Спустя час потянулись первые гости. По периметру большой залы усаживались приглашённые главы родов, старейшины, пришла и принцесса Амина в сопровождении компаньонки и скромно умостилась ближе к дверям террасы, на сквознячке. К моменту прихода Делхин Цагааша в сопровождении свиты зал был заполнен до отказа. Мужчина сел на предложенное место, махнул остальным, и в центр комнаты вышел маэлт. Так как приглашённые сидели выше ввиду чашеобразного строения пола, маэлт смотрел им в глаза, стоя в низкой середине зала. Рика осталась снаружи, следя за происходящим с террасы.

Начал действо глашатай, который торжественно и нудно пересказывал всем известные факты, имевшие место с момента «потери» наследника и до недавней новости относительно его рабского положения. Всё это время Дар стоял не шелохнувшись, буравя взглядом, по его мнению, главного виновного его нынешнего положения, а именно – мудрейшего Делхина. Тот, в свою очередь, с невозмутимой миной и будто бы впав в транс, спокойно слушал изложение событий.

Едва замолчал глашатай, очнулся Делхин Цагааш и, пронзительно глядя на Дарниэля, изрёк:

- Что сможет поведать нам сам маэлт Дарниэль, всё ли сказанное верно?

- Уже нет. Я свободный человек, моё право на трон восстановлено, и я жду ваше решение, – едва сдерживаясь, чтобы не сорваться на оскорбления, ответил Дар.

- Где доказательства правдивости Ваших слов, маэлт? Почему мы должны Вам верить? О Вас не было слышно столько времени, все данные о Вас пропали, где гарантии, что это не новая ложь? – подал голос один из глав, зло щуря глаза и театрально заламывая руки.

- Вот документ, подтверждающий слова маэлта, – протягивая пластик с текстом, ответил за маэлта Аэтан. – Давно ли Вы искали сведения в сети? Возможно, Вы просто не хотели их найти?

Глашатай взял на себя роль курьера, поднося лист со свободой маэлта для ознакомления всем по очереди. Сидевшие рядом обвиняющие главы долго и вдумчиво читали текст, и молчавший до сего момента старейшина клана крон-герцога подал голос:

- Это ничего не значит. Или мы теперь будем короновать любого, кто этого попросит? Куда катится мир? Куда смотрят священные отцы, призванные строго соблюдать заветы наших предков? Он бесчестный убийца, грязная шлюха, безродный выродок, и это его вы хотите посадить во главе Империи?

- Осторожней со словами, глава, или Вы забыли, кто рядом с Вами? – оборвал поток ругательств Аэтан, при этом кивая в сторону Цагааша. Оратор умолк, но метать взглядом молнии не перестал.

- Отнюдь, милейший, – не упустил момента второй оскорблённый глава, – мы помним, кто рядом, а вот кто ВЫ, что вмешиваетесь в беседу – ещё вопрос.

- Моё имя тайной не было, я назвался Аэтаном…

- Да-да, – перебил его обвинитель, – вот именно – НАЗВАЛИСЬ, почему же рассчитываете, что мы Вам поверим? Помнится, Мастер меча и боя трагически погиб, хоть тела и не нашли, но где гарантия, что Вы – это Вы?

- Я решил уйти из той жизни единственным возможным способом, дабы меня не искали и не принуждали вновь делать то, чего я не хочу…

- Может, мы всё же вернёмся к основному вопросу? – не выдержал маэлт, по-прежнему стоящий посреди зала и уже порядком уставший.

- Как будет угодно, маэлт Дарниэль, – подхватил фразу первый говоривший глава и, не прерываясь, продолжил: – Рассмотрим сухие факты. Не возражаете?

Первое: Ваш отец, почивший не ко времени, наследником Вас не признал, поставив в один ряд с возможными претендентами, а значит, привилегий наследника у Вас нет, несмотря на явное наличие «божественного гена» в крови.

Второе: Ваша жизнь не является образцом добродетели: неважно, по какой причине, но Вы были рабом, сексуальной игрушкой смертной женщины.

Третье: Вы хладнокровно убили Ваших соперников, и произошло это не на поле боя, а в лесу, без правил и возможности защищаться у последних.

Четвёртое: несмотря на все Ваши грехи, Вы продолжаете нарушать законы, дарованные нам Вашими предками, по которым веками жили и управляли Ваши предшественники.

