Ну, что можно сказать? Вария умеет отмечать победы. Мы устроили рейд по лучшим ресторанам, а самые стойкие – коих были единицы – продолжили праздновать и в поместье. Те рядовые, что не валились с ног от усталости, заказали в замок шлюх, и теперь по коридорам разгуливали полуголые девицы – преимущественно в одних чулках и туфлях. Под утро, когда все затихло, я обнаружила себя над чем-то громко смеющейся в компании босса в неизменной гостиной. Не знаю, почему мы стояли так близко друг к другу, и что было темой нашего веселья, но я вдруг задала вопрос, который не следовало бы задавать:

- Почему ты здесь, со мной? А не в компании девочек? – я мотнула головой в сторону двери, отчего в глазах все нещадно расплылось.

- Я ни одну шлюху не хотел так, как тебя, – мутный, обжигающий взгляд босса скользнул на мои губы, затем на вырез моей кофты, и его глаза снова посмотрели в мои.

- Я полагаю, это комплимент? – пьяная улыбка озарила мое лицо, и, кажется, тормоза мои совсем отказали. А зря.

Его горячие губы впечатались в мои. В заторможенном алкоголем сознании внезапно возникла картина, когда босс вот так же, не размыкая губ, поцеловал меня в поместье Бертолуччи. «Что за?!..» Занзас сгреб меня в охапку, зарываясь пальцами в мои волосы, прижимая меня за затылок к себе. Его пропитанный виски язык проник в мой рот, а я совершенно не смогла этому воспротивиться. И снова перед закрытыми глазами вихрем проносится наш танец на каком-то балу, мое красное платье и его красная рубашка, поцелуй, звон стекла, перья щекочут мою шею… Я ничего не понимаю, ощущение реальности покинуло меня. Кажется, что я и в прошлом, и в будущем одновременно. Где угодно, только не в настоящем. Потому что мое тело отвечает, а это неправильно. Я не могу целовать этого мужчину. А, собственно, почему? «Потому что у меня был другой…»

Я резко распахиваю глаза, упираясь ладонями в его широкую грудь.

- Подожди, я… я не могу! – в моем голосе столько обиды. Только вот, кажется, вовсе не на него – на себя. «Он-то мужчина, за что мне его винить… Но ты! Как ты могла?!»

- Может, хватит? – спокойно спросил Занзас, без единого намека на обычную грубость, злобу или раздражение. – Он уже не вернется.

Перед глазами почернело. Я пошатнулась, будто почву выбили у меня из-под ног. Все, за что я продолжала держаться из последних сил, в один миг рассыпалось миллионом призрачных осколков. «Он прав. Скуало больше не вернется. Никогда».

- Но…

- Это не предательство. Это естественно – жить дальше. С тем, кто тебе изначально больше подходил.

- И кто я буду после этого? Это же измена, это…

- Очнись! – босс легонько меня встряхнул за плечи, будто пытаясь привести в чувства. – Его больше нет. Ты будешь хранить ему верность до конца своей жизни?

«До конца жизни осталось не так уж и долго…»

- Думаешь, этого бы он хотел? – как что-то неприятное произнес босс, очевидно, не найдя другого аргумента.

Я молчала, и он снова меня поцеловал. Я не буду скрывать, что за все наши совместные бессонные ночи, проведенные за совместным распитием спиртного, не прониклась к боссу теплыми чувствами. Вот только это больше походило на то, если бы он был моим старшим братом или человеком, которого я бы хорошо понимала. И никак я не ожидала, что все закончится вот так. И все же…

Так давно никто меня не целовал. Не кусал мои губы. Не прижимал к себе с такой страстью. Все это так до боли похоже на то, как когда-то целовал меня муж. Все почти точно так же. А я так устала быть одна. Так устала засыпать пьяной в холодной постели, сквозь сон все надеясь оказаться в надежных крепких объятиях. «Скуало… простил бы ты меня?..»

(спэшл)

Я ответила. Мой язык сплелся в безумным танце с его. Мои руки обвили его шею. И я знала, что это неправильно. Знала, что потом мне будет безумно больно, но ничего не могла с собой поделать. Мне хотелось снова ощутить себя слабой женщиной, которой не нужно ничего решать. И я знала, что один лишь Занзас способен подарить мне это чувство.

Босс подхватил меня под ноги и, не разрывая поцелуя, понес к себе в комнату. Периодически мы натыкались на очередные дверные косяки и острые углы, но оба были чересчур пьяны, чтобы это заметить. Когда я оказалась на темно-красном покрывале, последние нотки сомнения зазвучали в моем сознании голосом чересчур бдительной совести. Однако времени на размышления мне не дали – скинув на пол рубашку, Занзас навис надо мной, своим телом буквально отрезав все пути к отступлению. Когда я коснулась пальцами кожи на его груди, мне показалось, что я обожглась – она пылала жаром, будто пламя Посмертной Воли безостановочно кипело в его крови. Я прошлась ноготками по его позвоночнику, и будто звериный рык вырвался из его груди:

- Женщина, я и так себя еле сдерживаю!

