Я сидела за столом, переводя взгляд на часы каждые пять минут и нервно покусывая шариковую ручку. Передо мной лежали четыре исписанных листа и начатый пятый. Есть такое выражение: «Перед смертью не надышишься», – я готова была переделать его в «перед смертью не напишешься». Я все писала и писала – чувства, мысли, эмоции, сожаления, ошибки, минуты счастья и разочарования – все это нашло отражение на плотных белых листках А4. Накорябав еще пару строчек, я перевела взгляд на календарь, а потом на телефон. Дата, обведенная красным кружком, и высветившаяся на экране почти совпадали. Осталось лишь тридцать три минуты последних сожалений, и все закончится. Было ли мне страшно? Да. Но боялась я не смерти – я боялась того, что не увижу там, за гранью, Скуало. Могло ли что-нибудь меня переубедить? В голове пронеслись картинки из последних шести месяцев моей жизни, и было там много разного – и хорошего, и очень плохого, этакий калейдоскоп. Но среди всего того, что я пережила за эти полгода, самым весомым было лишь одно чувство – чувство утраты. «Я не хочу без тебя жить», – записала я заключительную мысль и отвернулась к окну. По стеклу барабанил дождь, будто пытаясь мне на что-то намекнуть. Только вот на что? Посмотрев на последнюю фразу в моем послании, я зачеркнула слово «хочу» и исправила его на «могу».
В дверь постучали, и не дожидаясь моего ответа, в комнату вошел Занзас. Я неторопливо выровняла листки о стол, чтобы не возникло лишних подозрений, и убрала их в ящик. В последнюю минуту я успела перевернуть страницу календаря на следующий месяц и теперь молилась всем богам, чтобы босс ничего не заметил. Занзас подошел к столу, смерив меня крайне подозрительным взглядом, и вдруг спросил обескураживающее:
- Что ты задумала?
«Бл*ть!»
- Ты о чем? – прочистив голос, невинно спросила я, хлопая ресницами.
- Это ты мне скажи, – предложил босс, зачем-то взяв в руки мой телефон. Он принялся что-то листать, а я от возмущения даже дар речи потеряла.
- Занзас, какого?!..
- Искал твои голые фотки, – пояснил босс, бросая телефон обратно на стол.
- Даже спрашивать не буду, для чего, – чуть не рыча, произнесла я, убирая мобильник в карман.
- Чего тебе не хватает, женщина? – неожиданно спросил он, глядя прямо мне в глаза. Я застыла, разом перестав и дышать, и понимать заодно, что здесь происходит.
- В… смысле?
- В прямом. Кроме головы Бьякурана на колу перед твоей дверью, чего тебе еще надо?
- Он… – глухо ответила я, поникнув головой.
- Сколько можно, бл*ть? Всему есть предел, в конце концов. Знаешь, от чего все проблемы? От недо*ба.
- По себе людей не судят, – еле слышно возразила я, ненароком взглянув на часы на стене.
- На меня смотри, когда со мной разговариваешь! – неожиданно сорвался босс, со всей силы треснув по ним кулаком, еще и Пламя свое добавив. Я от изумления рот раскрыла – Занзас, конечно, человек вспыльчивый, но истериками на пустом месте раньше никогда не страдал.
- Босс, – я протянула руку и дотронулась тыльной стороной ладони до его лба, – ты не заболел ли?
- Заболел, мать твою, заболел, – прорычал мужчина, схватив горячими пальцами мою ладонь. – И знаешь, как эта *баная болезнь называется? – Я покачала головой. Вздохнув, он отпустил мою руку. – Ненавижу тебя, женщина, – спокойно и холодно произнес он, глядя в мои расширившиеся глаза. – Знала бы ты, как сильно я тебя ненавижу.
Он развернулся и двинулся ко входу, а я так и застыла с раскрытым ртом. Почему-то хотелось плакать. В груди жгло, будто кто меня Пламенем Ярости насквозь прострелил. Фактически, единственный человек, из-за которого мне было жаль покидать этот мир, вдруг воспылал ко мне ненавистью. «Ну, вот, значит, и не зря…» – стало по-детски обидно, и, всхлипнув, я встала и подошла к настенной коллекции мечей мужа. Придирчиво взглянув на нее сквозь застилавшие взор слезы, я выбрала одну катану и направилась с ней к кровати. Достав из кармана телефон, я посмотрела на время. «Странно, я думала, уже почти…» – вспомнился закон подлости, когда чего-то ждешь, а минуты словно замирают. Вздохнув, я закрыла глаза, стараясь дышать ровнее. Вспомнилось, как я почти вот так же сидела на подоконнике с бутылкой вина в обнимку, думая ровно о том же самом. Только проблемы мои на тот момент сейчас показались мне сущей ерундой. И на мгновение мне показалось, что вот открою глаза, а передо мной…
Хлопнула дверь. Горькая усмешка появилась на моих губах – я знала, что это невозможно. «Сейчас придется объяснять Занзасу, что я делаю на кровати с катаной…» Открываю глаза, и мое сердце, бешено забившись, останавливается. Я молча смотрю прямо перед собой, а из глаз текут слезы, капая на покрывало нескончаемым потоком.
