Самое главное, что моя дорогая Нэнси была теперь со мной. Само ее присутствие дарило мне спокойствие и надежду, что, все еще как-то наладится. Да и няня счастлива быть рядом, это видно, она по-прежнему любит меня, несмотря на мои изменения. И от этого на душе становилось чуточку легче.

Когда карета тронулась и затряслась на ухабах, я подумала, что весь последний месяц прошел для меня как в тумане. Будто смотришь вокруг, но не можешь понять, что происходит и где ты находишься. Я не помню ни города, ни улиц, по которым много ночей подряд кралась в поисках жертв, даже сарая своего почти не помню, словно и не было его вовсе. К огромному моему облегчению, я и лиц несчастных, тех, кому не повезло встретиться мне на пути, не сохранила в памяти. Единственное воспоминание о Мемфисе запечатлелось с появлением величественного Дамианоса, точно он разбудил меня от страшного сна, в котором я провела первые недели своей вампирской жизни. «Наверное, это к лучшему, - вздохнув, подумала я. - Память бывает очень жестока».

По дороге Нэнси рассказала о том, что случилось после моего бегства. Тело Квентина обнаружили в реке, ниже по течению от того места, где наутро под обрывом нашли обломки его двуколки и каурого жеребца со сломанной шеей. Мое исчезновение так и осталось необъясненным. А когда недавно в нескольких милях ниже в воде нашли неузнаваемый полуразложившийся женский труп, сделали предположение, что я погибла вместе со своим женихом. Так что у меня теперь своя могила на семейном кладбище, где покоилась неизвестная утопленница.

Няня была единственной из всех, кто знал правду или о многом догадывался, не считая, пожалуй, падре, который молчал. Не могла ничего сказать полиции и Нэнси, даже если бы и хотела. Взбешенный Трой после моего побега несколько раз выпытывал у нее, где и у кого я могла скрываться. Очевидно, заодно и внушил ей помалкивать.

В тот же день мы остановились на постоялом дворе в каком-то маленьком городке. Было еще светло, но Трой собрался поохотиться. К тому времени я снова проголодалась и не удержалась от вопроса:

- А как же я? Мне ведь тоже нужна кровь. Ты приведешь с собой кого-то?

Нагловато ухмыльнувшись, кузен возразил:

- А у тебя теперь еда всегда с собой, Нэнси не даст умереть от жажды.

- Нет, Трой, это невозможно! – запаниковала я. – Ты же знаешь, я не умею сдерживаться, я могу убить ее.

Похоже, мой страх только забавлял злодея.

- Ну, почему же невозможно? – возразил он. - Она кормила тебя в детстве, покормит и сейчас. Зато у тебя, наконец, появится тот самый стимул, о котором я говорил, - откровенно издевался кузен - его, кажется, забавляла вся эта сцена.

- Трой, не будь так жесток! – взмолилась я. - Няня мне как родная!

- Как хочешь! – пожал он плечами. – Только ты же знаешь, что все равно не выдержишь. А чем голоднее будешь, тем больше вероятность, что действительно не сможешь остановиться, и тогда точно убьешь ее, - закрывая дверь, усмехнулся Трой.

Похоже, для него нет ничего святого. Неужто он не понимает, как дорога мне Нэнси? Ее убийство станет той последней каплей, после которой я никогда не смогу простить и принять себя. Знакомые симптомы нарастающей жажды подсказывали, что неизбежно наступит время, когда я не удержусь и преступлю запретную черту. Так, может быть, пока я еще владею собой, прервать, наконец, этот кошмар?

Между неплотно задернутых портьер в щелку пробивался веселый лучик с танцующими в воздухе пылинками. Словно зачарованная шагнула я к нему, чтобы отдернуть штору. В последнее мгновение негритянка буквально повисла на моей руке:

- Мисс Мэри, опомнитесь! Не делайте этого! Не думайте о плохом! Как же мне потом жить, если я Вас не сберегу?

«Какая же я эгоистка! – спохватилась я. - Трой ведь предупредил, что Нэнси заложница. Он не пощадил бы ее, случись что со мной».

- Няня, милая, что же нам делать? – с отчаянием обратилась я к доброй негритянке, но тут в мою голову пришла новая мысль. – Давай лучше позовем хозяина или его жену, чем рисковать тобой.

