— Мы все исправим, Дик, — тихо пообещала девушка, осторожно запуская пальцы в его волосы. — Ты ведь для этого и уезжаешь.

— Да, — согласился Грейсон. — Бэбс?

— Что?

— Ты сегодня собиралась в патруль?

— Хочешь со мной? — с улыбкой поинтересовалась Барбара.

— Хочу его отменить.

Она вскрикнула и засмеялась, когда он одним неуловимым движением усадил ее к себе на колени.

— Ты неисправим.

— Брось, — прошептал Дик, проводя носом от ее скулы к виску. — Неизвестно, когда я вернусь. И потом, тебе разве не жалко Фрэнки? Она же только ради нас с тобой и уехала.

— Заткнись уже, — попросила Барбара.

— Помоги мне, — усмехнулся Грейсон, прежде чем поцеловать ее.

Пуговицы не желали поддаваться. Жалобно скрипел стул. На краю разума у Барбары возникла отрешенная мысль о том, что утром она, скорее всего, не сможет расчесать волосы. Но вскоре ее голову занимало только то, как побыстрее избавиться от одежды. Дыхание сбивалось, а стук сердца эхом отзывался в ушах.

— Дик…

Он подхватил ее на руки, попутно окончательно избавляя от джинсов, и в несколько шагов донес до кровати.

— Мы угробим этот бедный стул, — расслышала Барбара.

Еще один поцелуй окончательно отключил разум, и девушка провалилась в ощущения. Поцелуи. Прикосновения. Дыхание, скользящее по коже мурашками. Сладкая боль от случайных царапин. Яркие вспышки удовольствия, вырывавшиеся из горла несдержанными стонами.

Изогнувшись, Дик поднял с пола одеяло.

— Позер, — фыркнула Барбара.

— Не говори, что тебе не нравится, — отозвался Грейсон, с головой укрывая их обоих.

— Нравится, — не стала спорить девушка.

Обняв Дика, Барбара позволила себе ненадолго забыть обо всех их проблемах. О том, что через несколько часов ей придется отпустить его. О том, что они не увидятся несколько месяцев.

А может быть и никогда не увидятся.

— Так хорошо, — тихо проговорил Грейсон.

— Да, — девушка чуть откинула одеяло и посмотрела на него. — Хорошо.

— Всегда бы так.

Дик зажмурился и прижался лбом к ее плечу.

— Ты его видишь?

— В данный момент — нет, — неохотно ответил Грейсон. — Было бы странно, если бы я видел его, пока с тобой.

— Очень странно, — согласилась Барбара.

— Он вернется, как только я уйду, — продолжил Дик. — Или как только перестану думать о тебе. Ты отвлекаешь. Очень.

— Дик…

— Люблю тебя, — прошептал Грейсон. — Люблю. Если это последний раз, когда ты рядом со мной, я… а, забудь.

— Не последний, — строго сказала девушка.

Она не знала, кого убеждает в этом больше: Дика, барахтавшегося на грани отчаяния, или же себя.

— Это не повод тратить время на болтовню, — Грейсон усмехнулся и, приподнявшись на одной руке, навис над Барбарой. — Тем более, когда его так мало.

Барбара закрыла глаза и предпочла согласиться с Диком.

Уходить так было неправильно. Глупо. Почти подло. Но Грейсон не выдержал бы еще одного прощания. Барбара наверняка простит ему то, что он сбежал, пока она спала. И не станет винить в этом.

С него хватало вины.

Из-за горизонта показался край солнечного диска, и Грейсон почти собрался уходить.

— Ждал увидеть тебя здесь.

— Черт возьми, Брюс! Я чуть не навернулся! — искренне возмутился Дик, действительно едва не слетевший с бортика крыши.

— Извини, — без капли вины в голосе, произнес наставник. — Любуешься?

— Да, — не стал врать Грейсон. — Отсюда лучший вид на город. Ну, ты знаешь.

Почему-то он даже не был удивлен тому, что Уэйн сейчас не в костюме Бэтмена.

— Знаю, — Брюс сел рядом. — Со всеми попрощался?

— Не хочу об этом говорить.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Дик.

— Честно? — Грейсон посмотрел на обеспокоенное лицо наставника. — Не знаю. Абсолютно. Хватаюсь за соломинку, потому что других идей ни у кого из нас нет. А долго я не протяну. Особенно рядом с Джейсоном.

