Она не могла вспомнить какого-то конкретного занятия. В конце концов, она же не была Кэр, которая всегда была его любимицей. По крайней мере, по мнению самой Елены. Девочка с самого детства всегда сидела на руках у папы, рассказывала ему все на свете, и он всегда слушал ее пустую болтовню. Кэролайн не упускала любую возможность побыть с ним наедине. Бывало, она приходила к нему в кабинет и могла часами сидеть там, наблюдая за его работой.

А Елена так не могла. Они и минуту не могла провести на одном месте, поэтому с отцом они проводили мало времени. Да и если уж говорить честно, Елена мало с кем проводила много времени. Что было тому причиной, она не знала. Но подозревала, что все дело в том, что она слишком закрыта, хотя почти всем всегда казалось наоборот.

- Ау, Елена? - папа присел к ней на корточки, наконец, отпустив косичку Кэр, которую сейчас она сосредоточено завязывала резинкой.

- Что? - она подняла глаза на Грейсона и встретилась с его любящим взглядом.

- С днем рождения, дочка, - ласково проговорил он, поцеловав ее в лоб.

- С днем лождения! С днем лождения! - радостно запрыгал вокруг них Джереми, видимо поняв, что сегодня угрозы сестры не исполнятся. Потом вдруг сообразив, что другая сестра стоит в дверях, потянул ее за руку, - Келайн, к Елене. У нее день лождения.

- Я Елену первая, между прочим, поздравила, - обняв сестру, которая наконец-то поднялась с пола, проговорила Кэр, наблюдая, как брат надувает губки.

- Зато я пелвый съем все мамины блинчики, - мальчик показал сестрам язык. И, как будто, услышав его, Миранда крикнула с нижнего этажа:

- Вы где там пропали? Праздничный завтрак остывает!

Джереми тут же кинулся к лестнице, увидев, как Кэролайн и Елена обменялись хитрыми взглядами. И уже через мгновение все трое детей Гилберт наперегонки неслись по лестнице.

***

- Деймон, ты хочешь опоздать в первый день учебы? - именно эти слова, доносившиеся из-за его двери, стали первым, что услышал сегодня утром Деймон. Услышал и сразу понял, что день сегодня не задастся.

Отец еще раз сильно стукнул по его двери кулаком, не оставляя парню ни единой возможности уснуть еще, а потом раздались его тяжелые шаги по коридору, давая понять, что угроза миновала. По крайней мере, сейчас. Но вставать все равно надо было, если он не хотел нарваться на гнев отца за завтраком.

Деймон вздохнул и, отбросив одеяло, поднялся на ноги.

У него была идеальная жизнь. Богатые родители, престижное место в обществе, преданные друзья. Он не желал ничего большего. Ведь все, что можно было, он уже получил.

Именно эти слова повторял каждое утро парень, глядя на свое отражение в зеркале. Зачем он делал это? Наверное, в надежде на то, что однажды сможет поверить в них сам. Ведь всех остальных он уже убедил в этом, а значит, сможет и сам сделать это.

В конце концов, незачем было окружающим знать о том, что отец откупается от него деньгами, это престижное общество ему совершенно не нужно, а друзья находились рядом только из-за страха перед ним. Нет, никому это знать нельзя. Даже ему самому надо прекратить об этом думать, ведь его место хочет занять чуть ли не каждый, просто потому, что он Деймон Сальваторе.

Парень, убедившись, что выглядит достойно в своей школьной форме, спустился вниз, где его ждал отец. Деймон тяжело вздохнул, подозревая, что сейчас отец придерется к чему-нибудь. И не важно, что это будет: плохо завязанный галстук, растрепанные волосы, которые у парня никогда не получалось пригладить, или не начищенные до блеска ботинки. Главное, сам факт того, что Джузеппе обязательно надо было показать ему, что он не идеален.

- Деймон Сальваторе, скажи мне, пожалуйста, - даже не скрывая раздражения и злости в голосе, начал мужчина, - неужели мы с твоей матерью зря бросили столько сил на твое воспитание?

Парень еле сдержался, чтобы не усмехнуться, удивленно выгнув бровь. Сил? Он, верно, издевается? Единственное, что сделал Джузеппе для его воспитания, это нанял кучу учителей и нянь, чтобы они смогли сделать его работу.

- Почему ты позволяешь себе опаздывать? Почему не являешься на завтрак? Почему, в конце концов, не слушаешь, когда я с тобой разговариваю?