- Не стоит злить мистера Троя, - возразила Нэнси. - Он поймет, что его обманули, и придумает что-нибудь похуже, все равно настоит на своем. Мужчина, если уж чего захотел, лучше не перечить. Ничего, мисс Мэри, пейте, не бойтесь за меня, Вы всегда будете моей маленькой хозяйкой, что бы с Вами не случилось, - гладила она меня по голове дрожащей рукой. - Отольются этому Ироду Ваши слезы!

Няня прижимала меня к пышной груди, а я снова ощутила, как опасные синдромы начинают искажать мои черты. Но тут откуда-то из подсознания пришла в голову спасительная, на мой взгляд, мысль. Метнувшись к столу, я схватила большой «химический» карандаш, лежащий возле стопки бумаги, и вручила его Нэнси.

- Вот, держи крепче! Если я сама не оторвусь, как почувствуешь, слабость или головокружение, бей меня им со всей силы в живот или в шею, и не бойся, со мной ничего не случиться, проверено уже. Трой в меня большую палку воткнул, боль безумная, а ни следа не осталось. Рана тут же заживет, зато я опомниться успею. Только не терпи, я на тебя надеюсь.

- О, Господи, прости меня! – только перекрестилась няня, сжав карандаш в ладони.

Оттягивать больше не стоило. В этот раз я прокусила вену на шоколадном запястье, предоставив Нэнси большую возможность действий. Погружаясь в нирвану, я всеми силами старалась не утратить связи с реальностью, внимательно, насколько это возможно вслушиваясь в частое-частое биение сердца самого дорогого человека. «А ведь ей сейчас страшно, очень страшно», – мелькнула мысль, перебивая кровавую эйфорию.

Я смогла остановиться, даже не приблизившись к опасной черте, сделав, по сути, лишь несколько больших глотков. А вскоре пришло насыщение и осознание, что сейчас мне этого вполне достаточно. Радость от победы над собой, от того, что няня не пострадала, оказалась столь сильной, что я снова едва не разревелась, в этот раз от счастья.

Перевязав Нэнси запястье, я попросила ее заказать в комнату сытный ужин. Остаток вечера мы провели в разговорах, вспоминая счастливые дни, и стараясь не думать о плохом.

Больше суток я не смыкала глаз и была очень измучена всеми последними событиями, поэтому, переодевшись на ночь, устроилась спать на широкой кровати, не дожидаясь возвращения кузена. Нэнси постелила себе на топчане в прихожей. Почти мгновенно уснув, я проснулась оттого, что рядом со мной устроился Трой.

- Что ты здесь делаешь?! – воскликнула я, отшатнувшись - Мы не можем спать вместе!

- Еще как можем, Мэри! Днем ты не сбежишь, а ночью попытаться можешь. Но я сплю очень чутко, так что сразу услышу, если ты захочешь встать! А, кроме того, у нас есть возможность прекрасно провести время, продолжить то, что не закончили вчера! – в своей насмешливой манере произнес он.

Может быть, это результат моей сегодняшней победы, но почему-то в этот раз у меня не возникло панического страха, скорее, пришла какая-то решимость:

- Трой, я буду тебя слушаться, я не стану пытаться сбежать, - твердо произнесла я. - Но, если ты тронешь меня, знай, что следующим утром ты проснешься с колом в сердце. Вернее, не проснешься вообще. И рука у меня не дрогнет, не сомневайся, я не промахнусь!

Наступила тишина. Потом, чуть скрипнув пружинами, Трой поднялся на ноги.

- Ладно, спи, не трону я тебя, - проворчал он. - Пойду дремать в кресле, - и мне показалось, что он улыбнулся.

Глава 05.

Потянулись серые дни нашего совместного путешествия. По моему настоянию мы всегда брали в гостиницах два отдельных номера. Хотя я видела, что Трою это не нравится, но он уступил. Это давало мне возможность меньше видеть его и исключало постоянные препирательства. Мы редко задерживались на одном месте. Кузен никогда не говорил ни о цели нашего путешествия, ни о маршруте, а я и не спрашивала. Чтобы скоротать время в пути, брала с собой рукоделие - непременный атрибут светской девушки, чаще всего, вязальный крючок и мотки пряжи. В полумраке кареты я видела не хуже, чем днем.