Но времени нет. Потому что что-то гонит нас вперед – словно не давая остановится и задуматься.

– …ХОУК! – Что? А, да, конечно, – отрываюсь от размышлений, ныряя в пролом следом за неугомонным гномом. Мгновенно наваливается тяжелая, душная темнота. – Нужен свет, – Каллен задумчиво щурится, пытаясь приспособить зрение к новым условиям. Качаю головой. У меня всегда было хорошее ночное зрение, да и в полной темноте я вижу весьма неплохо, но как минимум трое из нас такого дара не имеют.

Над ладонью идущего впереди Лета вспыхивает светлячок.

– Лен, Зев…брат… держитесь ближе к нам. У вас нет способности видеть в темноте. – А Хоук? – Я все вижу, Фенрис. – Я же говорил. Он УЖЕ Страж. Его навыки и умения уже соответствуют тем, что характерны для Стражей. Да и глаза его почти завершили свое изменение – вон, Андерс подтвердит. – Да. Часа через три они затянутся характерной белесой пленкой – и все. Это будет финал Преобразования.

Качаю головой:

– Я всегда обладал этим зрением. Это одно из последствий…моего прошлого.

Повисает тишина. Варрик тут же встревает:

– Пойдем, друзья мои. Я хоть и гном, но особой любви к этим местам не испытываю. Предпочел бы сейчас оказаться где-нибудь в районе Берега Мечтаний. – О-о, ты бывал в Антиве? – Зевран радостно скалится, но я отчетливо ощущаю нотку неприятия. Вопрос только, неприятия ЧЕГО? Троп? Нас? Происходящего? – Где только я не бывал, Птичка. Даже в Зале Совета Минратоусского Собора Тевинтерской Империи.

Не выдерживаю – срываюсь в хохот. Следом – начинает хохотать и Летис.

– Это был не Минратоус, Варрик. – М-да? А эльф сказал… – Минратоус – это для Белого Шпиля, друг мой гном. Ладно, позже я все расскажу. Сколько смогу, по крайней мере. Пойдемте. Как только окажемся на первом ярусе, я буду плести Нить.

Никто не спорит. Но, тем не менее, чувствую твой обеспокоенный взгляд. Пара секунд – и ты уже шагаешь рядом со мной, касаясь кончиками пальцев моей руки. И я благодарен тебе за эту молчаливую поддержку. Она мне нужна. ТЕПЕРЬ нужна – больше, чем когда-либо.

А в сознании появляется… нечто. Интересно, можно ли это назвать «натяжением»? Потому что это самое близкое по ощущениям. Словно где-то глубоко внутри меня до звона натигиваются одна за другой тончайшие тетивы или струны. Хочется передернуть плечами – отвлекает.

– Это Скверна. Ты привыкнешь.

Поднимаю на тебя взгляд. Твои глаза светятся в темноте, прозрачное золото мерцает невероятной глубиной, затягивает, словно в бездонный колодец.

– Ясно.

На первом уровне почти светло – древние светильники на рунных столбах, сотворенные строителями Троп, погасли далеко не все, кое-где остались и огромные чаши пламени на кованых цепях, свисающие с невероятной высоты сводов. Да и жилы лириума дают довольно яркий свет.

Лириума, да.

Светящийся минерал притягивает взгляд. Всего два шага – вы не успеваете даже понять.

Стягиваю перчатки и касаюсь камня голыми ладонями.

В сознании, стирая натяжение, взрывается многоголосьем Тени чужая этому миру Песня.

Я уже слышал ее…

Тогда – в Чащобных Холмах. Но не придал этому никакого значения. А ведь Лириум – это порождение Тени. Это – часть Изначалья, плоть и кровь мира, его кости, на которых он сотворен.

Чьи-то руки вцепляются в мои плечи, оттаскивая меня от жилы:

– Ты свихнулся?! – Он поет, Умо Асала… Поет, понимаешь?

Оглядываюсь. Летис трет лицо ладонями, даже не сняв латные рукавицы. Потом хмурится:

– Где-то я уже это слышал. Справедливость, ты еще в Андерсе, или уже сменил место обитания? – Не смешно, Командор. – Знаю, Джас. Прости. Андерс, что думаешь? – Он всегда был странным. Пойдем, Гаррет. У нас есть дело. – Да, конечно.

Вы считаете, что я схожу с ума. Быть может, вы и правы. Отдаю тебе перчатки – мне нужны голые руки, чтобы работать с Нитью. Ты на миг передаешь контроль, и Справедливость вскользь касается моих губ – и вам обоим плевать, что подумают остальные. Впрочем, что они могут подумать? Как будто кому-то есть до нас дело.

