От неожиданности она отпрянула назад:
– Мне показалось, что ты расстроен. Или зол. Но я рада, если это не так, – пожала плечами, – ты принял предложение отца? И, Тём, – шагнула ко мне, не оглянувшись на зов Гранта, – чем таким сладким?
Инстинктивно приняла игру. Подхватила мгновенно, как и раньше. Скорее, даже не понимает сама, что уже играем, и глаза заблестели. Черти в них. Когда-то я с ума сходил от каждого её взгляда, от реакции на меня, и сейчас, кажется, ничего не изменилось. Притом у обоих. Наверное, это хорошо. На руку мне. Не ожидал просто, что все помнит. Думал, будет сложнее, думал, изменилась, стала такой же, как её лицемерное семейство. В глаза одно, а за спиной нож точат, чтобы вогнать поглубже. Одной рукой дать что-то, а другой сердце выдернуть.
– Прошлым, маленькая. Ты пахнешь нашим прошлым, – прошептал и всё же тронул её волосы, пропустил между пальцами, – скажи мне ты, я принял его предложение? Да или нет?
Она прикрыла глаза, улыбаясь.
– Я думаю, принял. Тебе ведь нужна…работа?
Сзади шаги послышались, и Нари тут же отстранилась от меня.
– И ты правильно сделал. Я очень рада этому. И еще, Тём, – шаг назад и тихим шепотом, – прошлое тем и ценно, что его время уже прошло.
Боится своего. Даже побледнела слегка. Внутри засаднило от понимания, что там все серьезно. На публику для него играет. Играй, девочка. Это ведь ненадолго. Взял её за руку и затащил за угол дома.
– Кто сказал, что оно прошло? Кстати, а зачем тебе охрана? У тебя имеется. Прям цербер. Принял или нет, сама решишь. Позвонишь мне, как надумаешь. Номер диктуй.
Достал сотовый и приготовился записывать.
– С ума сошёл, Капралов?!
Отдернула руку, а улыбку спрятать не успела.
– Ну он мой жених. Ему и пристало охранять меня. Просто Грант надолго уезжает… И мне не надо думать. Я соскучилась, Артём, – я резко вскинул голову, и Нари быстро добавила, – по детству нашему соскучилась
– Номер диктуй, мышка. Давай, пока твой цербер истерику не устроил.
– Он не устраивает истерик, Капралов. МОЙ Цербер сразу кусает…имей в виду.
Вспышка ярости внутри. Яркая, ослепительно-красная. ЕЁ! Даже так, девочка? Твой Цербер, еще и показываешь мне, насколько опасный. За меня боишься или предостерегаешь? Если он кусает, то я выжираю печень и жду, пока жертва не сдохнет у меня на глазах в страшных мучениях, или перегрызаю глотку, маленькая. Просто не знаешь, насколько опасен я сам, а мне пока и не надо. Живи в своих розовых мечтах, катайся на радуге с единорогами и считай меня милым мальчиком из детства, пока я буду разрушать до основания твою жизнь.
– Да что ты, девочка? Страшный-страшный цербер? Ясно. Но у меня уже есть прививка от бешенства.
Набрал ее и тут же отключился.
– Да или нет, Нари. Буду ждать. Церберу привет.
– Признайся, Капралов, просто хочешь мой голос услышать?
Из-за угла Грант её появился, зыркнул на меня зло, и она быстро пошла к нему.
– До встречи, Артём.
Усмехнулся, ныряя в машину, включая музыку на весь салон и тут же кивая головой в такт первым аккордам «Du hast»*1, закуривая сигарету и проводя рукой по голове, по коротко стриженным волосам. Непривычно. Раньше полностью сбривал. Но сейчас нельзя, представление требует дресс-кода. Взял сотовый, подписал её номер и нагло отщелкал ей смс.
"Конечно"
Затем набрал еще одно смс и отправил уже по другому номеру:
«Все идет по плану. Клюнули».
Сделал музыку еще громче и вырулил на дорогу, рванул прямо в центр, где ярко пестрели вывески увеселительных заведений. Мне нужно расслабиться, а для этой цели подойдет только одно – секс. Быстрый, грязный секс без обязательств, желательно со смуглой и кареглазой шлюхой.
