По приезду к месту назначения мужчина открыл дверь и сказал мне на ухо: “Не представляешь, как мои руки тянутся к металлу”. Я поняла, к чему он клонит: парень скучает по наручникам – это единственное его увлечение, и слава Богу!

- Всё-таки хорошо, что вы женитесь, – слышу я голос Катрины. Мы ходим по магазину и смотрим бонбоньерки. Дэвин же смотрит бокалы. Для нашей свадьбы мы хотим всё новое. К тому же, она не совсем обычная. А сервизы со свадьбы Софии и Кайла мы оставим на будущее или подарим нашим молодожёнам, которые женятся раньше нас.

- Да, я знаю, – отвечаю я и смущённо улыбаюсь.

- Вы с Дэвином очень подходите друг другу. Я вижу в вас огонь, и, мне кажется, он не погаснет, даже если у вас будет пятеро детей. Я могу поклясться. Я очень хорошо разбираюсь в людях, и могу сказать, что вы созданы друг для друга, – закончила Катрина, и я начала смущаться.

Нам, конечно, многие говорят, что мы созданы друг для друга, но посторонний человек, толком не знающий нас... Это даже приятно.

Перед моими глазами лежали несколько образцов бонбоньерок: розовые, голубые, бежевые, бордовые. Каких только не было!

- Мы не хотим большие и в мягкой упаковке. Можете нам показать небольшие, в твёрдой упаковке? – прошу я консультанта, и она, поняв меня, ведёт нас в другую сторону магазина.

Нам показали небольшие бордовые упаковки с выемками по бокам и с надписью “Спасибо, что пришли в этот торжественный день!” На коробке белый бантик. Это так мило выглядит.

- Дэвин, смотри какая прелесть! Сколько у нас будет человек? Помнишь число? – спрашиваю я и вытираю прослезившиеся глаза.

Парень достаёт из кармана листок.

- 58, вместе с Катриной и Алексом, – отвечает он, а я ловлю на себе странный взгляд Катрины.

- Вы что, приглашаете нас? – округлила глаза ошарашенная девушка 18 лет. В сентябре ей будет 19.

- А ты считала иначе? – копирую я её интонацию, и мы дружно смеёмся. Катрина обнимает нас. – Да, только есть один нюанс. В общем, мы решили обвенчаться, а в церковь пускают только самых родных и свидетеля со свидетельницей, конечно.

Девушка была огорчена, но иначе никак. Я решила поднять ей настроение.

- Можно ли заказать 56 штук и отправить их в Лос-Анджелес, и две купить сейчас?

- Да, я думаю, проблем не будет. Оформим разными покупками, вот и всё, – уверенно проговорила блондинка в форме консультанта.

Спустя пару минут я подписала чек и посылку на отправку на кассе. Дэвин заплатил. Я не смогла отдать Катрине подарки, так как выяснилось, что бонбоньерки ставят на стол гостям, и те, кто приедет, заберёт их себе, а остальные, как сюрприз, останутся на столах. Об этом вспомнила продавец-кассир, почему-то скрывшая глаза тёмными очками и смотревшая только на кассу. Странная она, но она нас спасла. Мы включили ещё две штуки и переписали лист отправки.

- Кто сможет принять посылку? Она прибудет в Лос-Анджелес через 17 дней, но может задержаться, – задаёт вопрос и предупреждает блондинка, заполняя дополнительный листок отправки.

- Кэролайн и Картер Албертон, – назвала я имена и фамилию родителей моего жениха.

Девушка продолжила писать, а я вернулась к Дэвину, который нёс упаковку с бокалами.

- И вот эту прелесть упакуйте, пожалуйста, так, чтобы они не разбились, даже если их будут бить битой, – Дэвин водрузил большую коробку на стол кассы. Я оценивающе осмотрела бокалы, и согласилась с выбором жениха. Они и вправду красивые: с белыми узорами и золотыми колокольчиками. Очень мило, как раз для свадьбы, но они только для домашнего празднества, потому что их мало. Нужно только выбрать ещё два бокала – лично для нас.

====== Глава 9. Эмма. ======

Первые боли.

Мне нужно рассказать ему про то, что мне выписали курс и запретили выезжать из города. Жаль, конечно, что я не увижу мою любимую племянницу, но зато увижу родных. Хорошо, что хоть крестины у малышки Анабель в конце июля. Не знаю почему Кайл думал, что они в конце июня. Хорошо, что София по скайпу уточнила дату.