А потому я спрашиваю у Вас, мудрейшие, нужен ли нам такой Властитель, который не в силах управлять собственной жизнью? Можем ли мы позволить себе слабость, доверив ему Империю, так надёжно хранимую прежними божественными посланниками? Не будет ли это святотатством с нашей стороны – нарушить все мыслимые законы и отдать судьбы миллиардов людей в руки безответственного развращённого маньяка? Задумайтесь над моими словами, вспомните всё, что было нам завещано. Никогда, никогда раньше не случалось подобного, чтобы отец не признал сына. Видно, божественное око ещё тогда углядело гниль и мрак в душе отпрыска.

- Довольно! Развёл тут ужастики. Сам-то веришь во всё сказанное или пытаешься убедить окружающих – и себя заодно – в той бредятине, что городил тут сейчас? – вмешалась наконец Рика. Она спустилась к Дарниэлю в «чашу», встав рядом и смело глядя в глаза раздувающегося от злости мужчины.

- Да как ты смеешь…

- Ой, не надрывайтесь. Кто ж ещё тут Вам возражать посмеет? Рассмотрим Ваши «факты» ещё раз?

Папаша-тиран не признал бы вообще никого. Жить он собирался долго, и, если бы не случайность, неизвестно, что сейчас было бы с Империей. К счастью для всех, он скоропостижно скончался, простите, «ушёл в небесные чертоги», – продекламировала она строчки из положения о бытии божественных правителей. – Из-за природной вредности и планов на выздоровление он не признал наследника, ведь, передав власть, назад её не вернёшь.

Второе: добродетель маэлта не страдала. Даже в статусе раба он соблюдал законы, и тут Вам нечего возразить, так как свидетелей сему много, а Вы со свечкой не стояли, чтобы было чем аргументировать. А «связь со смертной женщиной», как Вы изволили выразиться, случилась лишь после признания её своей фоалинэ и проведения обряда.

Третье: вершить суд над обидчиками маэлт имел полное право, так как они посягнули на святое – его «невесту духа», и они ещё легко отделались: по Вашим же законам с ними следовало совершить всё то, что они совершили со мной, и сослать в «Бездну». Я ничего не путаю? Нет, законы я оч-чень хорошо знаю.

И наконец четвёртое. Да, маэлт Дарниэль настойчив, а как иначе? Вы же сами сказали, что в законах не прописаны действия, что позволили бы выйти из этой щекотливой ситуации, вот он и принял решение за вас. Что тут непонятного?

Тишина, сопровождающая монолог фоалинэ, продолжалась, все переглядывались, ожидая, у кого хватит смелости ответить на речь девушки. Неожиданно для всех подал голос Дарниэль:

- Они помешаны на своих книжках. Даже зная, что в них нет ответа, они продолжают цепляться за них, – обведя сидящих презрительным взглядом, заметил маэлт.

- Законы пишутся людьми, – пожала плечами Рика, – ты – БОГ.

Эта короткая фраза перевернула всё. Окружающие задохнулись, понимая истину этих слов, обвинители заскрежетали зубами, мудрейший слегка улыбнулся, а Дар расцвёл. На его лицо наползала улыбка, переходящая в оскал, и, обведя взглядом глав, маэлт почти ласково спросил:

- Ещё возражения?

- Да кто она такая, что вмешивается в дела Совета старейшин? – взорвались наконец оба мужчины. – Почему смертной позволили взять слово перед лицом мудрейшего? Совета? Как вообще допустили сюда безродную светскую девицу, ничего не знающую о законах и обычаях и даже не являющуюся гражданкой Империи?

- Она не простая смертная! – встал на защиту Рики Аэтан. – Она является виэли, спасительницей душ, и она вправе находиться среди нас.

- Где доказательства? С чего бы нам верить на слово человеку, обманувшему Империю? – визжал один из мужчин.

- Да вся свита этого бастарда сплошной фарс! Ангел, демон, мёртвый Мастер, рабский ошейник на бастарде бога! – вторил ему второй.

- Полегче! – взорвался Дар.

- Тихо! – отмер наконец Делхин Цагааш. – Пусть девушка назовёт себя.

- Вам известно моё имя, я Элеонора Торрейн Машт, – спокойно ответила Рика.

- Госпожа, – привлёк её внимание Аэтан, – «назвать себя» – это значит назвать все имена, данные нам с рождения, все краткие прозвища, дарованные нам людьми.