- И зачем же? – тихо спросила я, чувствуя, как мурашки расползаются по телу в разных направлениях.

- Хочешь, чтобы я тебя тупо изнасиловал? – несмотря на его пренебрежительный тон, я ощутила, как на последнем слове кто-то очень сильно возбудился.

- Не верю, что ты способен заниматься любовью, – хмыкнула я, выразительно глядя ему в глаза.

- Замолчи, – рыкнул Занзас и сам же и заткнул меня поцелуем, руками сдирая с меня кофту.

Он кусал мою шею и сильно сжимал пальцами грудь, тяжело дыша от вожделения. И что ни говори, он был из того же типажа мужчин, что и Скуало, а значит, в каком-то роде, в моем вкусе. Мне нравилось то, как он обращался с моим телом – будто это его собственность и полностью ему принадлежит – и потому оно послушно откликалось на его грубые прикосновения, оно дрожало и звенело от предвкушения, оно помнило, чем обычно кончались эти властные собственнические прелюдии.

Занзас снял с меня шорты, и я осталась в одном белье. Казалось, ему, с одной стороны, не терпится поскорее овладеть мной, а с другой… С другой он разглядывал мое тело, будто хотел запечатлеть этот момент в памяти, чем немало меня удивил.

- Я всегда знал, что ты окажешься в моей постели, – он так неожиданно улыбнулся, что моя гневная тирада осталась при мне.

- Ты слишком самонадеян, – фыркнула я, пытаясь подняться. И, конечно же, оказалась пригвожденной за запястья к постели.

- Нет, потому что так все и должно было быть. Но, признаюсь, если бы это произошло тогда, это было бы не так интересно.

Его кривящиеся в ухмылке губы были так близко, что сбивали меня с мысли.

- И почему же?

- Иначе ты не стала бы той, кем должна была стать. А обладать сильной женщиной куда заманчивее.

- Я могу передумать в любой момент, обладатель хренов, – съехидничала я, снова пытаясь вырваться.

- Второй раз я своего не упущу.

Почему? Почему это так чертовски неправильно, но при этом так чертовски приятно? Там, где он касается меня горячими пальцами, все пульсирует. Мое тело переполнено напряжением, которое скапливается где-то внизу и неумолимо тянет. Босс отпускает мои руки и расстегивает застежку на моем лифчике, после чего тот отправляется на пол, я же пытаюсь справиться с молнией на его джинсах. Он такой грубый. Так больно сжимает грудь, бедра, кусает за плечи, но почему мне так хорошо, почему с губ срываются стоны? «Чертов босс!» Он спускает вниз мои влажные трусики, с явным самодовольством глядя мне в лицо.

- Вот не надо это комментировать только! – я отвернулась, не выдержав этот взгляд.

- А что тут комментировать? И так же понятно, что ты хочешь меня.

- Самодовольный идиот! – прошипела я, но снова была заткнута грубым поцелуем.

Занзас схватил мою руку и потянул вниз, к своей ширинке, вынуждая меня обхватить его возбужденное достоинство. Пока он стягивал вниз джинсы, я ласкала его, постанывая сквозь поцелуй от нетерпения. Наконец, он отстранился и, глядя мне в глаза, вошел одним рывком. От боли я прикусила губу – все-таки, слишком давно у меня этого не было. Тело затрепетало от позабытых ощущений, выгибаясь от удовольствия. Босс начал двигаться – сразу быстро, мощно, проникая все глубже, заставляя меня громко стонать. Я обвила ногами его талию, позволяя войти на всю глубину, чувствуя его тяжелое дыхание на своей шее. Да, все было так, как я привыкла – больно и сладко одновременно, грубо, сильно, до зубовного скрипа. Я слышала, как Занзас рычит, как животное, как самец, наконец, добившийся своей самки. И где-то глубоко внутри мне было приятно – глупо теперь это отрицать. Во мне кипело то же самодовольство, что и в нем – босс всея Варии все это время мечтал меня заполучить, несмотря на то, что мог поиметь любую женщину в Италии. Я чувствовала внутри, как сильно он хотел меня все это время – теперь, когда он дал выход своему вожделению и любил меня так сильно, буквально, вдалбливаясь в мое тело, будто всему миру хотел доказать, что я принадлежу только ему одному. Каждым толчком с этой свирепой злостью он словно кричал: «Моя! Моя! Моя!» И я кричала что-то бессвязное, произносила его имя, выгибалась дугой под его сильным телом, послушно следовала за ним – мне так этого не хватало. Он закидывал мои ноги себе на плечи, заставлял лечь на живот, вставать на колени, и я выполняла все его прихоти, я подчинялась, потому что это было невозможно – не подчиниться ему. Я словно снова почувствовала себя беспомощной девочкой, которую нужно защищать и говорить, что ей нужно делать.