- Итак, Поттер, пока я провожаю тебя до барьера, слушай внимательно: Тёмный Лорд разгадал тайну твоего чудесного спасения, так что когда вы встретитесь с ним вновь, поверь, он будет готов. Второго шанса выжить не представится. А пока будь хорошим мальчиком и помалкивай о нашем маленьком разговоре, иначе твоим взрослым друзьям придётся несладко.
Неприятное ощущение между лопаток исчезает, зато в следующее мгновение меня толкают в спину, и пока я с трудом восстанавливаю равновесие, попутно извиняясь перед впереди идущими девочками, Барти в чужом обличии растворяется в густой толпе.
Я так и замираю посреди бесконечного потока учеников, бесполезно вглядываясь в чужие лица.
Отличное начало каникул, ничего не скажешь.
По ту сторону барьера меня ждут слегка взволнованные друзья, Фрэд и Джордж, а ещё Молли и Артур Уизли в компании…
- Сириус, – шёпотом выдыхаю, забыв про сломанный чемодан, и чуть ли не с разбегу налетаю на крёстного, который умудряется поймать меня, широко разведя руки в стороны.
Крепко обнимая его за шею, я дышу в волнистые волосы, отчего-то пахнущие свежим сеном и немного корицей, зажмуриваю глаза до белых кругов.
Только сейчас я понимаю, как сильно мне его не хватало.
Сириус без конца говорит что-то, хлопая меня по спине, храбрится, как может, но в уголках улыбающихся губ и во взгляде больших глаз я вижу затаённую тревогу и огромную долю облегчения от осознания, что я жив и здоров.
Дорога до машины проходит в сумбурных разговорах с крёстным, в которых больше эмоций, чем содержания, и даже тарахтящий по брусчатке чемодан и инцидент с Барти не в силах испортить эту временную эйфорию.
- Мне столько всего надо тебе рассказать, – тихо произношу я, когда мы уже переступаем порог Норы, из которой так гостеприимно пахнет свежей выпечкой.
Пробежавшая мимо Гермиона мимолётно касается моей ладони и коротко улыбается, давая понять, что рада за меня. Я улыбаюсь ей в ответ и вновь посвящаю всё своё внимание близкому человеку.
- Ты не представляешь, сколько я должен тебе рассказать, Гарри! – отвечает Сириус, поднимаясь впереди меня по лестнице. – Моё вынужденное нахождение здесь нисколько не радует меня, а в письмах, сам понимаешь, всего не расскажешь.
Я согласно киваю, хотя прекрасно отдаю себе отчёт, что крёстный не видит этого, а в памяти вновь вырисовывается образ мужчины с палочкой в руке, и эти страшные слова… Должен ли я рассказать об этом Сириусу? Я ведь ясно осознаю, кого Барти подразумевал под словами «твои взрослые друзья».
Члены Ордена.
- Там будет твоя комната, – добродушно заявляет крёстный, кивая в сторону двери в самом конце коридора на третьем этаже.
- Я только вещи отнесу и вернусь, хорошо? – произношу как можно более беззаботно и, к счастью, обрадованный встречей Сириус не замечает моего волнения.
Как только за моей спиной закрывается дверь, я роняю чемодан. Затолкнув его под кровать, без сил падаю на мягко пружинящий матрас, запускаю пальцы в волосы и с силой сжимаю их.
От усталости и безысходности хочется выть громче оборотня на луну.
Он знает. Он теперь знает, что я нахожусь под незримой защитой матери, но он нашёл способ, как обхитрить древнюю магию. Да, Реддл склонен к позерству и, возможно, он всего лишь хочет запугать меня, но Барти посреди Кингс-Кросс и угроза, которая может нависнуть над членами Ордена, проболтайся я – это слишком серьёзно.
Сколько тайн я храню уже…
Приняв сидячее положение, дышу медленно и глубоко, затем переодеваюсь в домашние штаны и футболку. Взглянув на себя в зеркало, поймав потухший взгляд, но уверенно толкаю дверь и спускаюсь на кухню.
Время обеда незаметно пролетает за ничего не значащими разговорами о Хогвартсе и предстоящем празднике. Никто и словом не обмолвился о чём-либо, связанном с делами Ордена.
Когда обед остаётся позади, Рон и близнецы приглашают меня подняться наверх, но миссис Уизли касается моего локтя, давая понять, что хочет поговорить со мной.
