Осцивас поморщился снова. Эту ошибку в расчетах уже было не исправить, и теперь приходилось корректировать всю схему.
– Ты уже заметил выплески в районе Тирашана? – Да, – Осцивас нахмурился, – И я не понимаю, что происходит. Они слишком сильны для кого-то из Двенадцати…но и слишком слабы для Пробуждающегося. Слишком похожи на фон Радеса. – Думаешь, кто-то ведет свою игру? Мы веками проверяли всех детей, попавших в поле нашего зрения, и ты знаешь, что это почти все население этого мира. Ни в ком не было активной крови Богов, кроме троих. – Четверых. – М-м…да, четверых. Но все они были отслежены от и до, как и их потомки. Неучтенный? – Нет. Даже для подобного выплески сильноваты. Это скорее похоже на еще одно Воплощение. – Невозможно. Все записи у нас.
Осцивас качнул головой – иногда самоуверенность Архонта ставила его в тупик. Мысленно сделав пометку о необходимости проверить по своим каналам, он задумчиво ответил:
– В любом случае, Радес сильнее и старше, раньше начал входить в силу. Он так или иначе будет доминантом в этом цикле. Ему навстречу идут один из его Дхоров, так что проблем быть не должно. – Этот Дхор лоялен? – Несомненно. Однако Радес об этом знать не должен. – Хороший выбор. Как идет процесс? – Быстро. Неожиданно быстро, я бы сказал. Слияние, что примечательно, проходит и в реальности и в Тени, что обусловлено частыми проходами через Завесу. Полгода. Год – максимум. Правда, это если не будет очередных…вмешательств Судьбы. – Только три шага… – голос Архонта задумчиво утих. – Свяжись с Шестым. Мятежный знает, что к чему, у него есть связь с нашими…ставленниками. Пора подтягивать поводки – мы слишком близки к решающей стадии.
Сияние магии погасло, и тело Поднятого, выполнившего свою функцию, упало на пол, рассыпаясь прахом. Осцивас задумчиво провел пальцем по нижней губе. Значит, Джованис в курсе? Это уже интересно. Еще интереснее, что он, оказывается, включен в план… Это следовало обдумать. Впрочем, не сейчас. Сейчас им следовало отправляться в Белый Шпиль – на Бдение.
В несколько шагов вернувшись к Алтарю, Третий среди Равных одним движением разомкнул оковы на руках и ногах юноши:
– Вставай. Пора идти.
Полуэльф медленно поднялся, последовав за Хозяином.
– оОо –
Ежегодное Восхваление Богов. Жестокое времяпрепровождение, литры крови, боль и грязь. Сотни умирающих во имя Семи. Почему именно мне было суждено стать тем, кто будет воплощать Тота? За что мне такое наказание? Я здесь уже больше сотни лет, я Джар-Гред… Но как же я все это ненавижу…
И люблю. Почему же все так сложно, о Андрасте? Я почти не помню другой жизни – лишь обрывки. Густые пряди материнских волос, ее тихое пение, сильные руки отца, исполосованные шрамами – или быть может, это уже фантазия? И яблоки. Единственно, что я помню точно – свой домик на развилке ветвей самой строй из яблонь.
Сегодня – особенный день. Сегодня мы, семь Джар-Гредов Империи, на сутки будем самими Богами. Сегодня не будет ни Магистров, ни рабов – лишь Боги и их дети.
Сегодня нам суждено выбрать Отмеченных. Тех, в ком есть что-то, что видно одним Богам. Каждый год семь учеников из сотен, которых набрали себе Магистры, удостаиваются чести войти в число Богоизбранных. Из кого-то из них впоследствии вырастет достойная смена нынешним Равным, которых когда-то давно так же отметили Боги. Эти дети перейдут под руку Семи, сменив наставников…
Бедные дети. С другой стороны, их участь лучше, чем у других, тех, кто не удостоится подобной чести. Теперь их будут ждать непомерные нагрузки, из-за которых часть сожжет себя, часть станет поживой демонов….а часть погибнет на Ледяной Стезе.
А еще мы облегчим жизнь рабам. Не всем – лишь немногим, но все же. Нам ли, тем, кто веками истязает и обучает их, не знать, сколь неприятна их доля… Каждый год несколько десятков рабов из простых вещей становятся чем-то большим… особым. Ценным. Выбранным Богами. Кто-то из них станет прислугой. Кто-то – личными телохранителями. Кто-то, если повезет, перейдет в число учеников…
Сила Бога – как наркотик. Она растекается по венам горячей музыкой и сладкой болью. Она поет в крови, бьется морским прибоем, глуша сознание, вытаскивая на поверхность инстинкты – почти звериные, дикие, необузданные в своей силе. Мы рядом с ней даже не букашки – пыль на ветру.
