Замолкаешь, не договорив.
- К чему ты был готов, маг? - Я видел слишком много погребальных костров. Слишком на многих из них лежали мои друзья, Фенрис. Еще один… я бы шагнул следом. Кстати, как, подозреваю, и ты.
Фенрис, ничего не говоря, подходит к нам, сидящим на краю кровати, и опускается на колени, уложив голову на скрещенные на наших ногах руки.
- И сейчас… когда я увидел тебя на этом парапете… - Прости. - Просто… не поступай так, хорошо, Грег? - Почему Грег? - Что?
Фенрис приподнимается, глядя в золотые глаза. Здесь, в Башне Бдения, они у тебя почти постоянно такие. Слишком много Стражей вокруг.
- Почему ты зовешь его Грегом? Мне казалось, что у имени Гаррет нет краткой формы. - Он сам когда-то попросил его так называть. - Сам? Это странно, Андерс. Сейчас я… не воспринимаю это имя, как свое. - Ну… на самом деле… он просил звать его Гред… но… почему-то… мне было… неприятно ТАК к тебе обращаться… я выбрал близкое по звучанию… мы с тобой, Солнце, даже пару раз… ссорились по этому поводу… Фенрис? Что…? - Гред? Ты был гредом? – вижу, как искажается его лицо. Отвращение? Ненависть? Пожалуй, можно было ожидать.
Просто киваю. Здесь не нужны слова.
- Но… почему ты хотел, чтобы тебя так называли?....тем более – он?! - Быть может, не хотел забывать об этой странице? Хотел помнить, какой я монстр? - Кто-нибудь, во имя подштанников Андрасте, объяснит мне, о чем речь?
После этого восклицания в комнате повисает напряженная тишина. Я чувствую, как дрожат его руки на моем колене. Ты переводишь недоумевающий взгляд с одного на другого. Ни я, ни Фенрис не жаждем объяснять, КАКУЮ роль выполняет гред в Тевинтере. Ты такой… светлый. Не хочется, чтобы ты знал, сколько грязи на самом деле рядом с тобой.
- Виниджолес те рака?
Чувство вины? Нет. Я не ощущаю себя виновным. Я упивался этим, наслаждался криками и стонами боли. Я действовал по собственному желанию…
И, быть может, это хуже всего…
– Нигиль, Фенрис. Ни рама корматра. Токо ле… …
Он зажимает мне рот ладонью, не давая завершить то, о чем я впоследствии могу и пожалеть.
– Заткнись, ради Думата!
- Думата? Фенрис, я-то думал… - А-ай, заткнись, Хоук. Это уже не смешно. - Ну и? – ты прищуриваешься, переводя взгляд с меня на него и обратно. - Прости, Андерс… просто… это тяжело объяснить. Гред… Ты ведь знаешь, что все магистры в Тевинтере практикуют магию крови… У каждого из них есть….подручный, помогающий… в… проведении… некоторых ритуалов. - Подручный? А что… - Я… не хочу… рассказывать.
Боги всегда просили крови. Много крови. И всегда у их ног стояли такие, как я. Греды. Семеро сильнейших, Тени своих Хозяев, Первых Семи Высших Магистров, мы являемся Джар-Гредами. Первыми Аколитами своих Богов.
Во время Ежегодного Ритуала Богов мы были выше собственных Хозяев. Мы – всего лишь рабы.
Самый большой парадокс Империи. Раз в год на сутки все в Тевинтере становятся равны – и только Семь Первых Аколитов – воплощение Богов на земле, бывают всемогущи.
Но любой Гред – это самый страшный сон любого раба…
Джар-Гред – это кошмар наяву…
– Фенрис…
– Маг, ты уверен, что хочешь знать?
– У нас было слишком много секретов. Вот к чему это привело. Быть может, расскажи Хоук все раньше… мы бы просто разнесли по камушкам башню этого… Осциваса. А попутно и еще парочки Магистров… Данариуса, например.
Встречаюсь взглядом с Фенрисом… просто киваю. Я не могу этого рассказать. Пусть ты услышишь это от… другого. Нет, это не стыд. Я не смогу описать тот ужас, который на самом деле должны вызывать такие, как я. Так же, как ни один палач никогда не сможет понять и объяснить, почему все так боятся его алого капюшона.
Это – часть меня самого.
А еще – эта часть сейчас голодна…
- Для многих ритуалов крови, маг, требуются жертвоприношения. Думаю, это ты тоже знаешь, – дождавшись кивка, Фенрис продолжает, – Во время такого ритуала очень важны несколько аспектов, а именно – своевременность чтения заклятия, количество крови… и количество боли. - Ты хочешь сказать, что гред – это пыточных дел… - Если бы только это… Это маг… всегда – маг… некромант… способный держать жертву на границе Тени… используя боль агонии для вытягивания энергии из Тени… чтобы продлить агонию.
Он говорит… а от тихого голоса в голове рождаются короткие образы….распятое тело ребенка, по всей коже которого ритуальным лезвием нанесен узор рун… иглы в глазах…мелкие крючки, растягивающие кожу на каждом порезе… магическая сеть Ужаса… вытянутый через небольшой разрез кишечник, уложенный на пентаграмму…
И капли крови, падающие с пальцев…
Неутоленное, почти мучительное желание снова ощутить, как в руках дрожит натянутой тетивой Нить чьей-то жизни. Желание снова почувствовать чужую боль как свою…
- Фенрис… - Ты сам хотел знать, маг. Помимо мучений жертвы… Гред ритуально мучает и самого себя, связав себя с… объектом. Не знаю… как это вы, маги…делаете… - На уровне Кварато, Андерс, – едва слышно….не могу произнести это громче… Иначе ты услышишь жажду в моих словах… а я не хочу чтобы ты осознал всю степень моей темноты.
Ты сглатываешь. Эмоциональная привязка на Сеть, когда все ощущения проецируются на самого мага, сотворившего заклятие. И когда жертва чувствует то же, что и палач. Она упивается собственной болью, потому что ею упивается Гред.
– Вторая обязанность Греда…
- Фенрис, пожалуйста, не надо… - Он хотел знать, Хоук. Гред – наставник юных….рабов. - Наставник? Нет. Не отвечай, мне хватит и того, что я узнал. - Я отвечу, маг. Наставник – во всех смыслах. Раб, особенно миловидный – не в последнюю очередь игрушка. Любого из них может остановить самый низший из слуг, не говоря уже о старших… и ВСЕХ воинах… и личной охране… и самом Хозяине-Магистре, если он снизойдет до такого… и потребовать удовлетворения… особых… потребностей. В любой форме, от простой, до самой извращенной. Гред обязан… научить…новых рабов, КАК такое удовлетворение давать. Во всех формах. Это… своего рода привилегия за то, что он ведет ритуалы. Эдакое… поощрение. Как ты понимаешь, ни у одного из рабов об их желаниях не интересуются.
Ты дитя, Умо Хазрат. Ты видишь лишь внешнюю сторону… Все гораздо глубже.
Я не учу их давать наслаждение другим – я учу их самих наслаждаться причиняемой болью. И я, в отличие от многих и многих, знаю, когда нужно остановиться. Любой Гред знает – потому что сам прошел эту школу.
Ведь нет ничего, что было бы более приятно, чем боль. Все приедается, ко всему привыкаешь…
Но из всех чувств лишь боль – переменчива, словно море, необъятна, как звездное небо…
И лишь боль заставляет нас почувствовать себя живыми…
Вот и на твоем лице проступает отвращение. Коротко и горько улыбаюсь… встаю. Главное – не встречаться с вами глазами. Потому что в памяти все еще мелькают вспышки лиц… десятки… а может, и сотни? …тех, кто оказался на алтаре… и в гредной. Нет, не за прошлую жизнь… уже за эту.
Мне плохо без этого. Я должен чувствовать больше, чем прочие, чтобы… чувствовать.
«…Совсем распустились в отсутствие Греда! Твердой рукой навожу порядок.
Боги довольны. Давно уже столько жертв не попадало на их Алтари… Да, жестоко. Но действенно. Остальные не то, что бунт – глаз поднять не рискнут…»
В следующий миг вы обхватываете меня руками, не давая сделать ни шагу.
– Хорошо, что я так тебя не звал…
Мой рот накрывают горячие мягкие губы. И вам не противно? Вам обоим? Это странно. Обычно люди не в силах осознать, что мы ничего не решаем – все и всегда кто-то решает за нас.
