Этот вопрос Кара задавала лесу, но он молчал, то ли стыдясь ответить, то ли не зная, что сказать. Она адресовала его небу, древним богам, в которых верили в Теребинтии, ее родном краю, но и те не откликались. Девушка прижала руку к груди, не слыша шороха травы от бегущих к ней ног - то Арханна и следом Люси мчались к ней на выручку. Кара сжала пальцы в дикой, отчаянной ярости. Боги Теребинтии, высшие силы, что наделяют избранных тесной связью с лесом, заключающейся в равноценном обмене, – слышите ли вы? Верните. Верните, и я что угодно вам отдам! Все отдам, только верни! Эта безысходная мольба шла из самого ее сердца, не желающего мириться с неибежным. Вместе с ней наружу вырвалась и ярость, вся сила, что у нее была, без остатка, будто Кара хотела выплеснуть всю терзавшую ее боль. Теперь внутри было сухо и мертво, а у ног налились цветом и распустились десятки благоухающих бутонов. Только вот есть ли смысл в их цветении, если весна Кары закончилась?

Арханна замерла, встретившись с подругой взглядом. Тот был пуст и холоден, пугающе равнодушен, словно его хозяйка не испытывала более ничего. Или пережила слишком многое, чтобы чувствовать и дальше. Королева вздохнула и сделала еще шаг. Как бы не щетинилась гордая Кара, ей была необходима поддержка, и Арханна ее даст, чего бы ей это ни стоило. И с первым шагом в серых глазах промелькнуло то, что заставило супругу государя остановиться. Кара обвиняла одним взглядом лучше тысячи слов, и Арханна ощутила хватку вины на горле. В отчаянии ей попросту запрещали говорить слова утешения, потому что она никогда не поймет. Ее муж жив, и Кара об этом знала! Питер жив, а значит, надежда еще не потеряна. Только вот Арханна не верила в то, что короли могли разделиться. Братья многие годы шли плечом к плечу, ни на миг не разделяясь. Что детьми, что взрослыми – они понимали друг друга лучше, чем их жены, чем сестры, ибо нет связи крепче, чем братская дружба и любовь. И уйти отдельно друг от друга Питер и Эдмунд также не могли. Арханна не желала в это верить, ибо была искренне привязана к младшему королю, сыгравшему немалую роль в ее жизни. Он всегда следовал за государем тенью, порой успокаивая, порой отрезвляя. Раз Питер жив, то жив и Эдмунд, ибо серебро и золото неразрывно связаны. Нужно только верить в это… Но верила ли Кара?

Похоже, нет. Арханна осторожно приобняла подругу за плечи, хотя вступить в цветущий круг стоило немалой храбрости. Кара не сопротивлялась. Ей словно стало все равно. Она шла, куда ее вели, глядя прямо перед собою и не говоря ни слова. Нельзя сдаваться. Нужно черпать где-то силы. Люси, потерявшая брата, находила их в мистере Тумнусе и том, что она осталась в Нарнии за главную и не должна отчаиваться. Арханна кроме Питера находила поддержку во всей Нарнии и в первую очередь в Франческе, своей дочери, своем ангеле. Но было ли откуда брать силы Каре? Их чувства были совсем разными. Любовь Арханны распространялась не только на супруга, но и на его окружение. Наверное, поэтому ее в народе и любили. Любовь Кары была сконцентрирована на одном человеке, и только на нем. Ничего, кроме него, королеве не было нужно. Чего стоит такая потеря? Выстоит ли она после такого удара?

Арханна очень надеялась, что с ее поддержкой – да. Им всем оставалось только надеяться.

***

- Привал! – хриплый голос командира вызвал среди солдат настоящую бурю счастья и радости. Каспа скинул тяжелый мешок на землю и сел прямо там, где и стоял, застонав от облегчения. Ноги у него гудели от долгого пешего перехода – еще бы, тельмарины шли по узким тропам в скалах полдня. После тяжелой битвы такое не каждому под силу. Правда, долго наслаждаться отдыхом ему не позволили. Подошедший командир велел подняться и заняться делом, а не прохлаждаться, когда остальные работают! Под остальными он явно подразумевал таких же, как и сам Каспа, воинов, а не руководящий состав.