– Будь осторожен, Гаррет. – Конечно, Умо Онери…конечно.

Ловлю взгляд Волчонка. Широко распахнутые, полные понимания глаза.

Мое Сердце. Умо Хазрат. Он для меня – больше чем жизнь. Я так ошибся… Я не должен был впускать вас в себя, в свое существование. Потому что это уничтожит всех нас.

Моя Душа. Умо Асала. Ты – самое дорогое, что я обрел. Только вот у меня самого – нет души. Я Монстр, личное Инферно и продолжение руки моего Господина. К чему душа клинку?

Моя Надежда. Умо Онери… Как поздно я осознал, что без него я не был бы полон. Он не смертное существо – он нечто иное. Большее. Он – связующее звено между прошлым и будущим…

Вижу, как блестящий изумруд его взгляда разбивается осколками сожаления и боли, когда мой кинжал распарывает ладони, как просыпающаяся сила расплескивает по коже алые блики магии, заливает багровым сиянием глаза. Он никогда не смирится с этой магией, никогда не примет ее. Он прав – это слишком дорогая мощь. И почти никогда она не стоит своей цены. Но слишком часто это – единственный путь.

В его взгляде нет отвращения – и это единственное, что утешает меня сейчас.

– Летис… Запечатаешь остальное. Я не знаю, как долго нам придется искать. – Хорошо.

Срываю воск с маленького пузырька с кровью и, поймав пораженный взгляд Каллена, салютую им и делаю глоток. Летис успевает подхватить пузырек, когда мое тело изгибается в первой судороге. Ощущаю твои руки на плечах, чувствую горячие ладони Волчонка…

А в душе начинает пульсировать внутренний компас, настроенный на одну конкретную личность. «Стрелка» его двоится, но та, что указывает на поверхность, мне не нужна. Отбрасываю все наносное и лишнее, оставляя лишь отголосок силы. Ощущение направления столь четкое, словно кто-то нарисовал перед глазами огненную стрелку. Окружающее плывет полупрозрачным маревом – я сейчас одной ногой в Тени. Чувствую, как искрятся Жилы лириума, как поет этот полуживой минерал, чувствую мерцание ваших душ, как огоньки свеч на сильном ветру. Это даже в какой-то мере страшно – потому что то и дело кажется, они вот-вот затухнут. Чувствую пронзительный холод Изначалья. Здесь, на границе Завесы он близок, как нигде больше. Тела касаются потоки ледяного ветра – и колючие осколки льда. Знаю, что на самом деле все иначе, но смертное ограниченное сознание не в силах воспринять происходящее в тех измерениях, что присущи ТОМУ миру. Или НЕ-миру. Чтобы не сойти с ума, мы, те, кто оказывается в силах ощутить его дыхание, находим аналогии, способные хоть немного упорядочить первозданный Хаос Инферно, уместить необозримое хоть в какие-то условные рамки.

– Нам туда…

Тебя, вас двоих, я ощущаю ярче прочих. Ярче даже Волчонка. Впрочем, это и верно – наши судьбы сплетены сильнее, чем, вероятно, я думал. Не знаю только, почему. И у меня не так уж много времени, чтобы выяснить, ЧЕМ для тебя обернется такая связь со мной…когда я шагну за обозначенный для меня порог. Я совсем не удивлен, что именно ты берешь меня за руку, ведя за собой, словно маленького ребенка. И я иду.

Я доверяю тебе, Умо Асала. Потому что ты – часть меня. Большая часть.

====== Глава 23 ======

Из транса Поиска меня выдергивает почти неслышный отсюда, из полу-Тени, приказ Летиса:

– Достаточно на сегодня. Привал.

К губам прижимается горлышко фляги, и я делаю глоток чего-то прохладно-кислого. В глазах медленно проясняется. На лице Волчонка – беспокойство. Странно, я думал, он будет сильнее…противиться происходящему.

– Почему? – Я уже говорил тебе. Я буду с тобой до самого конца. Что бы ты ни задумал. Что бы ВЫ ни задумали.

Вера. Вечная вера в непогрешимость Хозяина. Он не смог ее в себе перебороть – лишь перенес на меня. Теперь я это понимаю – лучше, чем когда-либо. Не понимаю я лишь одного – зачем тебе это, Волчонок?

– Спасибо.

Кивает и уходит, помогая разбивать лагерь. Пытаюсь заставить себя подняться с камня, на котором сижу. Не получается – ноги не слушаются. Каллен – вот уж от кого не ожидал, заставляет меня опуститься обратно: