— Согласна, при любых будущих раскладах бытия мы оба будем смотреть на мир уже другими глазами…

— Это тоже — результат, — сказал Солий глухо. — При всех прочих…

— Но ты хотя бы порадуй меня — не вашей — моими потомками в твоём мире. Если они там есть.

— Есть, и я ими уже поинтересовался.

— Много?..

— Предостаточно. Ты же знаешь, что генеалогическое древо ветвится. У тебя здесь было трое детей, потом внуки, правнуки, и прапра… Я насобирал кое-какую информацию для тебя, предвидя вопросы. Но это же — так, почти абстрактное любопытство. Ты — там — совсем не ты — здесь. Есть внешнее сходство и программный жизненный сценарий, но второе после нашей встречи уже не станет базовым для тебя там. Эверетовская склейка. Ты под моим влиянием сделала в Судьбе шаг в сторону, и теперь пойдёшь по ней уже другой тропой… Здесь жила ты, которая так и не встретила меня, поэтому это была не совсем ты. Только внешние и личностные совпадения. Я изменил твою Судьбу в твоём, а не моём мире. Я проник из одного в другой, нарушив тем самым причинно-следственные связи в обоих. У тебя там прервалась единственная сюжетная линия твоей Судьбы, и началась другая, отличная от предыдущей. С моей Судьбой — та же история. Мы переписали с тобой оба её сценария.

— Я для начала совсем запуталась окончательно… — Марианна замотала головой. — Надо вникнуть и обмозговать. Ладно, пока не будем на эти замысловатые и почти отвлечённые темы… — махнула она рукой. — Потом, когда у меня будет на это соответствующее познавательное настроение. А сейчас давай покажем друг другу наши миры, как и обещали в прошлый раз. Я уже всё подготовила. — Марианна обернулась на висящий за её спиной на стене прихожей телевизор.

— Я тоже… — Солий сначала исчез за краем зеркала, а потом появился снова, держа в руке какое-то устройстве. — Идём друг к другу в гости… Уже нашими мирами.

— У вас даму ещё пропускают вперёд?..

— Нет, у нас и у меня лично с другими женщинами в этом плане было почти полное равноправие, — улыбнулся Солий. — Но я готов перейти на архаику. С тобой…

— Тогда — смотри, и слушай!..

…После вечерней ванны Марианна обтёрлась полотенцем, вышла в прихожую, включила там свет, и в давно заученной позе встала, нагая, перед зеркалом.

— Венера, рождённая из шампуня… — сказала она пока без эмоций. — Хороша ты, хороша, да ничего из этого, можно сказать, хорошего! — пропела Марианна фальшиво. — Какое добро на складе дефицита пропадает пропадом! — сказала она уже не восхищённо, как прежде, а с некоторым огорчением, тем не менее, демонстрируя себя себе самой с разных сторон. — Какой товар, заждавшийся купца! Какие глазки! Какие губки! Какие щёчки! Какая… Какие… И всё прочее… Девяносто пять на пятьдесят восемь и на девяносто четыре… При росте на каблуках и с причёской — выше ста восьмидесяти. Кому-то где-то далеко такое даже и не снилось! Это у меня ещё плохо, или уже хорошо? Или наоборот?.. Для кого, и для чего?..

«— Гитара страсти…Умопомрачительный для всех мужчин музыкальный инструмент! Особенно если в таком виде, да ещё и на каблуках с причёской…»

Марианна скорчила недовольную гримасу.

— Нарциссизм… В чистом виде… — сказала она про себя наигранно брезгливо. — После отмытия в ванне… Который совершенно не с кем хоть немного разбавить без большого для него вреда…

«— Мужчины с этим всем и прочим должны разбираться, подружка. А не ты сама…»

Марианна горько вздохнула.

— Жалко! Тошно!.. Старалась, старалась смолоду, и опять всё это ухоженное хозяйство достанется, кому попало, как уже было! После него, невероятного, но недоступного и недостижимого, даже и без него, все прочие мужчины станут для меня уже именно таковыми! А он никогда не увидит меня вот такой, как сейчас! Ждущей Вечность, и зовущей из Бесконечности… С телом, созданным не только для Любви и Страсти, но и материнства… Зачем затравливать до смерти уже отравленные души и тела?..

