Интересно, какие испытания могли выпасть на долю этой интеллигентной особы? Внешность у Арханны была очень миловидной. И не скажешь, что ей пришлось много вынести на своем веку, хотя всякое порой случается. Питер предпочитал не судить о людях поспешно – на его посту это было бы недальновидно и попросту опасно. Орландия, как и любая другая страна, имеет свои особенности. Сам Верховный король не соприкасался тесно с миром высшей знати, но рассказов Сьюзен и Эдмунда, которые вращались там чаще, хватало, чтобы понять: интриги среди местных вельмож – обычное дело. А если учесть, что Арханна приходится дочерью одному из самых влиятельных политиков Орландии и приближенных к королю Луму… Кто знает, может, и впрямь у нее врагов немало. Не зря же она столько об этом говорила, верно? Питер задумчиво постучал по оградке балкона пальцами, неосознанно выбивая бравый военный марш. Сегодня Арханна, специально или же случайно, сказала ему куда больше, чем обычно. Жаль, что не прямым текстом, но то была привычка всех орландцев – изъясняться туманно и красочно, играть словами и намеками. Однако суть в этой дымке не укрыть: за внешней хрупкостью может крыться твердый стержень, столь же сильный, как и ум.
Эх, сколько вопросов хотел бы задать девушке Питер! Призвать к полной откровенности, сорвать наконец эту завесу тайны, что едва-едва приоткрылась и не давала ему покоя! Чужая душа – потемки, и никогда прежде не тянуло его развеять этот полумрак, чтобы увидеть, что за свет озаряет сердце другого человека. Незаметно, само собой это вдруг стало очень важным, жизненно необходимым… И порой казалось, что он уже подошел достаточно близко, чтобы коснуться самого сокровенного – но складывалось ощущение, что обоим им не хватает духу сделать это. Питер никогда не сомневался и действовал уверенно. Сейчас же риск вспугнуть слабое, возникшее между ними доверие останавливало, хотя эта неопределенность терзала душу. Не хотелось потерять то, что уже достигнуто: прежде в разговорах они никогда не подходили настолько близко к своим тайнам и горестям, едва касаясь их, заговаривая, но тут же уходя в сторону, оставляя собеседника маяться в догадках… Ибо Арханна всегда помнила, кто перед ней стоит и кто ее выслушивает. Черт, порой Питеру хотелось проклясть свой высокий пост! Он всегда нес возложенную на него ответственность с честью, считал ее оказанием высочайшего доверия со стороны Аслана, но теперь был готов отказаться от него, только бы подойти еще на один шаг, не вспугнув, а ощутив ответное движение, увидев на лице светлую улыбку. При виде последней внутри разливалось приятное тепло, от которого и самого тянуло улыбнуться…
Луч закатного солнца резанул глаза. Питер прищурился, смагргивая невольно выступившие слезы. Да, что-то он совсем выпал из реальности. Надо проведать Люси, а после и спать ложиться.
Балкон, выходящий на Восточное море, опустел.
***
- А еще я однажды сорвался в воду на берегу Извилистой Стрелы! – Корин взмахнул руками, демонстрируя масштабы сего действа, и Люси прыснула. – Течение там было сильное, меня как потащило!.. На берег я выбрался сам, но как выяснилось, на тархистанский. И надо признаться, пустыня мне не очень понравилась! Не хотел бы я там оказаться в разгар жаркого дня.
- Неужели король Лум тебя за это не поругал? – улыбнулась юная королева. Принц изо всех сил старался скрасить ее досуг, и у него это отлично выходило. Как выяснилось, для своих десяти лет Корин уже побывал во многих забавных приключениях и полностью оправдывал репутацию человека, что без страха кидается навстречу опасности, если считает это необходимым.
- Пожурил, конечно. Но мне кажется, он уже привык, - мальчик пожал плечами и добавил с улыбкой: - Наверное, ждет, когда же я перебешусь и возьмусь за ум.
- И когда же наступит этот великий день покоя всея Орландии? – спросила лукаво Люси. Корин фыркнул и помотал головой.
- Никогда, наверное!
Оба весело засмеялись. Несмотря на разницу в восемь лет, принц и королева сразу нашли общий язык и прекрасно проводили время вместе, отыскав в друг друге товарищей. Благодаря Корину Люси не скучала, не томилась в ожидании того, когда нога наконец восстановится. Родные забегали при первой же возможности, но у них всех были дела, а у Эдмунда еще и собственная семья. Девушка не держала на них зла и болтала о мелочах с принцем Орландии.