Сначала рабы. Сотни и тысячи, сейчас, в измененном пространстве Белого Шпиля, их выстроили по секторам. Так легче ориентироваться. Впрочем, для нас это не имеет значения – мы подчиняемся неумолчной тяге, мы, Семеро Богов, видим тех, кого отметили еще при рождении своей волей… Они сияют для нас, будто маяки в серой массе.
Девушка с огненной гривой из сектора Андорала… Прости, Брат, но она – моя. Склоняюсь, отмечая ее – и след моих губ на ее лбу, засияв ало-пурпурным, превращается в мою же руну, чтобы спустя миг раствориться в коже.
Эльф из сектора Лукасана. Нет, Возлюбленный мой, этот – тоже принадлежит мне…я его нашел, когда он родился в тех трущобах Эмериуса… Я помню каждого из них – в них всех есть моя искра. Как вон в той гномке…она была благородной, но еще ребенком ее выкрали, продали Магистрам… Я не слежу за их судьбами, но иногда нити их жизней пересекаются в своем течении с иными, которые я вижу, и я узнаю части их историй… Жаль, но многих из Отмеченных мною здесь нет. Ан нет, и не жаль – они не рабы, они строят иную жизнь, хотя и не знают о своем предназначении…
Моих сегодня тут немного – Уртемиель в этом году собирает более обильный урожай. Что и верно – скоро его Пробуждение, он многих отметил в последние годы…
Он – последний.
Отмечен не только мной, что примечательно. Редко когда одного избирают сразу двое. Далеко пойдет. Его брата-близнеца я тоже отметил, но тут его нет. Странно, но не имеет значения.
– Думат. – Тот.
Наши ладони ложатся на его плечи, и его хозяин, стоящий рядом, гордо вскидывает голову. Он служитель Старшего из Братьев, а потому и привилегия тут не у меня. Жаль… Я отступаю в сторону. Думат наклоняется, касаясь губами высокого лба Отмеченного, и в смуглой коже растворяется серебристый круг с сиглой Всесильного.
Ошеломленный эльвен с явной примесью крови дроунов поднимает на меня свои невероятные глаза – травянисто-зеленые, с золотистыми искрами. Совсем еще юный – быть может, весен шестнадцать… Думат ловит мой взгляд и кивает:
– Дозволяю коснуться. Он – достоин быть отмеченным обоими.
Благородно. Коротко киваю. Он Избран моим Братом, а потому я должен свою мету ставить иначе…
Но я и не против…
Обхватываю его лицо ладонями, едва ощутимо касаясь поцелуем губ. Хозяин раздувается от гордости – еще бы. Этот малыш будет хорошим телохранителем…а быть может и Тенью. Моя ладонь отводит в сторону белую прядь, упавшую ему на глаза…
Из полусна-полувидения выплываю медленно, словно из толщи ледяной воды. Волчонок почти неслышно сопит рядом, сонно прижавшись лбом к моему плечу.
А белая прядь все так же непослушно спадает, прикрывая правый глаз.
Вздрагиваю и почти неощутимо провожу кончиком пальца по его нижней губе – и под моей рукой одному мне заметным свечением наливается Руна Пламени, и ее нижние шипы как раз касаются начала лириумных полос. Значит, вот почему он стал тем, кем стал…
– Прости Нас, Ано Хазрат… – оОо –
Наш привал был не то, чтобы долгим, но все же необходимым. И вот сейчас мы стоим в зале над телами погибших и размышляем, как нам поступить, потому что не стоит бросать их…вот так.
– Костер могут почуять и увидеть, – продолжает всех убеждать Нат, от которого я подобного не ожидал, к слову, но Летис в этом вопросе непреклонен. – Они наши братья, Натан. А Послушники все еще ищут Стражей и собирают кровь. – Но яркое пламя неизбежно привлечет сюда Тварей. Сможем ли мы отбиться от отряда в сотню Порождений? Не будь таким… – Ты прекрасно знаешь о долге и чести, Натанияль. Я не собираюсь поднимать эту тему. Слишком много аргументов «за» погребальный костер и слишком мало – «против».