Деймон вздрогнул и поднял на отца взгляд, понимая, что прослушал половину его возмущенной речи.

- Ты не разговариваешь, - возразил он, сразу же понимая, что зря сделал это.

- Что? - ему показалось или в глазах Джузеппе действительно блеснул дьявольский огонек?

- Я лишь хотел сказать, что ты не разговариваешь со мной, а говоришь сам.

- Щенок, - сквозь зубы процедил мужчина и гордо удалился в свой кабинет, оставляя сына одного. Деймон усмехнулся, понимая, как бессилен стал отец против него. Это раньше он позволял ему говорить ужасные вещи, беспрекословно выслушивая все его унижения. Порой отец даже поднимал на него руку, но это бывало крайне редко. Но сейчас… Когда Деймон стал взрослее. Когда он уже не мог молча слушать, как отец критикует его без повода. Когда в его взгляде стало мелькать что-то такое, чего бояться не только друзья парня, но и даже Джузеппе. Сейчас мужчина перестал общаться с сыном, как с безвольным существом, видимо, боясь разбудить в нем нечто такое, с чем справиться уже не сможет.

Деймон, погруженный в свои мысли, не сразу заметил, что к нему подошла мама, с сочувствием смотря на сына. Но было в ее взгляде что-то еще. Что-то непривычное, но такое приятное. Любовь и гордость. Возможно, это были именно они, а возможно, это просто так странно падал свет на ее лицо.

- Все хорошо? – улыбнувшись краем губ, спросил парень. Ему всегда было жалко маму. Она, еще совсем молодая, попала “в плен” к такому бессердечному человеку, как Джузеппе, и вмиг была лишена всех радостей жизни. Она стала лишь тенью в этом огромном холодном особняке. Безвольная, тихая, молчаливая. Ей приходилось терпеть все прихоти и жестокости мужа, боясь даже попытаться вырваться из этого ужасного дома.

Хотя сама Мэри часто говорила, что Деймон просто не понимает своего отца. Что на самом деле, он любит и ее, и сына, просто он не умеет показывать это. Но парень лишь удивлялся, как мама может защищать такого монстра, которого презирает даже собственный отец.

А он презирал, Деймон точно знал это, ведь был очень близок с дедушкой. Ему нравилось говорить с этим человеком, который прошел такой длинный путь. Когда-то он сам был похож на Джузеппе, но потом, однажды потеряв все, он изменился. Понял, что нельзя больше жить, лишая себя и малейшей надежды на счастье. Понял и встал на правильный путь. Это было очень долго и мучительно, но в итоге, он сделал это.

Деймон восхищался этим. И будь его воля, он бы, наверное, все свои выходные и каникулы проводил в особняке деда, но Джузеппе запрещал ему это, не желая, чтобы сын попадал под дурное влияние его полубезумного отца.

- Милый, твой отец прав, - ласково начала Мэри, и Деймон уже приготовился выслушать речь в защиту Джузеппе. Но мама лишь улыбнулась и добавила, - Тебе надо поспешить, ему ты не хочешь опоздать в школу.

Деймон усмехнулся и, поцеловав маму в щечку, скрылся за дверью особняка, понимая, что, возможно, день сегодня будет не такой уж плохой.

***

Елена стояла около остановки школьного автобуса, отчаянно борясь с желанием развернуться и пойти домой. Ну а что здесь такого? Сегодня же ее день рождения, и она может делать все, что ей захочется. Тем более дома осталась только мама, а она точно не выгонит дочь, если та сейчас возьмет и вернется. Ну а если девушка, такая скупая на проявление любви и ласки, подойдет к ней и обнимет, сказав, что не хочет идти в школу, мама точно не сможет устоять. Но, наверное, это было бы нечестным приемом, поэтому Елена, скрипнув зубами, продолжила ждать автобус.

Но что было по-настоящему нечестным, так это то, что отец не подвез ее до школы на машине. Потому что ему, видите ли, надо было отвезти Джереми в садик, а Кэролайн в среднюю школу, а они находились в другой стороне. Сама Елена еще в прошлом году пошла в старшие классы, а вот сестре это предстояло только через год, поэтому еще один класс девушке придется провести одной. А вот потом Кэр наконец-то тоже поступит в старшую школу и тогда они всегда будут вместе. Ну по крайней мере, на переменах, потому что сестренка вряд ли согласится прогуливать с ней уроки. Что ж, ну а этот год придется выдержать одной.