Парни кивают в знак того, что будут ждать меня наверху, и я остаюсь сидеть на своём месте. Гермиона и Джинни одновременно как-то странно смотрят на меня, отчего я незамедлительно хмурюсь, но спешат удалиться под незначительным предлогом. Артур с Сириусом тоже будто сговорились, и всего через минуту кроме меня и Молли на кухне не остаётся никого.
Наложив чары на грязную посуду, тут же тихо зазвеневшую в раковине, женщина садится рядом со мной, а я пытаюсь придать лицу нормальное выражение. Губы так и норовят поджаться от того, что я не знаю, куда себя деть под столь заботливым взглядом.
- Гарри, дорогой, как ты? – мягкий голос Молли окутывает меня, а я механически выгибаю брови.
- Смотря что вы имеете ввиду.
Добрая улыбка приподнимает уголки губ миссис Уизли. Она проводит ладонью по моим волосам и, положив ладонь на плечо, отвечает:
- Послушай, мой мальчик. Все, кто есть в этом доме, – твои друзья, и ты можешь доверять каждому из нас.
Я мельком заглядываю в глаза понимающей женщине, но тут же отвожу взгляд. Пальцы не могут найти покоя, поэтому я стараюсь как можно незаметнее опустить руки под стол.
- Я прекрасно знаю это, миссис Уизли. Спасибо вам за ваше гостеприимство, вообще за всё…огромное спасибо, – мне удаётся вновь оторвать взгляд от столешницы и посмотреть с благодарностью на Молли. – У меня всё хорошо, поэтому можете не волноваться.
Она делает вдох, словно хочет возразить, но внезапно передумывает. Сомнение на мгновение мелькает в её добром лице, но потом она треплет меня за щёку и лучезарно улыбается.
- Как скажешь, Гарри, но не забывай мои слова, ладно?
Облегчённо улыбнувшись в ответ, я уже начинаю выходить из-за стола, но миссис Уизли притягивает меня к себе и обнимает так, как может обнимать только мама.
Жар резко удаляет в лицо и начинает щипать глаза, но я с невероятным усилием утихомириваю эмоции и, пряча взгляд, быстро взбегаю вверх по лестнице.
К ужину мы успеваем разобрать чемоданы, несмотря на полнейшее нежелание Рона, а также немного прогуляться на заднем дворике. Погода благоволит, тем более здесь столько снега, что руки так и тянутся слепить снежок-другой и зарядить им в одну из огненно-рыжих макушек.
Незаметно нас увлекает снежный бой, и даже уговоры Сириуса оказываются бессильны. Мы с Роном успеваем возвести снежную баррикаду – правда, немного меньше той, что у братьев. Через час игры мне едва удаётся отодрать комья слипшегося снега от шарфа и вытрясти ледяные крошки из-за шиворота. Рон улыбается во весь рот, его щёки окрашиваются в насыщенный пунцовый оттенок, так смешно дополняющий его цвет волос, и я догадываюсь, что мои щёки нисколько не бледнее. Вкупе с взлохмаченными чёрными волосами и круглыми очками это наверняка выглядит ужасно глупо. Мы настолько увлекаемся игрой, что не замечаем, как промокает обувь и замерзают пальцы на руках. Только когда Молли чуть ли не собственноручно загоняет нас обратно в дом, мы почти синхронно понимаем, что не отказались бы от чего-нибудь горячего.
Нашими спасительницами становятся девочки: они успевают сварить чудесный напиток, от которого весь дом наполняется запахами мёда, корицы и кардамона. Желудок моментально делает сальто, но находит временное успокоение в паре-другой кружек сладкого угощения. Носки с заклинанием подогрева, подготовленные заботливой миссис Уизли, добавляют недостающую каплю в общее ощущение домашнего уюта.
Откинувшись на спинку стула, я грею руки о тёплую кружку и с интересом разглядываю всевозможные украшения, развешенные по всему дому. Особенно мне нравится изящная гирлянда из маленьких стеклянных шариков, будто припорошенных снегом. Она обвивает перила лестницы и мелодично позвякивает, стоит до неё дотронуться.
Складывается ощущение, что меня завернули в мягкий и уютный плед, сотканный из тепла зажженных свечей и сияния глаз близких людей. Приятное чувство неги разливается по венам, я будто тону в густом меду, как неаккуратная муха, но мне так хорошо и спокойно, даже немного клонит в сон. Я молчу, но не потому, что не хочу разговаривать. Просто не хочу разрушать это волшебное состояние, подогреваемое тёплой улыбкой Сириуса, счастливым блеском в глазах Гермионы, открытым и кристально-чистым взглядом Рона.
