- Кто?
- Я ВЫЛОМАЮ ЭТУ ЧЕРТОВУ ДВЕРЬ!
Ответом мне стала тишина, и через некоторое время дверь-таки открылась.
- Она не хочет Вас видеть, капитан, – сказал Бельфегор, не давая мне пройти внутрь. – Уж не знаю, что на этот раз Вы натворили, но, думаю, предел есть любому терпению.
- Не лезь не в свое дело, – огрызнулся я, пытаясь обойти его стороной, но Бел все так же преграждал мне путь. – ЖЕНЩИНА, ВЫЙДИ, НАМ НУЖНО ПОГОВОРИТЬ! – крикнул я, поняв, что от этого идиота ничего не добьешься.
- Как я Вам уже говорил, принцесса не желает с Вами общаться, – съехидничал Бельфегор. – Может быть, Вы хотите что-то передать?
- Я… хотел извиниться, – я знал, что не стоит говорить этого при нем, но это был единственный шанс сказать перед отъездом, что мне действительно жаль за свое поведение.
- Кто Вы? И что Вы сделали с нашим капитаном? – Бел шишикнул. Зло посмотрев ему в глаза, я развернулся и ушел к себе в комнату.
Я лежал на кровати прямо в сапогах и одежде и ждал, что она вернется. Но прошел час, затем второй, а она так и не возвращалась. Я прислушивался к шагам в коридоре, каждый раз ожидая, что вот-вот откроется дверь, и она зайдет. Пусть злая и раздраженная, заплаканная, но выслушает меня. Поймет. Она ведь всегда понимала, прощала, несмотря ни на что. И на этот раз простит. Если только я успею лично извиниться перед отъездом. «Успею? А зачем это теперь? Ведь как только я уеду, Занзас сделает ее своей. И все. Это конец. Ни малейшего шанса с ней переспать», – я пытался убедить себя, что именно это меня и огорчает. Но в душе было какое-то странное щемящее чувство, будто я теряю намного больше, чем то, в чем могу себя признаться. Поэтому когда раздался стук в дверь, и она открылась, я сел на кровати, в душе возникла надежда, что еще не поздно все исправить.
- Скууу.
Я с тяжелым вздохом повалился обратно на постель, схватившись за голову.
- Что тебе, Луссурия? Я собирался поспать, вообще-то.
- Ага, посреди бела дня, да? То-то я смотрю, ты уже и разделся. Или это теперь так модно – спать в сапогах?
- Отвянь, – я отвернулся к окну.
- Скажи уже, чем ты провинился, и тогда я, возможно, смогу тебе чем-нибудь помочь.
- Не нужна мне твоя помощь.
- Какие вы оба упрямые, – вздохнул Луссурия.
- Ты был у женщины?
- Да, я хотел хоть у нее узнать, раз ты такой…
- И как она там? – не оборачиваясь, поинтересовался я, прервав Луссурию.
- Вполне себе. Ты же знаешь, что они с Белом хорошо ладят, вообще, из них могла бы выйти неплохая пара, как ты думаешь?
Я промолчал, сжав зубы. «Может быть, может быть. Вот только ему теперь тоже ничего не светит», – я даже усмехнулся своему отчаянному злорадству.
- Или… тебе неприятно об этом думать, Ску-кун?
- Мне все равно. Иди уже, куда шел.
- Фу, как грубо, – фыркнул Лусс. – Если ты так и с Реночкой общаешься, неудивительно, что она от тебя сбежала.
Всю ночь я не спал, думая о том и о сем, а едва забрезжил рассвет, собрал сумку и вызвал к себе несколько людей, занимавшихся шпионажем. Я выбрал троих наиболее опытных в этом деле и сообщил им, что необходимо проникнуть в семью Тотти, не вызывая подозрений. После отправился к человеку, который снабжал нас поддельными документами, и объяснил, что от него требуется и к какому сроку. Обо всем договорившись, я вернулся в свою комнату, чтобы забрать вещи и проверить, не забыл ли чего. Я обвел взглядом помещение, в которое не планировал возвращаться целых четыре недели. Я вдруг понял, что уже не представляю себе эту комнату без нее, не помню, как жил в ней один, до того момента, как она тут появилась. Подумав, я расстегнул сумку и достал оттуда белую рубашку без последней пуговицы, повесив ее обратно в шкаф. Я сам не понимал, зачем это делаю, что это за знак такой, и о чем это должно говорить. Я просто почувствовал, что должен это сделать.