Глава 3. Карен, Нарине
Карен Арамович спокойно выпускал кольца дыма, откинувшись на спинку кожаного кресла и глядя, как будущий зять нервно меряет шагами его кабинет. Он лениво оглядывал темные стены, увешанные работами знаменитых армянских художников с изображениями величественного Арарата, вершина которого неизменно утопала в облаках, и дарующих успокоение только одним своим видом древних армянских храмов. Давно он всё же не был на Родине – дела не пускали, то одна проблема, то вторая, требующие его постоянно присутствия в России. Но ведь сердце не обманешь. Смотрел на фотографии с родных мест и чувствовал, как втрое учащенно начинает биться мотор в груди, как сжимает душу черная тоска. Если бы не новое предприятие, плюнул бы на всё и уехал на месяц-другой, посетил бы могилы отца и братьев, повидал бы старую мать. Она при каждом видеозвонке сетует на то, что по сыну соскучилась. И пусть он отправляет каждый год жену с дочкой к ней, но всё это не то.
Грант наконец уселся, и Сафарян недовольно поморщился, поняв, что завидует парню, который уже завтра спустится с трапа самолета в Ереване.
*1 – Песня группы «Rammstein»
– Успокойся, сынок, и подумай трезво, отбросив всякие глупости. Я своего решения всё равно не поменяю, а ты переживать зря будешь.
– Карен, как успокоиться? Ты за меня решил приставить к моей же невесте мужика левого, а мне спокойным быть?
– Не так, Грант джан, не так. Я не мужика левого, а телохранителя решил приставить. И не к твоей невесте, а к дочери своей. И пока еще она под музыку из моего дома с тобой не выходила…
Зять челюсти стиснул, но замолчал. Вцепился пальцами в край стола и продолжил сверлить взглядом. Не привык, что Карен с ним таким тоном разговаривает. Его в этом доме всегда принимали как родного и всегда с уважением относились, еще до того, как он за Нарине ухаживать стал. Но раньше и повода у будущего тестя не было ставить поклонника дочери на место. Помолвка помолвкой, но пока она под крышей Карена засыпает, только ему и принимать любые решения. Пусть даже нравится ему будущий родственник. Хороший парень, с царем в голове, как говорится. Уравновешенный, трезвомыслящий, с поддержкой папы своего, близкого друга Сафаряна, многого добился к своим тридцати годам. Не пропил, не прокутил родительский капитал, а всячески старается увеличить его. Такому не страшно дочь в жены отдать и видеть отцом своих внуков.
– А мне как уезжать сейчас, зная, что Нара каждый день с этим будет? Что мне думать об этом?
– Послушай, сынок, ты можешь думать, что угодно, я в своей дочери уверен.
– А в нем? – Грант перегнулся через стол и едва не зашипел, – в этом ублюдке русском ты тоже уверен?
– Я его с детства знаю. Он неплохой малый, поверь мне. И я уже приказал разузнать о нём всё, так что не переживай.
Конечно, приказал. Он в последнее время даже тени своей перестал доверять. Тем более в вопросах безопасности детей. Но Гриша всё обязательно раскопает про паренька. Вчера, может, и поторопился Карен с предложением работы. Но, видит Бог, испугался он сильно при мысли о том, что могло с дочерью случиться.
Открылась дверь кабинета, и вошла Нарине с подносом. Улыбнулась, извиняясь за то, что прервала их разговор, и начала выкладывать на стол чашки кофе и тарелку с фруктами. Сафарян прикрыл глаза, любуясь изящными движениями дочери. Копия матери своей. Первая красавица института жила в столице, а он был обычным студентом из ближайшего села. За ней сыновья местных шишек ухаживали, предлагали руку и сердце. Куда ему, бедному парню, с ними тягаться было. Вот он и похитил возлюбленную. Увёз к себе в село. Потом долго родители её отказывались с дочерью мириться, несмотря на то, что без согласия он её выкрал. Только когда Артур родился, тесть смягчился и на крестины внука приехал.
Карен отвлекся от мыслей и перевел взгляд на парня перед собой и самодовольно улыбнулся. Странное всё же чувство иметь взрослую дочь: чувство, в котором переплетаются и отцовская гордость, и самая настоящая мужская ревность. Первое время злился вот от таких взглядов Гранта, жадных, откровенных, а после помолвки приучил всё же себя к мысли, что когда-нибудь дочь придется отпустить. И лучше всего в дом к мужчине, который будет не просто уважать ее семью, но и вот так сходить с ума по ней самой.