Но в этой глубине

Что-то действительно есть!

В один прекрасный день

С огромной высоты,

Явилось наконец-то

Воплощение мечты.

А мне смешно до слез –

Мне не хватает грез,

Мне просто нужно знать

Верный ответ на вопрос!

Игната не покидала мысль, что он слишком нянчится с ней, но с чего? Почему его так это заботит? Влюбился? Бред. Любовь для слабаков. Нужно смотреть правде в глаза – он должен завоевать доверие отца. Сколько жизней и судеб придется поломать ради этого? Неважно. Останавливаться на полпути к цели – это ли не сумасшествие?!

Мне все равно,

Что нам суждено,

Пока играет музыка –

Не всё решено.

Мне все равно

Нужно лишь одно:

Пока мы оба

Не раскрыли карты –

Побудь со мной!******

Хотелось затянуться, но огромная пластиковая табличка, висевшая на самом виду, резала глаз ядовитым красным цветом и не менее кричащей надписью: «Курение запрещено!». Игнату, в общем-то, было плевать на устои учебного заведения, но сигареты закончились ещё утром, а за пачкой новых он ещё не смотался. Чем дольше парень стоял на крыльце, тем меньше он желал здесь находиться. Внутри что-то будто ерзало и скрежетало острыми ногтями. Бероев знал что именно.

- Что, Бероев, швейцаром подрабатываешь? Папашка уже не обеспечивает? – Игнат резко перевел глаза с пейзажа возле парковки на говорящего. Им оказался Хабаров.

Козел. Да как он только посмел открыть свою форточку?!

- Пончик, блядь! – по тону раздраженного кавказца стало ясно, что он не настроен на перепалку.

- Я кекс! – Глеб поднялся на ступеньку выше и почти поравнялся с Бероевым.

- Любовь к хлебобулочным изделиям при себе оставь! – едкая усмешка. – Ползи гусеницей!

- Это вы на физкультуре ползать учитесь, а нас учат думать, причем головой!

- Чего? – Бероев явно не оценил метафору Глеба.

- Вот видишь, ты не понял, – разочарованно, но вместе с тем и довольно вздохнул студент. – Кто рожден ползать…

- Ты ничего не забыл, припизднутый?! – Игнату пришлось поиграть желваками, чтоб показать, кто здесь кто. – Где твой сука-телохранитель? Потерял? Или платить больше нечем?

Глеб понял, что собеседник имеет в виду Даню. Нужно было выкручиваться. Без вариантов.

- Чтоб тебя раздавить морально помощь не нужна…

- Ты камиказде что ли? А если тебя, смельчак, раздавить по-настоящему, что останется?! – Бероев схватил растерянного Хабарова за грудки.

Глеб успел подумать о том, что было бы, если бы он тихо прошел мимо? Бероев бы набросился на него? Вряд ли. А теперь… неприятности могут быть. И с чего он решил, что сможет выйти из этой схватки победителем? Хабаров смотрел в карие дикие глаза напротив – он благодарил бога только за то, что рядом нет Зоры и она не видит его позора.

- Притих? – спросил Бероев, скалясь.

- Я не девка, чтоб визжать от испуга, – буркнул Глеб, сглатывая.

Кавказец, словно что-то вспомнив, тут же ослабил хватку, в его глазах мелькнуло беспокойство.

- Клешни сбросил! – дергаться было бесполезно, но попытка являлась жизненно-необходимой.

- Считай, что я тебя пожалел, козел.

Когда сын мэра все же убрал руки от Глеба, тот с опозданием, но ткнул его кулаками в грудь. Это даже повеселило.

- А ещё слабо? – подначивал Бероев.

- Давно нос не ломали?

- Да!

- Давай я подправлю эту оплошность.

- Заодно и биографию себе подправишь. Сядешь. В колонии быстро научат слушать и слушаться.

- Ты такой умный. Боюсь, что даже если я сломаю тебе нос до мозгов не доберусь. Тут грубая сила нужна.

- Идиот, – насупился Глеб.

- Хорошо, что ты осознаешь свою степень умственной отсталости, – поржал Игнат, засовывая руки в карманы.

- Это к тебе относилось.

- Сомневаюсь.

- А ты поверь! – Глеб повысил голос.

- Язык почесать больше негде?

- Не твоё дело.

Хабаров внимательно смотрел на оппонента. Бероев не выдержал и отвел глаза.

- Хорош гипнотизировать, чмырь!

- На себя посмотри.