Распрощавшись с довольной Катриной, мы поехали домой. Я пересела вперёд после долгих объятий. Дэвин звонил Генри и просил сделать нам отварную курицу и картофель с маслом и укропом. Полезно и вкусно. У меня даже слюнки потекли.

- Любимый, я тебе забыла сказать. В больнице мне сказали, что мне противопоказано перелетать в другой город: полёт плохо повлияет на моё давление. И выписали курс таблеток, – я потрясла баночкой с красно-синими капсулами, которые уже принимаю. Прописали раз в сутки, днём, через час после еды. Я выпила их, когда попросилась в туалет перед выходом из салона. – Прости, что раньше не сказала. Не хотела, чтобы об этом знала Катрина, – закончила я и тут же похолодела из-за строгого взгляда русоволосого мужчины. Его глаза потемнели из-за увеличившихся зрачков. Может, это из-за темноты?

- Я обязан тебя наказать. У меня так чешутся руки, – сказал он грубым и властным тоном. Какой же он сейчас сексуальный. Боже, как бы мне не сорваться.

Я вдруг захотела поиграть с огнём.

Привстала, когда мы остановились на светофоре, и поцеловала его в шею.

- Я не против. Интересно, куда ты спрятал мои любимые наручники? – говорю я как можно эротичнее.

Я заметила, как его пальцы начали сжимать руль, будто выжимали из него жизнь.

Мы приехали домой довольно быстро: через два часа моему любимому на съёмки. Я просила его остаться ночевать на площадке, так как ночью очень темно, но он воспротивился, ответив, что их развезут по домам.

Я сдалась. Иногда лучше не спорить.

Мы заходим в наш дом, и с порога нас встречают Марк и Генри, оба в своей униформе. Надо бы им разрешить носить нормальную, удобную одежду.

- Добрый вечер, мистер Албертон и мисс Коулман, – поздоровался дворецкий и принял у меня пиджак Дэвина. Мы ответили тем же. Я осталась в своём пончо поверх белого свитера.

- Ужин будет готов через час, – подал голос Генри. Мы поблагодарили их и сразу прошли в нашу комнату. До сих пор запомнить не могу, где она находится, поэтому просто иду за женихом.

Мы выходим с лестницы на второй этаж и проходим налево. Албертон ведёт меня по проходу холла, выполненного в нежных салатовых и коричневых тонах. Наконец мы доходим до нашей комнаты.

Как только дверь закрывается, я вижу похотливого Дэвина с его прекрасной улыбкой. Парень начинает целовать мою шею, снимая с меня пончо и свитер.

- Как же я давно не видел этой красоты, – он смотрит на мою грудь, скрытую в бюстгалтере.

Последние дня три у меня очень сильно болит грудь. Надеюсь, он не будет их трогать. Только целовать.

Я решила сравняться с ним, сняв с него рубашку, и поцеловала его в шею.

Вскоре я уже лежала в кровати, полностью обнажённая. Парень навис надо мной и целовал меня сверху вниз, не пропуская не единого миллиметра. Вот он доходит до груди, и я немного ёжусь от боли. Когда он начал посасывать их, я не выдержала, и из моих глаз полились слёзы. Я промычала его имя, и он оторвался. Когда Ли увидел слёзы, он мгновенно отстранился.

- Что случилось, любимая?- спрашивает он, глядя на меня с полными боли глазами. Ему страшно, когда я плачу.

- Просто беременность играет роль. У меня не только живот растёт, но и грудные железы начинают изменяться. Короче, у меня очень болит грудь, – объяснила я, а он непонимающе посмотрел на меня. Я как будто учительница. – В общем, моя грудь изменяется под малышей. Это трудно понять. И она сейчас очень сильно болит.

Через пару мгновений до Албертона всё-таки дошло, и у него округлились глаза.

- Не терпится увидеть, как ты будешь кормить грудью наших детей, – произнёс он и продолжил действовать более аккуратно, за что я ему очень благодарна.

Эти два часа мы провели очень хорошо. Такого кайфа мы давно не испытывали. Он был настолько нежен со мной, что я растаяла в его объятиях. Но всё-таки своими наручниками он воспользовался и наслаждался мной полностью.