очки и сжимаю пальцами переносицу, одновременно успокаивая Гермиону, которая тут же принимается выяснять, всё ли в порядке.

На самом деле, ничего не в порядке, потому что подобные «странности», проявляющиеся в моменты, когда меня одолевают отрицательные эмоции, здорово пугают. Теперь-то я понимаю, что всему виной часть сущности Реддла, томящаяся во мне. Может ли быть такое, что вместе с кусочком души мне передалась часть его способностей, ведь Том – весьма могущественный волшебник...

Если это так, то нет ничего хорошего во владении чужой силой, и мне определённо пора завязывать с отрицательными эмоциями. Самое ужасное, что эти эмоции проявились при воспоминании об увиденном в кабинете Дамблдора.

Снейп и Андромеда, подумать только. Вполне возможно, мне могло показаться, что они как-то не так смотрели друг на друга, но какое-то мерзкое чувство не перестаёт терзать грудь острыми когтями. Да, они вместе учились в Хогвартсе и могли общаться, находясь на разных факультетах. Не думаю, что таким своенравным людям помешал бы столь несущественный факт. Даже то, что Снейп входил в ближайшее окружение Реддла, вряд ли что-то меняло. Во что всё это могло вылиться, раз Андромеда так взглянула на Снейпа…

Смысл обманывать самого себя, когда в мыслях есть один-единственный вариант, пульсирующий, как болезненный нарыв?..

Не обрадовавшись собственным выводам, я поворачиваюсь к друзьям и хмурюсь ещё больше, потому что выражение лица Гермионы, которая неотрывно смотрит в сторону преподавательского стола, вызывает подозрение.

– Что такое? – мягко тяну подругу за рукав мантии, она тут же склоняется ко мне и шепчет:

– Снейп странно ведёт себя. Мгновение назад он вернулся, при этом у него был такой вид, будто…

Гермиона не успевает договорить, а я – подумать о том, что не заметил отлучки профессора, потому как он привлекает внимание студентов и заявляет, что вынужден уйти по срочным делам.

– …покиньте кабинет не раньше положенного времени и, ради Мерлина, не сломайте тут ничего, – завершает он непреклонным тоном и скрывается за дверью, а я обнаруживаю, что он действительно выглядит очень странно, будто только что узнал важную новость.

Решение приходит молниеносно: я подхватываю сумку, сгребаю туда свои вещи, одновременно подгоняя растерянных друзей:

– Быстро собирайтесь.

– Куда?! – Гермиона в шоке смотрит то на меня, то на доску, на которой написано домашнее задание.

– За ним, куда же ещё, – произношу как можно тише, но всё равно наш диалог привлекает внимание стоящих рядом Гриффиндорцев.

– Но зачем? – не сдаётся подруга, тем не менее, запихивая учебник и свёрток пергамента в свою сумку.

Я подаю знак Рону, чтобы тот следовал моему примеру, и, к счастью, он подчиняется беспрекословно.

– Объясню за пределами кабинета, – отвечаю сквозь зубы, потому что мне не нравится повышенное внимание к нашему разговору.

Закинув сумку на плечо, беру Гермиону за локоть и тяну в сторону выхода, даже не реагируя на её доводы о том, что сказал Снейп насчёт несвоевременного ухода из кабинета. Рон оказывается проворнее и первым выскакивает в коридор, я вытягиваю Гермиону и захлопываю за нами дверь, а в следующую секунду мы переходим на бег.

– Ты сама сказала, что Снейп странно ведёт себя, – сбивчиво пускаюсь в объяснения, изредка поглядывая на всё ещё растерянную Гермиону, которая не привыкла нарушать школьные правила, – вспомни, он хоть раз оставлял студентов без присмотра? Нет. Значит, случилось что-то действительно важное, и я уверен, что это связано с Реддлом.

От разговора во время бега сбивается дыхание, и когда мы сворачиваем в ответвление коридора, ведущее прямиком к кабинету директора, я приваливаюсь плечом к стене и набираю полную грудь воздуха. Выдохнуть получается не сразу, потому что всего в десяти шагах стоит Снейп, который наверняка услышал позади себя топот и наши голоса.

– И что, позвольте поинтересоваться, стало достойной причиной для того, чтобы ослушаться моих слов и покинуть кабинет раньше положенного времени? – произносит он с расстановкой, плавно приближаясь, и окидывает нас требовательным взором.

Я успеваю поймать укоризненный взгляд Гермионы, заметить смущение Рона, который всегда впадает в ступор в подобных ситуациях, и, как обычно, беру всё на себя.

– Появились новости о Реддле? Я прав? – рублю с плеча, замечая боковым зрением, в каком ужасе распахиваются глаза Гермионы, но не думаю отступать, потому что Снейп меняется в лице. Он больше не выглядит, как строгий преподаватель, застукавший своих студентов за нарушением правил: он опускает подбородок, который до этого вздёрнул по привычке, и нехотя кивает. Снейп может сколько угодно противиться, но даже он не в силах поспорить с фактом: мы имеем такое же право быть в курсе событий, как и остальные члены Ордена.

– Следуйте за мной, – произносит он характерным тоном, который говорит: «Я едва ли терплю вашу наглость».

Я ухмыляюсь (конечно, убедившись, что Снейп этого не видит) и стукаюсь кулаками с Роном в победном жесте. Гермиона качает головой, хотя на её губах играет улыбка, и мы следуем за профессором, который приводит нас в кабинет директора.

Друзья располагаются в гостевых креслах, МакГонагалл, Снейп и Дамблдор теряются в глубине круглого кабинета, а я маячу за дубовым столом, едва сдерживая порыв дотронуться до одного из замысловатых механизмов, расставленных тут и там. Когда руки чем-то заняты, проще скрыть волнение. Затылком чувствую тяжёлые взгляды, периодически прилетающие ко мне со стороны профессоров, но намеренно не уделяю им должного внимания. Друзья напряжённо вздыхают и украдкой берутся за руки.

Наконец серебристый горностай врывается в кабинет через витражное окно, описав грациозный круг, зависает над большим глобусом и произносит голосом Артура Уизли:

– Мы нашли его, Альбус. Нашли крестраж.

Горностай тает в солнечном свете, и все как по команде обращают свои взгляды к Дамблдору. Некоторое время он задумчиво смотрит на то место, где всего секунду назад был Патронус, потом трясёт бородой и произносит, не обращаясь ни к кому конкретно:

– Я послал за профессором Снейпом, так как час назад получил сообщение от Артура: группа из трёх волшебников прибыла на место, где по предположению нашего тайного информатора Реддл спрятал свой крестраж.

– Получается, информация верна, – заключает Минерва, но есть в её голосе внушительная доля сомнения, которая вполне понятна: что делать с найденным крестражем?

– Да, верна, – откликается Дамблдор. Он занимает своё кресло и опускает ладони на стол. Солнечный свет играет на гранях драгоценных камней, которые украшают перстни директора, и это невольно притягивает мой взгляд.

– Как вы намерены поступить дальше, директор? – подаёт голос Снейп, а я ловлю себя на мысли, что его тон звучит крайне официально.

– Именно это я хотел спросить у тебя, – задумчиво тянет Дамблдор, что вызывает удивление у всех, даже у непробиваемого Снейпа, который отклоняется от колонны и хмурится в непонимании.