На втором этаже, пришлось дойти до самого конца длинного коридора, чтоб отыскать желаемое. Поставив руку на седзе, богиня в неуверенности остановилась. Прислушалась. Никаких неприличных звуков из комнаты не доносилось. Возможно хранитель, приходит сюда, чтоб выпить саке, ведь у тануки оно самое лучшее.

Набравшись смелости, Нанами отодвинула седзе. Скрип раскрывшейся двери заставил Томоэ проснуться.

Минуты две они, молча, смотрели друг на друга округленными, как огромные монеты, глазами. А затем Нанами понеслась прочь из этого места, даже не закрыв за собой дверь. По пути, она сшибала всех подряд. Коридоры и ступеньки сужались, из-за застывших в глазах слез.

Наконец-то, удалось выбраться на улицу. Плевать на опасность, на екаев, что не прочь полакомится человечиной. На ведьм, которые могут приготовить из нее эликсир молодости. Плевать! Лишь бы ноги унесли подальше от него.

« Предатель! Ненавижу!!!...» — а в глазах, так и стояла картина, как проклятая тануки мирно спит на груди Томоэ. Судя по всему, он был одет только в костюм Адама, да и на тануки вещей было не больше.

С такими мыслями девушка прибежала в незнакомый лес. Упав на снег, уперлась руками в землю и склонила голову, лишь бы никто не заметил ее слез. Нанами, было больно и обидно. Ревность сковала грудь. Все светлые воспоминания, связанные с лисом только усугубляли ее страдания. Опять Томоэ сделал ей больно. Очередная измена.

— Нанами... — послышалось сзади. Дыхание лиса сбивалось.

Все же догнал. Не дал времени даже на, то чтоб собраться с силами и выглядеть более ли менее достойно. И все же ей хватило духа подняться с колен. Его хватило даже на, то чтоб, обернувшись столкнуться с его взглядом. Сама удивляется, откуда столько силы? А может это вовсе не сила, а скорее неизвестно откуда нагрянувшее безразличие.

Нет.

Точно не оно.

— Не стоило отвлекаться, Томоэ — уверенно сказала девушка, утерев последнюю слезу с лица. Пусть внутри все сгорает дотла. Вся ее любовь. Но он этого не увидит. Больше никогда не увидит ее слабости.

— Как ты здесь оказалась? — не обратив внимания, на ее сарказм спросил лис.

— Знай я, что помешаю тебе, не стала бы вообще сюда соваться.

Пару секунд лис не отрывал от нее взгляда. Да виноват. Пытался утопить свою горечь, в ласках другой. Заглушить боль, которую причинила человеческая богиня. И все равно не смог. Он понимает, что ей больно сейчас. Но в глубине души рад этому. Пусть почувствует то же, что столько времени чувствовал он. Хотя нет. Даже так, она никогда не осознает какого это, когда, тот, кого ты любишь, отдается твоему лютому врагу. Причем в свой первый раз. Тому, кого ненавидишь, каждой клеткой тела. Она никогда не поймет, как бы сильно он ее не ранил.

Но Нанами, не глупая девчонка. Она прочитала в его глазах то, что он не смел сказать. Любовь к нему не знает никаких границ. Он ее бесконечная вселенная. Ее жизнь, судьба, воздух. Все! Но главное, он ее спасение от самого пагубного недуга. Сладкого, манящего и губительного. От Акиры. Потому что его любить нельзя. Потому что Нанами собирается запретить себе любить его.

— Томоэ... — нарушила первой тишину потому, что теперь есть лишь один выход — Мы оба ранили друг друга. — жестокая правда — Запятнали, все то светлое что у нас было. И сейчас я не хочу разбираться кто прав, кто виноват.

— Чего же тогда ты хочешь? — спросил он каменным голосом.

Готовится мысленно к худшему. К тому, что она отвернется. И только и останется, что травить себя алкоголем в чайном домике, в компании распутных девок. Из которых, ни одна не будет его ценить и любить так, как эта хрупкая человеческая девочка. Поэтому Томоэ не выдерживает ее взгляда и отворачивается в сторону. Хочет скрыть свою печаль, и свои душевные переживания.

— Я не стану расспрашивать тебя ни о чем. Просто спрошу одну вещь. — Нанами сглотнула и сжала руки в кулаки. — Ты любишь меня?

— Да. — ни секунды не думая.

— Тогда я все забуду, если ты пойдешь сейчас за мной. Я все забуду, Томоэ. Все. Слышишь. Переступлю через свою гордость. Обиду. Даже через осознании того, что все это, ты сделал по собственной воле, когда у тебя был выбор, в отличии от меня. Сотру из памяти и никогда не упрекну. Только ты, сейчас должен сделать выбор. Либо ты со мной, либо со всеми.