«— А если всё-таки показаться ему однажды именно в таком виде?.. Ты же знаешь, подружка, мужики от этого сильно заводятся… Он тоже гарантированно запустится, и, может быть, в этом угаре совершит так нужную вам обоим научно-техническую революцию! Да он же проломит любую стену одним своим либидо!!!»

— Нет, он первым делом решит, что я нимфоманка?! — Марианна брезгливо поморщилась. — Как и другие женщины его мира. Под каким соусом стриптизировать, подруга? Если хочешь мои физические прелести, разламывай все свои научные сложности?!. Это же провокация! Это удар ниже пояса! Зачем намекать на то, что в данный момент недоступно? Нет, я не хочу, чтобы у него от неудовлетворимого вожделения затряслись руки, и он побежал утешаться к старой подружке, или какой-нибудь другой своей пассии. Пусть, если хочет, сам фантазирует до уровня собственного творческого и производительного Вдохновения…

«— А может, он весь такой из себя лишь потому, что тебя нельзя было сразу взять в охапку — и в спальню?..»

— Возможно и такое… Он — житель своего мира, и живёт по его правилам. Но то, что я для него недоступна, может что-то изменить в его душе, и в его отношении ко мне. Мне кажется, я привлекаю его своим контрастом, своей самостью, резко отличающейся от всего того, что они привык, и, похоже, уже устал видеть у себя… Я на то надеюсь, и я на это работаю. Даже там, у него. Ты же знаешь, подруга, я это умею. Не навязывая, а намекая… Пусть всё это всего лишь игра, которая может завтра закончиться обоюдным проигрышем, но мы после неё оба будем уже другими…

«— Мазохизм — в генезисе своего садизма… Не надорвись сама, подружка, и не взорви его… Зазря не взорви… А если во утешение просто найти себе здесь банального и ненасытного любовника, который высосет тебя до донышка и последней капельки, чтобы забыла и забылась?..»

— Да нет в нашем мире таких! И дна во мне — тоже нет! Ты же знаешь это не хуже меня, подруга! И даже там, на самом сухом гипотетическом дне, уже всё равно будет ОН! Ну не хочу я быть с кем попало просто старинной брачной традицией, и природным сырьём для продолжения своего и чужого рода! Не хочу! Мало мне этого!

Она опять — с головы до ног — оценивающе окинула взглядом своё ню в зеркале.

— Как я тебя ненавижу! — сказала она почти искренно. — И с каждым днём — всё больше!

«— Это нормально, подружка. Ненависть к себе чередуется с безумной любовью к кому-то, чтобы однажды слиться в одно целое…»

— Стану гермафродитом?.. — поморщилась Марианна. — Слепившись с тобой, что ли? Однополым биномом?..

«— Ну, почему такая кособокость, дорогуша? Можно ведь и Янусом. С одной стороны — оптимизм, а с другой — пессимизм. И вертись на месте перед Жизнью для разнообразия…»

— Вот с этого и начинается сумасшествие… Что-то тебя заносит, подруга… Или меня?.. — Марианна бросила на себя в зеркале прощальный, почти равнодушный взгляд, и погасила в прихожей свет.

«— Интересно, кто из вас кому — больший подарок? Ты — ему, моё первичное ego, или он — тебе?..»

— А это что, для тебя так важно, моя вторичная?..

«— Любопытно…»

— Оба!

…Солий удобно сидел по ту сторону мира в глубоком шезлонге, но поза у него была напряжённой.

— Ты там, у себя, хорошо устроился, — с завистью сказала Марианна. — А у меня тут, видишь, какой жёсткий насест? Мягче есть только кровать и диван, которые мне сюда одной не затащить.

Она поёрзала на своей табуретка.

— А подушку-подружку под себя класть жалко.

— Я с удовольствием поменялся бы с тобой не только мебелью, но и нашими мирами, если бы это было возможно, — почти виновато сказал Солий. — Но меня радует уже то, что мы синхронно проделали одну и ту же операцию. Не сговариваясь. Не раньше, и не позже…

— Опять мысли прочитались дуэтом?

— Уже в который раз! Это и радует, и удивляет. Как ты провела последние дни, моя прелесть?..