- Наконец-то приехали! – радостно воскликнула женщина, обнимая поочередно молодых людей. – А мы думали, что вы приедете только завтра, или ты, сынок, снова проигнорируешь наше с отцом приглашение!

Дима улыбнулся, бросив взгляд на Пелагею, которая судорожно вцепилась в его локоть и была явно не намерена его отпускать.

- Полюшка, какая же ты красивая! – мама Нина взяла за руки девушку и осмотрела ее с головы до ног, изучающим и каким-то трепетным взглядом останавливаясь на Полином животе. – Как вы добрались? Дорога не сильно утомила? Вы с малышкой не устали?

- Все хорошо, – Поля тепло улыбнулась. – Доехали мы быстро, чему я немного удивлена, малышка до этого пиналась, а сейчас уже успокоилась.

- Наше солнышко пинается? – немного удивленно спросила мать.

- Мам, Поля на шестом месяце беременности, и то, что малышка подает признаки жизни, – вполне нормальное явление. Вспомни себя, когда ты была мной и сестрами беременна, – мужчина неопределенно пожал плечами и, достав небольшую сумку с Полиными вещами из багажника, поставил автомобиль на сигнализацию.

- О-ой, мама Нина, вы, наверное, замерзли, – опомнилась Пелагея, заметив кожу Нины Дмитриевны, покрытую мурашками, ведь она выбежала в легком домашнем платье, а погода заметно испортилась. Небо было серым-серым, а холодный ветер пробирал до костей.

- Да я-то ладно, – отмахнулась женщина. – Главное, чтобы ты мне не замерзла и не заболела! Пойдемте скорее в дом, там Анька приехала, сидят с отцом на пару в шашки играют. Нет чтобы мне помочь, они оба дурью маются!

- Скоро, мам, скоро Полька тебе помощницу родит, – Дима улыбнулся, обняв певицу за плечи. – Телепузик, прекращай трястись, тебя папа и Аня не съедят! Пусть только попробуют!

Пелагея прижалась поближе к молодому человеку, чувствуя себя неуверенно в доме Белан. На пороге их встретила Аня, окинув девушку дружелюбным взглядом, и Поля поняла, что на поддержку в лице сестры Димы можно рассчитывать.

- Идем, отец ждет нас в зале, – тронул ее за локоть Билан. Пелагея побрела следом за другом, ощущая на себе миролюбивый взгляд матери и дочери Белан.

- Папа, – поприветствовал отца Дима, заводя Полю в небольшую обставленную гостиную.

- А, наконец-то. Я уж думал, что ты о нас с матерью совсем забыл. Даже не звонишь.

- Ну хватит ворчать, – вступилась Нина Дмитриевна, проходя внутрь комнаты. – Познакомься, это Пелагея, нев...

- Мой самый близкий, родной человек, как вы, – спешно перебил ее Билан, встретившись с четырьмя удивленными парами глаз и сжав Полину руку в своей ладони.

- Очень приятно, – лучезарно улыбнулась девушка, ощущая себя призовой лошадью на скачках в свете софитов.

- Сынок, мы же уже знакомы, – нахмурился Николай Михайлович, припоминая тот вечер, когда они с Димой практически пять лет назад были у них в гостях. – Добро пожаловать в нашу семью, Поля.

Пелагея с облегчением заметила, что Николай Михайлович был вполне искренен и, несмотря на столь долгое отсутствие в их жизни и Полину беременность, родители Димы продолжали относиться к ней так же тепло, как и раньше.

Сейчас вся семья сидела за большим круглым столом, уставленным разнообразнейшими угощениями: вкусный фирменный борщ, приготовленный хозяйкой дома, вареные яйца, сочные фрукты, печенье в меду, домашние сладости, вода, соки, кофе с молоком. Члены семьи с аппетитом принялись за поздний ужин, вели себя очень миролюбиво: вполголоса переговаривались и внимательно слушали хозяина дома, а также его жену – те рассказывали истории из своей холостой, если так можно сказать, досвадебной жизни.

С удивлением Аня отметила, что Дима и Поля сидели с вполне довольными лицами и не грызлись между собой, что происходило на протяжении многих лет, а родители, которые с блаженной улыбкой делились своим прошлым, и вовсе были похожи на витающих в облаках.