Когда я разделался с семьей Моррини, я уже убедил себя, что мне все равно. Я старался не думать ни о чем лишнем, полностью сосредоточившись на миссии, не желая представлять, что женщина, должно быть, уже… Нет, я просто не думал об этом, ведь если бы я всерьез об этом задумался, мне стало бы… «Плохо? Больно? Нет, мне все равно».
И, раз уж мне все равно, я решил, наконец, посетить «Эммануэль». «А то скоро уже ходить нормально не смогу», – с такой мыслью как с чем-то вынужденным примирился я, заходя внутрь.
- Скуало, – ко мне подошла ярко накрашенная женщина в летах, – давненько тебя видно не было. Мы уже испугались, что ты девушку себе завел.
- Не говори глупостей, Ванесса. Просто был сильно занят.
- Что ж, тогда, может, сразу двоих возьмешь? Деееевочки, – женщина лихо присвистнула, – ну-ка, все ко мне!
Несколько девиц, крутившихся на шестах, послушно слезли с помоста и подошли к хозяйке публичного дома. Они смотрели на меня, призывно улыбаясь, и я чуть было не поморщился от сквозившей фальши их надуманной радости. Девушки были, как говорится, на любой вкус – блондинки, рыжие, брюнетки, шатенки, разного роста и с разными пропорциями. Почти не глядя, я ткнул в высокую темноволосую девицу.
- Отличный выбор, Лукреция у нас просто умничка, – заворковала Ванесса. – Кого-нибудь еще?
- Нет, мне хватит и одной, – я протянул женщине несколько купюр, схватил девицу за руку и потащил в ближайшую комнату.
На самом деле, у меня никогда не было абсолютно никаких предпочтений в плане внешности женщины, с которой я спал. Возможно, можно было бы выявить какие-то наиболее общие черты, которые я выбирал чаще – так мне больше нравились стройные брюнетки с упругой грудью размером не больше третьего, чтобы удобно помещалась в руке. Однако хоть мне и не нравились девушки с «дойками», я иногда мог переспать и с пышногрудой блондинкой. Просто дело в том, что меня никогда не заводила какая-то конкретная женщина – до той, о которой я старался не думать – я хотел секса, и я его получал, а с кем – значения уже не имело. Вообще весь процесс представлял для меня простое удовлетворение физических потребностей, и ничего более. О том, чтобы как-то доставить при этом удовольствие женщине, я никогда не думал. Я вообще не думал о женщинах – что она там при этом чувствует, о чем думает, меня это не касалось. Был лишь я и мое желание, и больше ничего. Конечно, девицы, удовлетворявшие меня, нередко получали наслаждение – или притворялись, что получали – но сказать, что меня это как-то радовало, я не мог. Мне действительно было все равно.
И вот я зашел в комнату, обставленную настолько вульгарно, что меня скривило. Я снял с перевязи меч, сбросил с себя рубашку и начал раздевать девушку. Она расстегнула ширинку на моих брюках и толкнула меня на кровать, коварно улыбаясь. Лукреция, или как там ее, села передо мной на колени и томным голосом произнесла:
- За дополнительную плату, я могу предоставить Вам специальные услуги.
Здесь следовало бы поставить точку на моем самоосознании. Так как то, что произошло дальше нельзя описать иначе, как помутнение рассудка.
Конечно, как бы я ни отрицал, я понимал, что хочу сейчас быть совсем не здесь. Я пытался заместить одну женщину другой, лишь смутно похожей на нее, и это была неудачная идея. Ведь изначально не следовало приравнивать ее к этим шлюхам, возможно, тогда меня бы и не ждало то, что произошло со мной. Она никогда бы не предложила «специальные услуги», да еще и за деньги. «Какая же ты бл*дь», – обреченно подумал я, чувствуя, как сжимаются и разжимаются в бессильной злобе кулаки. Я оттолкнул девицу ногой и встал с кровати, застегивая штаны и надевая рубашку.
- Что Вы себе позволяете?! Я пожалуюсь хозяйке… – она что-то говорила, но я ее не слышал.
- Продажная тварь. Ты ни хрена не похожа на нее, – рассуждал я вслух.
Неожиданно раздалась тишина, и девушка подошла ко мне сзади. Хрен знает, что у нее там произошло в мозгу, может быть, хотела меня утешить, подумав, что меня бросила девушка, а может просто не хотела терять деньги от выгодного клиента.