— Разбитую чашу не склеишь, Нанами — сказал Томоэ грустно улыбнувшись. — Я готов следовать за тобой куда угодно. Я всегда выберу тебя. Но наши отношения испачканы грязью, которую не смоешь.

— Значит, начнем с чистого листа. Можно вернуть все Томоэ, было бы только желание. Было бы достаточно любви. И моей хватит на нас обоих — теперь она не совсем в этом уверена, но желает верить. Иначе она себя погубит, чувствами, которые никогда не должны были рождаться. Которым, нет места ни в одном мире. Стоит подумать об этом, как снова по щеке катятся слезы. Почти превращаясь в сосульки, на морозе.

Томоэ подошел ближе. Совсем неуверенно протянул руку, чтоб утереть прозрачную жемчужинку, что скатывается по ее нежной щеке. Но так и не решился коснуться. Нанами заметила, как он опустил голову. Медленно опускает уже поднявшуюся к лицу руку.

Не позволит!

Нанами резко перехватывает ее, чем заставляет лиса поднять глаза, и сама кладет теплую, мужскую ладонь, на свою розовую щеку. Прикрывает глаза. Вот оно. Спасение. Лекарство от ее безумной болезни. Томоэ в ласках тануки, топил свою обиду, Нанами в его ласке будет топить свои чувства к его врагу.

Поэтому Нанами крепче прижимает его ладонь к лицу. Целует ее и вновь трется щекой, как кошка. И тогда лис не выдерживает. Падает на колени, прямо у ее ног. Присев на снег прячет лицо в ладонях. Нанами бросается к нему. Накрывает своими объятьями, такими крепкими и такими необходимыми сейчас для них обоих.

— Нанами, мне не хватит и вечности, чтоб вымолить твое прощение. — каждое слово пропитано чувством вины.

— Как и мне, Томоэ. Даже если ты найдешь в себе силы простить меня, сама я не прощу себя никогда.

— Во мне слишком много обиды. — признался он честно — Я не могу ничего с этим поделать. Его запах... теперь ты всегда будешь пахнуть им.

— Прости меня, Томоэ. К сожалению то, что случилось, нельзя изменить. Нужно просто время. А мы не будем торопиться. У нас оно есть. Для начала будем просто близкими людьми. Друзьями, в конце концов. И дальше все пойдет своим чередом. Мне хватит терпения. Только не предавай.

Лис крепко ее обнял. Уткнулся в волосы своей бесценной богини и госпожи. Своей любимой хрупкой и в то же время сильной девочки. Гладит густые локоны рукой, и только теперь чувствует умиротворение и спокойствие. Никакие ласки тануки, никакое самое ядреное саке, не могли ему этого дать. Зато Нанами может. Ее любовь ничем не запятнана, так он думает. Только тело. Но это уже не важно.

« Какой же я дурак... Как я мог так обойтись с тобой... Сам себя прибить готов, чертов эгоист!!! И пусть я никогда уже не буду для тебя первым, но зато могу стать единственным...и стану! »

Цель намечена. Лис хватает на руки свое бесценное сокровище и несет ее домой. А его объятья согревают Нанами, в этот морозный денек, но не так будоражат душу, как объятья проклятого демона. Оно и к лучшему. Все теперь в прошлом. Они чувствуют себя вполне счастливыми. Потому что оба прощены. Потому что готовы построить все заново. Разбитые осколки, склеивать поздно, но просто нужно создать нечто новое. И тогда все можно будет переиграть. Как в самый первый день их встречи. Оба на это искренни надеются.

Комментарий к Глава 23: Неужели я люблю его... Тоиши* – водный камень для заточки катан.

Сая* – оправа для катаны.

====== Глава 24: Дурные манеры. ======

Нет ничего лучше чем, разобравшись с делами всей своей жизни, пойти подышать свежим воздухом. Хоть на улице и шел небольшой снежок, и было морозно, Акира накинув, темное пальто и капюшон, вышел погулять в парк. Погода его не особо радовала. Ведь лютый холод, он ненавидел. Однако, несмотря на это, пройтись было необходимо. Хотел проветрить голову. Вот уже пол месяца, он мучился вопросом, почему Нанами в другом мире, была столь нежна с ним. Покрывала шею поцелуями, позволяла уложить себя на землю. Чтоб еще она могла позволить ему в тот день? Как далеко можно было зайти? А главное, почему? Неужели ему удалось вырвать из нее чувства к паршивому лиса. Слабо верилось. Возможно, девчонка поддалась минутному порыву, но и это с трудом походило на правду, ведь такие минутные слабости не в характере богини.