Пелагея тоже радовалась за Нину Дмитриевну и Николая Михайловича, что несмотря на столько жизненных трудностей, они смогли с достоинством перенести все тяготы, выпавшие на их нелегкую долю, и стать по-настоящему счастливыми. Вот уж действительно – люди, умеющие любить свою половинку и делиться с окружающими, с молодым поколением своим жизненным опытом. Поля подняла глаза к потолку, мечтая, что когда-нибудь и ей получится так сильно кого-нибудь полюбить. Краем глаза она заметила, что ее друг подошел и сел рядом на стул (Дима выходил на кухню, разговаривал по телефону). У него в руках была тарелка со сладким печеньем.

- Полюш, ты почему так мало кушаешь? Вот, попробуй заварные трубочки, мама сама пекла. Ох, и хороши! – улыбаясь, он взял с тарелки рулончик из нежного теста, наполненный сладким кремом. – Не бойся, открывай рот.

- Ну что ты, Дима... – смутилась Пелагея. – Не надо меня кормить, я сама... потом. Да и что твои родители подумают, а Аня?

- Никто ничего не подумает! Давай, Поля, кусай, не упрямься. Потом ты все равно не поешь, а скоро мы пойдем гулять с тобой, и я не хочу, чтобы ты свалилась там в голодный обморок! – Билан улыбался, отчего вокруг его глаз собиралось немного морщинок, а сами глаза лучились искорками теплого света.

Уступив упрямцу, Пелагея все-таки стала есть домашние сладости из его рук, запивая свежевыжатым соком.

- Коля, смотри, какие они красивые... Влюбленные, радостные, просто светятся...

Тот сразу понял, про кого говорит Нина Дмитриевна, потому что сам любовался влюбленной, как они считали, парой, сидящей за другим концом стола. Единственный его сын со своей любимой девушкой. Дима и Поля – воплощение домашнего уюта, любви, заботы друг о друге: сколько спокойной уверенности и нежности в их взглядах и движениях! Вместе они напоминают ровное и теплое пламя очага. А с другой стороны – олицетворение неразгаданной тайны, неутоленной страсти, вечной игры без победителя и проигравшего: даже взгляды, которыми они постоянно обмениваются, словно ведут отдельный, лишь двоим ведомый разговор: иногда они вместе как неукротимое, обжигающее, непредсказуемое пламя большого пожара.

- Какие они разные – и в то же время очень одинаковые... – проговорил мужчина.

- Пусть Всевышний подарит им долгую счастливую жизнь! – задумчиво сказала жена и улыбнулась.

После плотного ужина Дима с отцом зачем-то вышли на улицу, Нина Дмитриевна ругала своих мужчин за то, что там очень холодно, а они практически раздеты. Пелагея и Аня стояли чуть поодаль, опершись спинами на стену, и наблюдали за смешной картиной, открывавшейся за стеклом пластикового окна.

- Поль, я так рада за вас, – Аня миролюбиво улыбнулась, с нескрываемой радостью смотря в окно. – Только я не понимаю, как так все получилось? Последние четыре года наш с братом разговор начинался с «как она меня бесит», а теперь ты на шестом месяце беременности, – усмехнулась она, переведя удивленный взгляд на Пелагею. – Ты не обижайся на него... Это, как я поняла, теперь в далеком прошлом.

- Ой, чего мне обижаться на Диму? Сама Полинке после каждой нашей такой вот встречи звонила и душу изливала. Ну-у, скажем, что все произошло случайно и то, что Дима стал отцом нашей малышки, – Поля положила руку на живот и погладила его, – просто совпадение. А, быть может, и судьба.

- Не поняла, – девушка вздернула плечом, поежившись от ветра, проникшего в гостиную через приоткрытое окошко.

- Ну, если рассказывать совсем кратко, то я сделала ЭКО, а Дима проспорил какое-то желание и стал донором, я всех подробностей этой ситуации, правда, не знаю, но мне рассказали так. А дальше злая шутка судьбы: мой врач, работающая в клинике, в которой я наблюдалась и куда пришел Дима, оплодотворила мою яйцеклетку его биоматериалом. Подсадила эмбрион, и через двенадцать дней я узнала, что беременна, а он донор. Ань, – Пелагея взяла Димину сестру за руку, – ты только, пожалуйста, никому не рассказывай. О том, что я сделала ЭКО, знает не много людей. Пусть даже мама Нина и папа Коля не догадываются об этом. Ну-у, если Дима захочет, то сам расскажет им об этой запутанной истории. Я в этом ему мешать не буду.