Питер тосковал. Ему, как государю Нарнии, волшебная страна вошла в душу, в плоть и кровь и выходила оттуда с невыносимой болью. Брат, кажется, помнил все: каждый уголок, брошенный теперь на произвол судьбы… Свою семью, которую он оставил. Когда четверка вывалилась из шкафа, то не осознавала, что их история закончилась. Возврата больше нет, и задняя стенка не приоткроется, не пропустит в лес, где призывно горит фонарь. Сьюзен покорно позволила воспоминаниям уходить, лицам – стираться, прекрасному сну – забываться с каждым днем. Питер сопротивлялся, как мог. Его ломало, будто упорство могло взять верх над магией. Только после разговора с профессором Керком Верховный король чуть успокоился. Он не мог смириться - просто пытался принять ненавистный факт. Сьюзен не удивилась, когда нашла его кровать пустой. Государь, которым Питер никогда не перестанет быть, в последнюю перед отъездом ночь пошел прощаться. Кровать Эдмунда также была пуста.
Питер, прежде открытый и добродушный, мало разговаривал. Привычка держаться стойко и с достоинством не покидала его и впредь. Разве что на родных, случайно забравшихся в самую душу, мальчик мог рявкнуть, о чем позже очень жалел. Эдмунд переживал выпавшее им испытание противоположным образом. Он мог сорваться, накричать, чего за спокойным и хладнокровным королем прежде не водилось. Наверное, трудно было из сильного мужчины вновь стать мальчишкой. Сьюзен пару раз слышала грохот на другом конце дома. Мечи, взятые из рыцарских доспехов, были брошены неподалеку. Кто из братьев брал оружие, догадаться было нетрудно. Справиться с Эдмундом девочка не могла. Питер на помощь не приходил. Это злило: с чего это она должна всех вразумлять? В то же время внешнее спокойствие Питера Сьюзен радовало. Она была не одна в своих стараниях, не одна силилась привыкнуть к прежней жизни! Тем странней было то, что оба брата решили прогуляться, игнорируя миссис Макриди. Благо, Сьюзен знала, где полуночников следует искать.
Ноги сами привели ее в коридор, по которому они совсем недавно бежали, ища убежище от злобной смотрительницы. Девочка то и дело оглядывалась: не хватало на нее наткнуться. Еще издалека она услышала странный шум, в котором признала звуки борьбы. Сьюзен ахнула и побежала как можно скорее. Ее худшие догадки подтвердились. В комнате со шкафом шла ожесточенная драка, точнее, ее жалкое подобие. Эдмунд с рычанием пытался врезать брату что есть сил. Питер, куда выше и крепче, без особых усилий удерживал его кулак и смотрел с явным непониманием. Сьюзен застыла на пороге, придерживая дверь. Слова укора так и не слетели с губ, стоило ей заметить на глазах Эдмунда слезы. О чем безмолвно спорили братья, отчего в карих глазах впервые за долгие годы светилась зависть, а в голубых - внезапное осознание и сочувствие? Сьюзен не понимала и охнула, когда ее грубо оттолкнули с дороги. Эдмунд не церемонился и выскочил из комнаты, стоило этой странной зрительной связи распасться, а спору - завершиться. Девочка посмотрела на Питера. Тот выглядел виноватым, оттого несчастным, однако объяснять ничего не стал. Сьюзен, смирившаяся с колющей обидой давным-давно, спрашивать не стала.
Эдмунд летел, не разбирая дороги. Загрохотали доспехи, в которые он врезался на бегу, - плевать! Оглушительно хлопнула дверь за спиной – ну и черт с ней! Слезы, предательские слезы, которых младший король Нарнии не лил сколько лет подряд, застилали взор. Они душили, не давали останавливаться. Меньше всего Эдмунд хотел, чтобы его увидели пускающим сопли, но было слишком больно и обидно. Потому он бежал, куда глаза глядят, пока не споткнулся на очередной лестнице. Это добило, снесло последние барьеры. Так и сев на ступенях, мальчишка обнял колени и, уткнувшись в них лицом, глухо зарыдал.
Это все Питер. Чертов Питер, да будет он проклят, который из-за своего горя не видит тоски родных. Люси нуждается в нем, в его ласке и заботе – а он только о себе и думает. Неужели непонятно, что он не откроется и им не вернуться назад?! Или Питер не понимает, что он оставил семью в Нарнии и теперь бросает еще и здесь? Но не это вызывало внутри жгучую тоску. Питер хотя бы помнил, кого покинул в Кэр-Паравале. Его память нисколько не пострадала при переходе из мира в мир и сохранила лица Арханны и детей. Государь сколько угодно мог считать это проклятьем, лишившим его покоя и сна. Для Эдмунда это было высшим из даров, что могли преподнести небеса, ибо его воспоминания были окутаны туманом.