[ А сейчас все дружно включаем песню {Stepdad – Warrior (Jungles Part II)} и рыдаем взахлеб вместе со мной]
Это был он. Стоял посреди комнаты, тяжело дыша будто после долгого забега, и неотрывно смотрел на меня. С длинных волос на пол капала вода. «А умирать совсем не страшно, оказывается…»
Я сорвалась с кровати и запрыгнула в распахнувшиеся объятия. «Господи, Боже, спасибо! Просто спасибо за это!» Не переставая рыдать, я, обхватив ладонями такое родное лицо, припала к его губам. Казалось, время остановилось. Казалось, что весь мир замер и вертится только вокруг нас двоих. Казалось, что больше никого никогда не было и не будет, кроме нас с ним. Я боялась прервать поцелуй, боялась, что все исчезнет как наваждение, стоит мне открыть глаза. Сильные руки гладили меня по спине, пальцы зарывались в волосы. Я забыла, как дышать, воздуха катастрофически не хватало, но я не отрывалась губами от его горячих губ. Я чувствовала его запах, а прикосновения казались такими реальными, что, умом понимая, что такого просто не может быть, я плакала все сильнее и сильнее. «Родной… Родной, это правда ты?» Сердце разрывалось на части, но, пересилив себя, я медленно открыла глаза. Он молча смотрел на меня, не произнося ни слова. Серые глаза были полны боли, будто он через себя пропустил все, что со мной произошло с того момента, как он исчез из моей жизни. Неожиданно его взгляд едва заметно изменился, и я увидела неимоверное облегчение, нежность и сожаление. Его тонкие губы раскрылись, и я шумно вдохнула, боясь пошевелиться и поверить в то, что происходит.
- Любимая…
Сердце агонизирует в груди, а затем летит куда-то вниз, руки трясутся, я урывками хватаю ртом воздух. Скуало сжимает в руке мои дрожащие пальцы и хочет еще что-то сказать, но я ему не даю. Я целую его, изливая всю себя, все, что накопилось внутри за все это время, до конца еще не понимая, реальность это или наваждение. «Я люблю, люблю, люблю тебя! Пожалуйста, умоляю, только не исчезай!»
Все еще повиснув на муже, я ощущаю под собой опору. Меня мягко склоняют на кровать, не переставая целовать. «Почему, почему все так реально?» – я трогаю кончиками пальцев его лицо и ощущаю подушечками щетину на подбородке. Я прикасаюсь к его влажным волосам, мягкими волнами рассыпавшимся по подушке и моим плечам, улавливаю запах дождя. Мысли не дают мне покоя, и я просто отключаю разум, отдаваясь своим ощущениям. Скуало отрывается от меня, заглядывает в лицо, все так же молча, внимательно смотрит в глаза, будто опасаясь меня чем-то травмировать. Аккуратно снимает с меня кофту, разглядывает надпись под моей левой грудью, его пальцы касаются букв, складывающихся в его имя и фамилию. Он склоняется и нежно целует мою татуировку. Взгляд перемещается на правое плечо, на котором красуется его же портрет. Полувопросительно смотрит на мое лицо, я замираю и снова чувствую нежный поцелуй. Наконец, он берет мою правую ладонь и целует безымянный палец с буквой S, вытатуированной на основании.
- Скуало, – всхлипываю я, цепляясь за его шею и притягивая к себе. Казалось, я целую вечность не произносила это имя. Казалось, я запретила себе саму мысль о том, чтобы его произносить.
Его поцелуи покрывают все мое тело – шею, руки, плечи, заставляя меня гореть нестерпимым огнем. Мне думается, что если все это шутка моего воспаленного воображения, и я еще не умерла, то вот сейчас точно умру. Погибну в его крепких объятиях, перестану дышать в его сильных руках. Мне страшно, хорошо и плохо одновременно. Тело дрожит как в лихорадке, и я все еще дрожащими пальцами обхватываю его лицо. Скуало проводит большим пальцем по моим искусанным губам, обводя их контур. «Этого просто не может быть…» Разум словно в тумане, мне кажется, я сейчас потеряю сознание или попросту задохнусь. Я не отдаю до конца отчет своим действиям, и начинаю его порывисто раздевать. Мне жизненно необходимо почувствовать себя с ним одним целым. Непонятно только – чтобы снова ожить или окончательно умереть.
