Дэмерон недовольно фыркнул — за кого, мол, ты меня принимаешь?

Охар протянул руку, чтобы взять у него ключ-карту, которые имели при себе все члены «Радужного шторма» для доступа к корвету и на территорию медицинского центра.

Выйдя от Охара, По наконец почувствовал то, что должен был ощутить с самого начала своей странной авантюры — а именно, укол совести. Сомнения, которых прежде он умело избегал, твердя себе, что на терзания такого рода у него попросту нет времени, все же преодолели баррикады и добрались до самой его души противными адски обжигающими червоточинами. Он ясно разглядел в том поступке, который намеревался совершить, мотив, продиктованный постыдным, каким-то бабским малодушием. Разве можно допустить, чтобы он позволил себе, как ветреная девица, ослушаться приказа своего непосредственного командира, рискнуть собственной безопасностью и безопасностью своих товарищей, а также прочих обитателей медицинского центра (и даже, возможно, не только их) — и все в угоду одному только любопытству, ради удовлетворения собственных мелочных интересов? Разве так престало поступать прославленному борцу за свободу и безопасность Новой Республики?

Но По сейчас же усмехнулся собственным высокопарным мыслям. В конце концов, он не собирается выпускать этого типа на свободу. В закрытом помещении, в наручниках — будь тот хоть трижды чувствителен к Силе, что он может сделать? Если попытается промыть негаданному посетителю мозги — это тут же заметит охрана. В любом случае, из бокса ему не выбраться. Наверняка, Рен, понимая это, даже пытаться не станет.

Ведь ради малышки Рей стоит попытаться, не правда ли? Хотя на первый взгляд затея и вправду кажется безумной и, более того, бессмысленной.

Но даже если на секунду признаться самому себе в истинных своих целях, что с того? Да, он желает увидеть Кайло Рена — сейчас, без маски, без черного ужаса; заново взглянуть на него уже новыми глазами — как на некогда потерянного, и чудом вновь обретенного сына генерала Органы. И пусть кто-нибудь скажет, что По Дэмерон не заслужил этого права!

***

Один из многочисленных минусов системы безопасности на Эспирионе заключался в стандартизации и предельной простоте основных кодов доступа, единых для всех внутренних отделов космопорта, а возможно, что и не только. Даже название кода доступа «6» происходило лишь оттого, что он содержал именно шесть — не более того и не менее — индивидуальных цифр, позволяющих проникать на определенные закрытые территории. Никакой фантазии, никакой конспиративной выдумки.

Такой подход, быть может, являлся плачевным следствием все той же провинциальности планеты — известно ведь, что провинциальность ограничивает мировоззрение, лишает возможности мыслить широко. Традиции преемственности становятся ключевыми там, где попросту нет необходимости совершенствоваться, привнося что-то новое.

После развала Империи, когда у жителей Эспириона отпала необходимость в мощной обороне, вся философия обеспечения безопасности на планете естественно свелась к поддержанию того, что уже имелось. Райла Беонель направляла внутренние средства на повышение уровня жизни населения, частенько забывая о вооружении, или техническом обеспечении основных объектов — таких, как административные здания. Тем более что ни космопорт, ни медицинский центр, за исключением отдельно взятых корпусов, к таковым не относились, будучи местами широкого пользования.

Губернатор была убеждена, что никому и в голову не придет похищать данные того же главного компьютера в порту, потому что там не содержалось никакой стратегически важной информации. Разве что кого-нибудь заинтересуют транспортные, или грузовые рейсовые корабли, пребывающие на планету и покидающие ее. Морально устаревшая система безопасности существовала вообще просто оттого, что так было нужно — кому именно нужно, об этом никто не задумывался.

Да, в данном случае Райла мыслила слишком узко для политика и хозяйственника, пусть даже лишь местного значения. Но можно ли обвинять эту райскую пташку в том, что она, по сути, только придерживалась на подсознательном уровне тех самых консервативных традиций преемственности, которые являлись основополагающими в сознании каждого из ее сородичей?