— Я не видел его весь день, — задумчиво проговорил Брюс.

— Присматривай за ним, — попросил Дик. — Он будет все отрицать, но ему это правда нужно. Особенно сейчас. Черт, я практически отрекся от него. После всего… не представляю, насколько ему сейчас больно.

— А тебе?

— У меня есть, на что отвлечься. Буду вытаскивать себя из дерьма, пока смогу, — невесело усмехнулся Грейсон.

— Ты же понимаешь, что это не тот случай, когда твоя гордость уместна? — поинтересовался Уэйн.

— О чем ты?

— Проси о помощи, Дик. Пожалуйста. Даже если это мелочь. Если ты знаешь, что я могу это для тебя сделать — проси об этом.

— Договорились, — Грейсон улыбнулся наставнику. — И, раз уж ты сам об этом заговорил, ты не мог бы одолжить мне самолет?

— Все, что захочешь, — хмыкнул Брюс. — Ты же знаешь.

— Знаю.

Едва поднявшись из-за горизонта, солнце угодило в тучу, сразу же окрасив ее оттенками красного.

Скрестив руки на груди, Рой рассматривал своего друга, в очередной раз отмечая, что последние полгода, когда они не виделись, сильно изменили Джейсона. Тодд казался старше. Мрачнее. И, что пугало, отчаяннее. Словно последнее препятствие, что удерживало его от глупостей, исчезло.

— Уверен, что не хочешь поехать со мной, птичка-Джей?

— Не хочу, — подтвердил Красный Колпак. — Мне нужен… отпуск. Пару месяцев подержусь в тени, а там свяжусь с тобой.

— Как в этот раз? — хмыкнул Харпер.

— Заткнись, — огрызнулся Тодд.

— Что с тобой случилось, Джейсон? — не унимался Арсенал.

— Не важно, на самом деле, — чуть подумав, ответил Колпак. — Просто есть вещи, через которые я должен пройти один. Сейчас тебе будет лучше без меня, Рой.

— С тобой все будет хорошо? — поинтересовался Харпер, понимая, что напарник уже все решил. — Мне стоит волноваться?

— Я месяц буду прикидываться обычным парнем, — усмехнулся Джейсон. — Можешь начинать волноваться уже сейчас.

Засмеявшись, Харпер обнял Тодда, в надежде хотя бы так подбодрить его.

Чего Рой не ожидал, так это того, что Джейсон вцепится в него, обхватит до невозможного крепко. Словно пытаясь найти что-то от кого-то другого. Или заменить кого-то.

Оставлять напарника в таком состоянии не хотелось, но Арсенал знал, что спорить бесполезно. В лучшем случае, его отправят восвояси в чуть более крепких выражениях. В худшем — к крепким выражениям прибавится пара пуль. Приходилось довериться Джейсону, как бы плохо это ни звучало.

Подняв руки вверх, Дик покорно стоял посреди медицинского кабинета, позволяя доктору Нетц осматривать себя. Хелена, присутствовавшая при этом осмотре, то и дело бросала на него взгляды.

Возможно, в другой раз Грейсон бы счёл это чем-то вроде комплимента, но сейчас он знал, что смотрят не на его обнаженное тело. Смотрят на уродливые шрамы, оставшиеся после месяца в плену.

Дик наврал. Он врал отвратительно, знал, что его вранью никто не верит, но продолжал врать. И это сошло ему с рук. Агент 37 был восстановлен, ему вернули гипноимплант, а после слишком детального медосмотра разрешили и выходить на задания. Разве что дали пару дней прийти в себя.

Вымотанный всеми процедурами Грейсон к концу дня мечтал только о том, чтобы оказаться в своей комнате и отгородиться от слишком пристального внимания. И, когда такая возможность, наконец, представилась, он с огромным удовольствием ей воспользовался. Наплевав на то, что хлопать дверью перед носом Хелены было слишком грубо.

Галлюцинации вернулись, стоило Дику едва покинуть Готэм. Окровавленный призрак брата сперва был его спутником в самолете, а после следовал за ним попятам, разжигая и без того острую боль от прощальной ссоры.

Было паршиво. Тошно. И Грейсон не видел выхода из этого. Нужно было связаться с Барбарой, начинать искать информацию, которая могла бы спасти его, нужно было заниматься хоть чем-нибудь, но сейчас, в месте, где были все ответы, отчаяние захватило Дика окончательно.