Но если не «первая яма», в которую попадешь и застрянешь на всю жизнь, то что же такое «правильный путь»? Уилбур чувствовал, что попал в ловушку.
Епископ Райт предложил ему свою помощь с оплатой обучения в колледже. «Я не думаю, что тебе подходят занятия бизнесом», – написал он, соглашаясь. Затем продажи у компании снова пошли в гору, достигнув показателя в 150 проданных велосипедов в год, и Уилбур успокоился.
В 1895-м, на третьем году существования их бизнеса, они переехали в угловое здание по адресу Саут Уильямс-стрит, 22, с демонстрационным залом на первом этаже и помещением для мастерской наверху. Здесь, на втором этаже, братья начали делать на заказ велосипеды собственной конструкции. Часть рекламного объявления о новом продукте выглядела так:
«У машины высокая рама, подшипники из инструментальной стали, спицы из игольной проволоки, узкие покрышки – словом, она обладает всеми качествами самого современного велосипеда. Ее вес составит около 9 килограммов. Мы убеждены в том, что ни одно велосипедное колесо из имеющихся на рынке не будет ехать легче и служить дольше, чем наше, и мы гарантируем это в самой безоговорочной форме».
Велосипеды разработки братьев Райт продавались по цене от 60 до 65 долларов. Модель получила название «Вэн Клив» в честь их прапрапрабабушки по отцовской линии, которая была первой белой женщиной, поселившейся в Дейтоне. Модель «Вэн Клив» была запущена в производство и выпускалась во всевозможных цветах. За ней последовала менее дорогая модель, «Сен-Клер». Это название было дано в честь первого губернатора Северо-Западной территории, частью которой был штат Огайо. Братья стали зарабатывать больше, и их доход вырос до 2000–3000 долларов в год.
«Велосипеды "Вэн Клив" достигнут цели первыми», – говорилось в одной из реклам. В каталоге «Вэн Клив» братья заявляли:
«Благодаря честному и прогрессивному подходу к делу мы построили большой и успешный бизнес и с гордостью можем причислить владельцев машин марки "Вэн Клив" к главным знатокам велосипедов в городе. Без их содействия распространению славы и репутации "Вэн Клив" мы не смогли бы надеяться на столь высокую оценку наших машин покупателями. Благодаря их отзывам название "Вэн Клив" стало синонимом совершенства в области разработки и производства велосипедов».
Дома Уилбур и Орвилл наслаждались общением с детьми Лорина, которые часто прибегали к ним в гости. Их племянница Ивонетт говорила об Орвилле, что он никогда не устает от игр с ними, а если он не играет, то идет делать сладости для них. Уилбур тоже развлекал племянников изо всех сил, но нет так подолгу. «Если мы, случалось, засиживались у него на коленях, то он выпрямлял свои длинные ноги и мы соскальзывали на пол. Это означало, что нам пора поискать себе какое-нибудь другое занятие.
Когда мы достаточно повзрослели, чтобы получать игрушки, у дяди Орва и дяди Уилла была привычка играть в них, пока они не сломаются, и затем ремонтировать их, так что они становились лучше, чем когда были куплены».
Возможно, именно потому, что епископ Райт так часто и подолгу отсутствовал, он неизменно подчеркивал важность семейной жизни в доме номер 7 по Хоторн-стрит – «в семейном кругу», как он говорил, – и это повлияло на всех членов этой семьи, независимо от того, чего они достигли в жизни.
Глава 2
Рождение мечты
Я хочу воспользоваться всем, что уже известно…
Уилбур Райт в письме Смитсоновскому институту, 1899 год
I.
Кэтрин Райт говорила о своем отце, что он все время беспокоился за своих детей. Сколько она и братья себя помнили, он предупреждал их о страшной угрозе, таящейся в грязной воде, да и статьи в газетах раз за разом подтверждали, что каждый случай заболевания брюшным тифом связан с загрязнением воды.
В конце лета 1896 года 25-летний Орвилл тяжело заболел тифом. Дни напролет он лежал при смерти, бредил, его температура доходила до 40,5 ºС. Семейный доктор Леви Шпитлер, который лечил в свое время Сьюзан Райт, сказал, что сделать ничего нельзя. Уилбур и Кэтрин по очереди дежурили у кровати Орвилла. Епископ Райт был в очередной поездке по церковным делам. Узнав страшную новость, он сразу прислал письмо, в котором беспокоился не только об Орвилле, но и о Кэтрин и Уилбуре: «Поместите его в лучшую комнату, где будет много воздуха. Там ему будет удобно. Быстро и мягко протирайте его губкой… Впредь ни один из вас не должен пить воду из колодца. Кипятите воду, которую пьете».
Прошел целый месяц, прежде чем Орвилл сумел сесть в кровати, и еще две недели, пока он смог встать с нее. В это время Уилбур начал читать о немецком энтузиасте-воздухоплавателе Отто Лилиентале, который недавно погиб в результате крушения планера. Большую часть книги он зачитывал вслух Орвиллу.
Горный инженер по образованию, Лилиенталь занимался производством небольших паровых машин. Он увлекся воздухоплаванием еще в 1869 году, и с самого начала в его авиационных экспериментах ему помогал младший брат. В этом Уилбур и Орвилл могли быть похожи на Лилиенталя.
Сам Лилиенталь говорил, что учился у птиц, и, в отличие от многих «выдающихся исследователей», считал, что «секрет полета» может заключаться в изогнутых или вогнутых крыльях птицы, с помощью которых она парит в воздухе. Он не использовал баллоны с газом в качестве средства обеспечения полета, потому что они не имеют ничего общего с птицами. «То, что мы искали, – это средство свободного движения в воздухе в любом направлении». И только при самостоятельном полете можно «надлежащим образом» понять, как это все устроено. Для этого необходимо быть в «близких» отношениях с ветром.
В течение нескольких лет Лилиенталь сконструировал и построил десять планеров, свои normale Segelapparate (планирующие аппараты). Один из планеров, которому он отдавал особое предпочтение, имел крылья, напоминающие формой лопасти устройства для отпугивания мух – такие в те времена можно было увидеть на столиках в ресторанах и клубах, – и большой вертикальный руль направления в форме пальмового листа. Все модели, за небольшим исключением, представляли собой монопланы, их крылья были вогнуты подобно птичьим и изготовлены из белой парусины, натянутой на каркас из ивы. Руки пилота закреплялись на нижней поверхности крыльев так, что он оказывался подвешенным под планером. Уилбур выяснил, что местом проведения полетов Лилиенталя были безлесные Риновские горы в двух часах езды на поезде на север от Берлина.
Плотный, рыжеволосый и бородатый человек, Лилиенталь для полетов надевал трикотажные бриджи с плотными наколенниками. Для разгона он использовал крутой склон, на котором вставал, подняв руки над головой. Один американец-очевидец писал, что Лилиенталь «стоял как спортсмен, ожидающий выстрела стартового пистолета». Затем он бежал вниз по склону, держась против ветра. Дождавшись момента, когда ветер отрывал его от земли, он изгибал тело и ноги – стараясь, таким образом, держать равновесие и управлять полетом – и планировал как можно дольше, после чего приземлялся на ноги.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
