Сначала я устраивался на кровати, а ты на подушке у противоположной стены. Потом наоборот. А на третий день я заложил пальцем страницу, подошел к кровати, на которой ты сидел, и забрался на нее с ногами. Ты поднял голову от книги и посмотрел на меня. Я молча пожал плечами, и мы вернулись к чтению.

Так и занимаемся уже несколько дней.}

}- А что насчет дома, Рицка-кун?

Обязательный вопрос. Раньше Кацуко-сан прятала его за другими. Теперь она спрашивает напрямую, а я не знаю, радоваться или нет.

- Все нормально, - торопливо киваю я. - Мы ходили к маме и перед Новым годом, и первого, и все было хорошо.

- Я очень рада, если она… - Кацуко-сан рассматривает мое лицо, на котором нет пластырей, и удовлетворенно кивает, - если мама начала принимать тебя, Рицка-кун.}

}Начала… Я пытаюсь подавить вздох. Мама никогда этого не сделает. Дело не в ней. И точно не во мне.}

}- Сэнсей, - я перевожу взгляд на светящийся монитор компьютера, - скажите, а куда вы отправляете эти тесты?

- Тесты? - удивленно переспрашивает она. - Теперь уже никуда. Раньше, когда ты только стал моим собеседником, Рицка-кун, я консультировалась с коллегами. А теперь занимаюсь твоим делом сама.

Думаю, что решение проредить наши встречи было верным, - добавляет сэнсей задумчиво. - Как ты считаешь, есть ли необходимость в более частых посещениях? Что скажешь?

- Нет, - я рассматриваю открытую на компьютере диаграмму. - Мне кажется, со мной все в порядке.

- Ты уверен? Не произошло ничего такого, что бы тебя беспокоило, внушало тревогу?}

}Я тридцать первого очень мало говорил. Но это, наверное, потому, что мы тогда поругались.

Еще несколько раз так глубоко задумывался, что ты не сразу мог меня дозваться, и не помнил потом, о чем думал.

А вчера мне приснился кошмарный сон. Я забыл его сразу, когда ты меня разбудил, только прижимался к тебе, чувствуя, какие у тебя руки сильные, и пытался протолкнуть застрявший в горле комок. Ты осторожно касался губами моих кошачьих ушей, висков, говорил что-то - тихо, ровно, и я успокоился. Так и уснул, пока ты меня укачивал.

Я сам справлюсь. У меня есть ты.}

}- Все нормально, сэнсей, - повторяю я, - у меня все хорошо.}

}- Что ж, ладно, - она встает с дивана, делает какую-то пометку в раскрытой тетради. - Скажи еще вот о чем. Как тебе кажется, твоя потребность в вербальном общении не усилилась?

- В вербальном?

Не знаю. Я с тобой могу часами молчать, тебя не напрягает. И с Яёи и Юйко обычно больше слушаю, чем говорю.

- Раньше ты предпочитал живым словам книги, - напоминает Кацуко-сан, делая вид, что занята просмотром какого-то документа. - Ты сам рассказывал, помнишь? Что насчет нынешнего положения?}

}А ведь правда. Я теперь точно больше общаюсь.}

}- Наверное, усилилась, - я с сомнением смотрю на психолога. - Я же разговариваю с друзьями. И просто так, и по телефону… А это важно, сэнсей?

- Более чем, - она улыбается. - Значит, тебя начал больше привлекать живой, а не написанный мир. Это свидетельствует, что твоя социализация завершается, Рицка-кун. Скоро тебе не будут нужны наши встречи. Ты станешь взрослым и покинешь меня, - шутливо добавляет она.

- Взрослым? - я нервно прижимаю уши. Кацуко-сан смеется:

- Я имела в виду, самостоятельным. Ушки, конечно, имеют отношение к категории «взрослость», но оно весьма опосредованное. Можно не иметь ушек, а можно носить их, это не показатель зрелости, Рицка-кун. Потеря ушек говорит совсем о другом.

- А о чем, сэнсей? - я впиваюсь в нее глазами. Шинономе-сан… Юйко… Ты… Кио… - О чем?

- О том, познал ли человек, что такое любовь, - отвечает она. - Что ж, я попробую объяснить. Ты уже достаточно взрослый, - она подчеркивает последнее слово, - чтобы знать, что ушки и хвост свидетельствуют о невинности. Но это не всегда соответствует действительности. Иногда можно узнать физическую сторону влечения, но сохранить их - потому что не испытывал подлинной любви к тому, с кем был. Ты понимаешь меня, Рицка-кун?

- Да… - я стараюсь не пропустить ни слова. Перед глазами встает фотография - два школьника, один сжимает побелевшими пальцами плечо другого и мрачно смотрит в камеру. Второй не морщится, хотя больно, наверное. Там у вас обоих были ушки. Ну и что. Ну и что?! Это все равно, потому что дальше…}

}- Рицка?

- А? - я вздрагиваю.

- Что-то не так?

- Нет, - я кусаю изнутри щеку, - все в порядке. Просто думаю. Получается, что тот, у кого ушек нет, внутренне все-таки старше, чем тот, у кого они есть?

- Ты очень чуткий собеседник, - хвалит меня Кацуко-сан. - Но нельзя забывать, что люди взрослеют по-разному. Кого-то жизнь заставляет стать взрослым раньше, кого-то позже. Все зависит от личности, от ее внутреннего мира. Можно остаться ребенком в двадцать пять, можно быть взрослым в пятнадцать. Отсутствие ушек свидетельствует лишь о пережитой любви или сильной влюбленности. Это самое главное и сильное из человеческих чувств, поэтому оно меняет наш внешний облик.

- Понятно…

Мне ничего не понятно, но я должен подумать. Не здесь. Дома. Когда буду один.

- Так вот, - повторяет Кацуко-сан, - я думаю, что скоро ты станешь внутренне независимым, Рицка-кун, и больше не будешь приходить сюда по средам.

- Вы так считаете? - я с надеждой поднимаю глаза. На лице Кацуко-сан, кажется, легкая досада:

- Да, конечно.

- А… когда это случится? Когда я стану взрослым и независимым?

- Этого я не могу сказать наверняка, - она задумчиво водит пальцем по губам. - Может быть, через годик.

У меня чуть дар речи не пропадает:

- Так нескоро?

- А ты торопишься? Тебе тяжело бывать здесь, - понимающе кивает она. - Да, могу представить. Наверное, наскучило отвечать из раза в раз на одни и те же вопросы?

- Нет, - горячо заверяю я. Я не хотел ее обидеть! - Просто мне хочется быть нормальным. А к вам я и так буду приходить! Честное слово!

- Ах, обещания, обещания, - улыбается сэнсей, крутнувшись на стуле. - Что ж, Рицка-кун, мне кажется, что на сегодня наше время вышло. Жду тебя через две недели. Если что-то произойдет, ты знаешь мой номер.

- Хорошо, - я киваю и встаю, распрямляю затекшую от напряжения спину. - До свидания, сэнсей.

- До свидания, - прощается она.}

}Сегодня сеанс был меньше обычного часа, всего сорок пять минут. А ты, наверное, приедешь встречать меня как обычно. Я иду по холлу первого этажа, плотно прижимая к уху трубку, и слушаю длинные гудки вызова.

- Рицка, - отвечаешь ты после четвертого.

- Соби, - я перевожу дыхание, - ты где?