С каждым днем картины прошлого становились все более неясными. Он помнил море, пенистые волны и вкус бриза на губах – но никого из своей команды, даже лучшего друга, с которым столько путешествовал. После кануло в небытие и его имя, которое Эдмунд силился вспомнить, но попросту не мог. Безвозвратно ушел и Рабадаш, даже его мальчик был бы рад увидеть вновь, настолько велико было его отчаяние. Когда он выпал из шкафа, все это было свежо в памяти. После оно начало забываться, как интересный сон. Чуть отвлечешься – и с ужасом понимаешь, что помнишь меньше. Эдмунд бессовестно стащил меч из ценной коллекции оружия и понял, что не может его даже поднять. Руки слишком слабые, тело не помнит движений, будто и не сражался он в грандиозных битвах, не вел армии в священный бой с именем Аслана на устах. Словно и не был он младшим королем Нарнии и все это реально было сном. Глупым волшебным сном…
Нет. Эдмунд встал, позорно шмыгая носом и вытирая слезы рукавом пижамы. Босые ноги обжег прохладный деревянный паркет. Мальчик поплелся обратно в спальню. Вечно сидеть тут, на лестнице, глупо, и не потому что он боится миссис Макриди. На нее Эдмунду было плевать. Это не могло быть сном, ибо никакой сон не поселит в сердце сверлящую, сжигающую изнутри тоску. Она была всегда рядом, душераздирающая, сводящая с ума. Непонятная, и это убивало больше всего. Эдмунд не знал, что ее вызывает. Он словно забыл что-то очень важное, игравшее в его жизни значимую роль. Пропажа этого рвет на части, не дает дышать. Внутри все ноет, будто кусок его самого вырезали наживую и оставили зияющую дыру кровоточащей. Питер наверняка испытывал то же самое. Вся разница между ними заключалась в простой истине. Государь был счастлив хотя бы потому, что помнил тех, по ком тоскует. Младшему королю не досталось и этого. Все, что ему отвела судьба, - это видение. Повторяющееся каждый раз видение, высасывающее силы и твердящее: все, что они пережили, было правдой.
Питер ждал его в спальне. Конечно, он не лег спать, чувствуя себя виноватым. Его совесть всегда легко было пробудить, да вот только извинения Эдмунду не были нужны. Что они изменят? Он только кивнул в ответ и буркнул, что хочет спать. Верховный король не стал спорить. В такие моменты не стоит брата доставать, иначе недалеко до новой ссоры. Погас свет, и вокруг мальчиков сомкнулась тьма. Эдмунд тяжело вздохнул, натягивая одеяло. Вернутся ли они когда-нибудь в Нарнию? Люси верила в это. Он боялся поверить в обратное.
Мгла постепенно рассеивалась. Мальчик моргнул и понял, что вокруг светлым-светло. Он стоит на лестнице из белого мрамора. Перила выкованы из чистого золота, начищенные витражи так и сияют, бросая под ноги разноцветные блики. Никого вокруг нет, только впереди мелькает что-то темное, и Эдмунд бросается туда. Он поскальзывается второпях, лихорадочно поднимается и бежит, перескакивая через ступени. Он должен догнать это видение, должен успеть! Пролет за пролетом, лестница кажется бесконечной, но вот впереди замаячила женская фигура. Король летит вверх, не сводя с нее глаз, не способный увидеть ни лица ее, ни походки. Шум далеких голосов мешает услышать тот единственный, который разгонит чертов туман. Нужно догнать, это жизненно важно, одно прикосновение, всего лишь одно, и он узнает, кто она такая. Эдмунд вспомнит и в отчаянии протягивает руку. Вот сейчас он поймает, дотронется…
Осталось дотянуться всего чуть-чуть, когда сквозь витраж проникает яркий солнечный свет. Мальчик уже чувствует чужое тепло, безумно родное, как свет ослепляет, окутывает стройный силуэт волшебным свечением, прежде чем выжечь эту картину в памяти на веки вечные. И вокруг смыкается тьма. Безнадежная, убийственная. Не успел. Не вспомнил, и боль внутри в стократ сильней. Хочется выть, рыдать, рвать и метать, но то способен был сделать младший король Нарнии, сильный и могущественный. Эдмунд всего лишь мальчишка десяти лет. Он открывает глаза и пару мгновений смотрит в потолок безразличным взглядом, прежде чем провалиться в забытье.