Теперь, когда в медицинском центре появилось, что — а точнее, кого — охранять, то есть, появилась настоящая потребность в секретности и повышенной безопасности, госпожа Беонель, растратившая за минувшие годы практически весь свой опыт кратковременной службы в Альянсе, не знала, как подступиться к этому вопросу. Она обеспечила генерала Органу всем необходимым, чем только располагала сама в настоящее время, не умея даже предположить, что на самом деле требуется гораздо больше.

По не был уверен, однако имел основания считать, что стандартизированные кодовые замки в изоляционном отделении местного медицинского центра должны также отзываться на общепринятый код, причем никак не выше шестого. Именно шестым кодом располагали индивидуальные ключ-карты подчиненных Охара — об этом как-то упомянул он сам — в том числе, надо полагать, и шестерых сотрудников охраны, которые стерегли пленника.

Сама генерал Органа побаивалась пользоваться этим магнитным шифром, поэтому всякий раз, намереваясь попасть в изоляционный бокс, где находился ее сын, просила охранников пропустить ее внутрь, а после — выпустить.

Иной не заметил бы всего этого. Но По, с его свежим, к тому же отточенным оперативной работой взглядом, не составило труда сопоставить одно с другим.

После того, как Дэмерон путем обмана разжился необходимым кодом, он направился в медицинский центр, вооруженный своей перепрограммированной ключ-картой, а также благовидным предлогом — в последний раз перед отлетом повидать товарища. Предвкушение обжигало его грудь, заставляя сердце биться в тревожном ритме ожидания чего-то грандиозного, чего-то из ряда вон. Он старался не думать о возможных последствиях; о том, чего ему будет стоить эта глупость, если вдруг генерал, или Охар узнают о его поступке — а они, скорее всего, узнают. Однако По руководствовался по-прежнему лишь надуманными соображениями о необходимости его грядущей встречи с Реном. Хотя сейчас, в преддверии самого ответственного момента, не выдерживая внутреннего напряжения, уже не отрекался начисто от других мотивов.

Он сердито бубнил себе под нос:

— К чему этот тип вообще напялил на себя маску? Конечно, для того, чтобы окружающие гадали, как он выглядит на самом деле. Иначе как это истолковать? Вот и пусть теперь получает то, чего хотел!

Если вспомнить, Дэмерон с самого начала не мог даже подумать, что за черной с металлическими вкраплениями броней и респиратором скрывается какое-нибудь неведомое чудовище. Возможно, инопланетный монстр, обнаруженный Первым Орденом где-то в Неизведанных Регионах, крайне чувствительный к Силе в соответствии с особенностями своего биологического вида; или человек, обезображенный при каких-либо ужасающих обстоятельствах и потому вынужденный скрывать свое уродство; а может быть, Рен, как и Вейдер, всего-навсего не может обходиться без своего костюма, потому что тот поддерживает в нем жизнь? — подобного рода догадки естественным образом появлялись у каждого, кто впервые видел перед собой магистра рыцарей Первого Ордена, о котором, как и о других рыцарях, почти никто ничего не ведал наверняка. Но только не у По — тот по необъяснимой причине уже тогда, на Джакку глядел на Кайло, как на своего ровесника, несмотря на его впечатляющие до немоты способности, и разговаривал с ним, шутя и подкалывая, не только из тайного страха перед пленом. Хотя отгадал в своем поведении скрытую власть интуиции только позднее, когда узнал правду. Сейчас же ему хотелось окончательно соединить одно с другим.

По так и не пошел к Финну, хотя медикам объявил, что направляется именно к нему. Молодой пилот опасался напугать «малыша» своим взволнованным видом. Он отлично знал, что идет в определенном смысле наперекор сам себе — своим жизненными принципам и убеждениям — и, что хуже, совершенно не умеет этого скрыть.