- С какого хуя ты решил, что можешь до меня доколебаться?!

- Да нужен ты мне, как козе баян!

- Ну и рули мимо!

Глеб усмехнулся:

- Твой папочка долго в мэрии не задержится. Имей в виду. Я уже вижу, как он с треском вылетает оттуда и…

- Ты у нас вторая Ванга, что ли?! – снова взбесился Бероев. – Так даже ей нехуем было видеть, не то что тебе!

- Кто за него голосовал? – Хабаров теперь понял, почему не смог пройти мимо – его душила злость из-за проигранных отцом выборов. Глубоко внутри. Почти на бессознательном уровне. – Вы своих из горных аулов привезли? Да? Устроили гастробайтерами… те, кто у нас дворы метут и стиральные машинки устанавливают… Бероев, а какая доля из них – твои родственнички? А?

- Сука ты…

- Мне с тобой не тягаться в этом качестве, увы.

- Знаешь, я многое могу стерпеть и простить…

- Боишься признаться? – Кекса уже несло.

- Признаются, сука, в любви! – отрезал Игнат, сплевывая. – Ну или в ненависти. Кому что, пончик!

- Наворовал твой папочка?

- Пошел ты, – тихо и с максимальной агрессией сказал Игнат. Его глаза сверкнули, а кулаки сжались.

- Значит, наворовал.

- А ты не знал, что по-другому невозможно?

- Ты про что?

- Да про то, что твой тоже карманы набивал как только мог, когда работал в КГБ.

Глеб прищурился – откуда этот носач может знать, что Хабаров-старший работал под прикрытием?

- Откуда тебе это известно?

- Ну я же не маленький, блядь, мальчик! – всплеснул руками Бероев. – И тебе пора бы повзрослеть, слышь!

- Разберусь, что мне нужно, – Глеб смутился от слов брюнета.

- Ты думал, что он у тебя – ангел с крылышками?!

- Он Родине служил.

- Ха-ха! – Игнат громко гаркнул. – Что ты знаешь о его делах? Ничего! Могу спорить! Знаешь, почему его не выбрали?

- Потому что твой папик дал избирателям ложные надежды… а ещё взятки.

- Нет! – кавказец покачал головой. – Взятки тут не при чем. Потому что он, в отличие от твоего, не имел дел с разведкой. И, следовательно, не может навредить интересам тот самой «родины», о которой ты, судя по всему много знаешь…

- Мой отец не смог бы навредить больше, чем навредит твой! – Глеб сжал зубы от бессильной злобы и обиды. Сергей никогда не рассказывал о КГБ. Упоминал, но вскользь, и парень не верил, думая, что это байки.

- Знаешь от чего зависит вред, наносимый экономике?

- От чего же?

- От того, насколько люди бдительны.

- Ты про себя что ли? – улыбнулся Хабаров. – Бдительность и ты? Это совместимо?

- Нарываешься, пончик.

- Это я уже слышал.

- Так вот ещё послушай! – Игнат не позволял Глебу подняться на ступеньку и поравняться с ним, предпочитая возвышаться. – Чем меньше мусоров будет у власти, тем лучше жить будем! Понял меня?

- Мусор здесь только ты.

- Въебать? – осведомился Бероев, уже готовясь врезать сукиному сыну. – Чтоб место своё знал.

- Давай, – Глеб понял, что нужно стоять за свои убеждения до конца.

- А я думал, заплачешь и сбежишь.

- Не дождешься!

- Ну ничего – придет ещё время.

- А чего ждать так долго?

- Жалко тебя. Да и самому противно. Убить ведь могу. Сидеть не хочется…

- Папик за вас обоих отсидит! – усмехнулся Глеб, поняв, что бить кавказец не будет. Не здесь и не сейчас. Есть шанс поставить себя так, как надо.

- Тебе повезло. Крупно повезло.

- Я знаю, – кивнул сын олигарха.

- Не попадайся мне на глаза. И это не просьба.

Глеб смотрел на Бероева и, казалось, видел его насквозь.

- Не захлебнитесь в своем дерьме!

- А у тебя комплекс на этот счет?

- Я сделаю всё, чтобы твоего фазера выперли как можно скорее, – серьезно и уже без намека на страх или растерянность, сказал Глеб, удаляясь в сторону входа.

- Удачи, лузер гребаный! – прошипел Игнат, спускаясь с крыльца. – Только знай: если я решу, что ты, урод, зарвался, то расплата будет горькой!