- Ничего, скоро и мы отдохнем, - утешая самого себя, сказал парень. Его новый товарищ, которого он нашел в нарнийской крепости, кивнул. Он вообще был не очень разговорчив, в основном молчал и казался довольно угрюмым. Каспа старался развеселить его, ибо в столь тяжелых условиях, в которых им приходилось жить, нет места унынию, а то и загнуться недолго. Особенно когда молодых солдат загружают работой по самое не могу!

Ноги дрожали, и дышать было по-прежнему трудно. Эдмунду долгий переход дался очень непросто, но могло бы быть и хуже: его поставили следить за лошадьми, которых можно было нагрузить поклажей, чтобы не тащить самому. Конечно, животных было жалко – они так и рисковали переломать себе ноги на каменистых тропах, а король коней очень любил. Детское увлечение верховой ездой не прошло бесследно. Животные смотрели так печально, словно знали, кто есть на самом деле приставленный к ним солдат, и сочувствовали ему. Увы, только их понимание и скрашивало безрадостное существование.

Передышку ему никто не собирался давать. Командир отряда, везущего государя в земли Тельмар, нещадно поднял его и Каспу и отправил работать. Нужно было разбить в пещере стоянку на ночь, сложить костер, приготовить поесть, разгрузить лошадей. Всеми этими делами занимались молодые солдаты, не успевшие ничего достичь за свою службу. Эдмунд никогда прежде не сталкивался с дедовщиной. В Нарнии она жестко каралась, а среди тельмаринов явно была обыкновением. Ни Каспа, ни остальные не возмущались, когда их заставляли выполнять самую черную и грязную работу. Чтобы не выделяться из общего числа, королю пришлось наступать на свою гордость регулярно. Он скрипел зубами и стискивал челюсти, чтобы рискованные слова не сорвались с губ и не испортили всю его затею. Даже если его не раскроют, за свою заносчивость Эдмунду придется ответить кровью. Физического увещевания никто не стеснялся и не гнушался, а в его-то хрупком состоянии даже один удар может все разрушить. Поэтому приходилось терпеть и, опустив голову, складывать из веток кострище. Каспа устроился рядышком и разгружал коней. Он добровольно предложил Эдмунду поменяться работой, ибо последнему со сломанными ребрами было трудно таскать тяжести. Как бы ни было тому унизительно принимать помощь от тельмарина, он согласился и, довольно скоро складывая ветки, косился на остальных воинов, которые занимались Питером.

Какое-то время государь находился без сознания. Когда Эдмунд впервые его увидел, то испугался, что брат и вовсе мертв. Но нет, его при отступлении подстрелили, затем оглушили и захватили в плен, пока Верховный король не мог сопротивляться. Как же низко и подло. У этих мерзавцев, напавших из темноты, взорвавших стены, которые не смогли взять штурмом, не было никакого понятия о чести и доблести. Взять в плен рыцаря, который дрался насмерть, не оставить ему выбора – эти люди удостаивались лишь презрения и ненависти со стороны нарнийцев. Эдмунд не представлял, как унизительно для Питера было находиться в плену, во всем зависеть от Тельмар, против которых он так яростно бился. Сам-то младший правитель был на свободе. Захоти он – мог бы без помех уйти прочь, но он не уходил. Теперь, когда брат был под боком, никто не смог бы заставить Эдмунда покинуть вражеский отряд. Да, порой сердце замирало от желания прямо сейчас выхватить меч и перебить всех тельмаринов к чертям, чтобы прекратить и это позорное пленение, и это приключение вообще! Но парень понимал: ему это не по силам. Поломанные ребра доставляли массу неудобств, стесняли движения, не давали полноценно дышать. Даже если он и был бы здоров, со столькими соперниками разом ему не справиться. Он не Питер и не может драться как лев. Звериная ярость, перед которой в критические моменты не могли устоять враги государя, не была ему знакома. Сейчас Эдмунд был лисом, затаившимся среди волчьей стаи. Рыжая шкура покрыта грязью, и мех кажется черным. Только вот выть по-волчьи лис не умеет, да и не хочет совсем.

- Шевелись быстрее! – прикрикнул на тормозящего отряд Питера командир Тельмар, крепкий приземистый мужчина, и дернул на себя. Пленник со связанными за спиной руками грозно рявкнул: