- И я очень рад видеть Вас, моя королева, - ответил Лис мягко, но слегка приглушенно из-за крепких объятий, в которые его заключила девочка. Доверенный Аслана редко заходил в Кэр-Параваль. Гораздо чаще он мелькал в лесах, занятый своими важными делами. С недавних пор и Эдмунд зачастил в дворцовый парк. Не зря он пришел вместе с рыжим другом, преданным своим помощником…
Но эти мысли быстро выветрились из головы Люси. Она уселась прямо на пол, не заботясь о том, насколько ровным кругом лег подол ее платья, и поманила Лиса к себе. Тот немного обреченно вздохнул, но лег рядышком, позволяя перебирать свою жесткую, густую шерсть и изредка помахивая хвостом. Огонь в камине отражался в его глазах, смотрящих отстраненно на Онура. Эдмунд чуть усмехнулся – сестра души не чаяла в своих друзьях, особенно разумных животных. Мальчик устроился позади Сьюзен. Его лицо оказалось в тени от камина. Только карие глаза поблескивали, не сводя взгляда с Онура, который уже раздумывал над ответом на первый вопрос Люси. А их было очень много впереди…
Поначалу парень запинался. Как-никак, нарнийский король и королевы слушают его рассказ о далеких Одиноких островах. Но чем больше проходило времени, тем плавней текла его речь с легким акцентом. Он рассказывал о бескрайних морских просторах, окружающих небольшие клочки земли, о том, сколько торговых путей проходит через затерянный среди волн архипелаг. О том, что вокруг простирается Великое Восточное море, до края которого еще никто не добирался…
- Как же твой корабль оказался так близко к нарнийскому берегу, если острова так далеко? – бесцеремонно перебил его Эдмунд. Люси нахмурилась, оглянувшись на брата, который с вызовом смотрел на растерявшегося Онура.
- Я не знаю, - тихо ответил он, опустив глаза. – Я всего лишь матрос. Мы часто отдалялись от суши, рыбача.
- Что-то не похож ваш корабль на рыболовное судно. Слишком уж большой, - заметил вполголоса король. Люси бросила на него, погрузившегося в свои мысли, укоризненный взгляд и попросила:
- Продолжай, пожалуйста.
Онур сглотнул и вновь начал говорить. Теперь его сказ коснулся суши, далеко не такой богатой, как морские глубины. Земли трех островов, окруженных водой, были совсем небольшими по сравнению с Нарнией - всего лишь пара крупных городов-крепостей и несколько деревень, расположенных близко к берегам. Люди, живущие там, полагались на дары моря, которое щедро делилось с ними своими сокровищами, но не могло прокормить всех. Потому торговые пути, пролегающие через Одинокие острова, были очень важны для их населения. За простой в гаванях и портах бралась определенная плата, а пошлины шли в казну Кэр-Параваля. Все корабли так или иначе проходили через Одинокие острова, самый оживленный участок Восточного моря, кусочек жизни среди синих бездонных глубин.
Когда беседа зашла о Гальме и Теребинтии, независимых островах, где Онур не раз бывал, Эдмунд слушал уже не так внимательно. Хотя Люси жадно ловила каждое слово, брат ее погрузился в собственные размышления, и далеко не все из них были веселыми и светлыми. Задумчиво мальчик поглядывал то на спасенного им гостя, то на Лиса, дремлющего на коленях младшей королевы. Казалось, он уснул, пригревшись у камина, в уютном кругу друзей, однако изредка шевелящиеся уши доказывали, что владелец их внимателен как всегда. Девочки не замечали таких деталей. Эдмунд же на них и опирался. Собственная наблюдательность позволяла ему отслеживать каждую мелочь и использовать ее в своих рассуждениях.
Решив, что с него довольно бестолковой траты времени, король встал. Извинился перед сестрами за то, что вынужден их покинуть. Напомнил Люси, что той давно пора спать, за что получил недовольную и презабавную гримаску. Насмешливо поклонился Сьюзен, покоряя ее своим знанием манер и этикета. Чуть кивнул Онуру, благодаря за увлекательный вечер, и вышел. Лис, легко спрыгнув с коленей младшей королевы, выскользнул из комнаты подобно язычку пламени, гибкий и быстрый.
- Ну? Что думаешь? – спросил вполголоса Эдмунд, убедившись, что никто в ночном дворце не подслушивает их разговор. Зверь повел в воздухе пушистым хвостом.
- Мне кажется, что парень действительно родом с Одиноких островов. Характерный акцент, который я давно уже в Нарнии не слышал.
- Но даже если так, то как он попал так далеко от родных краев? – вздохнул мальчик, скрещивая на груди руки. – Неужели за рыбой приходится так отдаляться от островов? Или это было торговое судно?
- Вполне возможно, - Лис встряхнулся, безнадежно портя красивый пробор на спине, который ему сообразила заботливая Люси. – Однако почему мы тогда не нашли никаких товаров? Испорчены бурей? Не настолько же, чтобы сгинуть без следа… Это мог быть и военный корабль, но тогда оружие воинов пошло бы ко дну. Волны не могли унести все до последнего меча, какой-нибудь обязательно завяз бы в песке.
- Онур говорит, что корабль был рыболовецким…
- Темнит, - уверенно произнес зверь. – Вот уж в чем-чем, а в том, что шхуна это не рыбакам принадлежит, я глубочайше убежден. Можете считать это чутьем, Ваше Величество. От него не пахнет рыбой…
- После нескольких дней в сырости разве можно доверять запахам? Тем более, что он почти весь разрушился, – поморщился мальчик. Лис повел ушами, показывая, что не имеет аргументов, чтобы доказать свою правоту. – Что ж… Установить это доподлинно нам все равно не удастся. Спасибо, что пришел. Твоя помощь не имеет цены.
- Рад служить, Ваше Величество. По первому зову я приду, только прикажите, - Лис поклонился и исчез из виду, растворился в тенях дворца. Вот уж точно, ночной хищник – ловко маскируется даже в светлом Кэр-Паравале. Эдмунд не преувеличивал, Лис обладал гораздо большими знаниями и связями в Нарнии и прилежащих к ней землях, чем можно было предположить на первый взгляд. Король только прикоснулся к этой разветвленной сети, но уже начал понимать, насколько далеко она простирается… И какие возможности открывает.
Эта история не давала Эдмунду покоя. Разузнать больше не было времени. Сроки поджимали, вот-вот должна была прибыть делегация из Тархистана. Питер прислал ответ, в котором сообщал, что обязательно прибудет на переговоры, но непогода и бои задержали государя. Он приехал в Кэр-Параваль буквально накануне прибытия послов. Младший король весь изнервничался как за жизнь Питера, так и за предстоящую дипломатическую встречу, которая, как он чувствовал, будет очень непростой.
Верховного короля вышли встречать всей семьей. Люси наотрез отказалась ложиться спать, и Эдмунд не стал с ней спорить. Он знал, что девочка все равно не сомкнет глаз и встретит брата хоть босиком, в одной ночной рубашке. Так хотя бы будет на виду. Сьюзен тоже волновалась, кусала губы, которые то и дело растягивались в счастливой улыбке. Наконец Питер возвращался домой, после долгого военного похода. Эдмунд не сомневался в том, что путь его будет устлан одними победами. Так оно и было – послания, приносимые почтовыми соколами, только радовали обитателей дворца очередным поражением слуг Колдуньи. Конечно, Питер не писал о жертвах, которые наверняка терпел в сражениях. Мальчик читал о потерянных жизнях между строк, но молчал. Девочки не знали, что такое битва, насколько отвратительна она изнутри. Он не собирался просвещать их на этот счет. Однако и его сердце билось будто в лихорадке от предвкушения встречи с Питером. Король более всего на свете жаждал убедиться, что Верховный жив и раны обошли его стороной.
Вот слуги отворили ворота. Острый слух Эдмунда уловил стук множества копыт. Он первым увидел скачущего во весь опор брата. Облегчение, которое испытал в этот момент мальчик, ни с чем нельзя было сравнить. Даже то, что он испытал, вернувшись к родным и получив от них прощение за предательство, было слабее, чем страх за Питера, терзавший его всю разлуку. Однако государь Нарнии был цел и невредим и с усталой улыбкой спрыгнул с коня на землю. Король незаметно сжал кулаки, заметив на его доспехах вмятины и множественные царапины, оставленные острыми когтями и вражескими клинками, однако промолчал. Если государь был первым в атаке, то никто не мог обогнать соскучившуюся по брату Люси! Девочка, презрев все правила, повисла у Питера на шее. Подошедшая Сьюзен с улыбкой также обняла Верховного короля Нарнии, но более осторожно, не так жарко. Эдмунд подошел последним, сам не зная, почему так робеет. Возможно, он боялся увидеть Питера изменившимся до неузнаваемости, посуровевшим и возмужавшим воином, а не родным, таким знакомым братом. Однако его небрежно сгребли в охапку и притянули к себе, порывисто и горячо, чтобы в следующее мгновение отпустить и потрепать по волосам, и Эдмунд облегченно вздохнул. Им не требовалось слов, чтобы выразить радость от долгожданного воссоединения.