Ее часто навещал мистер Тумнус. Вот и теперь фавн заглянул в гости, заодно сообщив, что пришла почта из Орландии. Корин встрепенулся и, пообещав Люси скоро вернуться, побежал к почтовой башне. Путь его был недолог – в коридоре он встретился с Арханной, которая уже возвращалась оттуда с кипой свитков в руках.
- Нет ли для меня чего-нибудь? – с любопытством вытянул мальчик шею. Девушка кивнула и велела выудить самый нижний. Принц с трудом, но справился с этой нелегкой задачей, не обрушив пирамиду и заполучив личное послание от отца. Арханна отправилась по своим делам – на предложение слуг помочь сказала, что сама занесет государю нужные документы и письма, благо, изначально собиралась к нему. Корин тем временем устроился прямо на подоконнике, нетерпеливо сорвав со свитка ленту. Солнце, пробивающееся сквозь витражное стекло, припекало тонкую шею, но принц был полностью поглощен чтением. Увы, кроме традиционных просьб вести себя благоразумно и достойно, которые Корин интерпретировал по-своему, король Лум в этот раз поручал ему Арханну. «Не оставляй ее одну», - так и было написано в письме, и это мальчика очень встревожило. Лорд Эснек долгие годы служил его отцу, за что стал не только первым слугой, но и ближайшим соратником, удостоившимся со стороны монарха не только благодарности, но и заботы. Не просто так ведь Арханна была всегда рядом с Корином, верно? Что же произошло сейчас, раз отец прямым текстом просит его не покидать лучшую подругу?
Сердце сжалось в предчувствии беды, но только у Корина. Питера не терзали плохие предзнаменования. Наоборот, для него утро выдалось на редкость удачным. Он и выспался, и разобрался с рабочими трудностями, которые не удавалось решить в течение продолжительного времени. Да еще и Арханна, с которой они не договаривались встретиться, заглянула, чему Верховный король был втайне рад. Девушка принесла утреннюю почту и, отдав государю все бумаги, развернула письмо, адресованное лично ей. С традиционно спокойным выражением лица углубилась она в чтение, и потому Питер не сразу заметил перемены, занятый своими письмами.
Арханна не издала ни звука, и если бы он не поднял глаз, то спохватился бы куда позже. Она просто стояла и смотрела на пергамент, а по щекам ее бежали беззвучные слезы. И в этом бессловесном плаче было куда больше горя и боли, чем в громких и оглушительных рыданиях. Питер вскочил из-за стола, не зная, что случилось, что могло ее так расстроить и огорчить, но готовый предложить свою помощь и поддержку, каким бы ни был повод… Пергамент выскользнул из девичьих дрожащих пальцев и плавно опустился на стол, а его владелица всхлипнула и не отстранилась, когда Верховный король приобнял ее – мягко, осторожно, желая лишь утешить и успокоить. Вместо этого она глубоко вздохнула и прижалась, будто не было у нее никого ближе и дороже в это мгновение. От близости ее дрожащего от плача тела самого Питера обдало огнем, но он не позволил себе ничего лишнего. Только покосился на письмо, так удачно упавшее на стол содержанием вверх. То, что он успел выхватить мимолетным взглядом, заставило его на миг задержать дыхание.
Лорд Эснек скоропостижно скончался.
Душу Питера пронзило сочувствие. Он был человеком отзывчивым и всегда приходил на помощь тем, кто в ней нуждался, независимо от того, просили ли они об этом. Порой эта открытость и доверчивость дорого ему стоили, но никогда Верховный король не оставался в стороне от чужой беды. Даже не имея возможности повлиять лично – а с его-то могуществом такие случаи были крайне редки, он находил способ помочь. Но сейчас… Сейчас он ничем не мог выручить Арханну. Смерть – одно из тех событий, на которые государь повлиять не в силах, как бы ни хотел. А сейчас ему безумно хотелось обладать такой силой, ибо девушка в его объятьях была безутешна. Сейчас ей было не до соблюдения дистанции, положенной в общении с Верховным королем. Питер так долго хотел прикоснуться к ее душе, не сокрытой от его глаз учтивостью, и вот – Арханна, настоящая, искренняя, трепещущая, в его руках! Только вот почему ее боль он ощущает, как свою собственную? Ему было бесконечно жаль лорда Эснека – тот был достойным человеком, много сделавшим для мира между Орландией и Нарнией, но скорбь Питера была куда глубже, чем по просто другу и товарищу. Арханна горевала по умершему вдалеке отцу, и Питер разделял это горе вместе с ней. И внутри, где-то в глубине сердца, росла уверенность, что и все остальное он готов с ней разделить – и радости, и невзгоды…
